Нейрокошмар

Несмотря на пессимистичное настроение, Менестрель пошел вперед. Билли поплелся следом.
Он чувствовал, как накатывает печальное опустошение, которое он всегда испытывал, оказавшись в ничто. Ощущение времени исчезло. Он попытался зацепиться за реальность, поддерживая разговор. Это была непростая задача. Менестрель пришел в унынье и не желал разговаривать.
– Как думаешь, сколько нам идти по этой дороге?
Менестрель хрюкнул.
– Пока не дойдем до конца.
– А что на другом конце?
– Надеюсь, другая дорога. Если я прав, она приведет нас в Лидзь.
– И долго идти?
Проводник мрачно посмотрел на него.
– Ты разве не знаешь, что в ничто время и расстояние ни чёрта не значат?
– Но я…
– Но что?
– Ничего. Я не знаю и не понимаю этих дорог.
– А кто тебя просит их понимать?
– Я хочу сказать, что они осмысленно направлены, как бы ведут из одного места в другое. И они прямые. Если у дороги есть длина, то человек может ее измерить.
– Кто тебе это сказал?
– Это понятно, если рассудить здраво.
– И что же подсказывает здравый смысл?
– Я полагаю, я думаю…
Менестрель сурово посмотрел на него.
– И часто с тобой случаются приступы тяжелой задумчивости? Я тебя не очень понимаю.
– И не понимай. Просто прими. Не считай, что ты всему в этом мире можешь дать объяснение, все точно установить. От этого только запутаешься, – Билли сдвинул шляпу и почесал голову. – Эти дороги, как мне кажется, выглядят слишком прямо.
Малыш Менестрель фыркнул.
– Это не более чем «кажется», особенно в ничто.
– Да, но…
Проводник глубоко вздохнул.
– Просто иди вперед.
К сказанному нечего было добавить. Они шли в тишине, каждый погруженный в собственные мысли. Билли полностью потерял представление о времени. Он обнаружил, что невозможно определить, давно ли они находятся в пути. Порой казалось, что прошло несколько мгновений. Порой – несколько дней.
Его представление о пространстве как-то странно изменилось. Менестрель оказывался прямо позади него, а в следующее мгновение их разделяло широкое пространство.
Порой казалось, что проще идти, уставившись в дорогу. Но, как выяснилось, и это не вполне выручало. Билли понял, что на самом деле тревогу нагоняют дыры ничто, словно оспины разбросанные по поверхности дороги. Неожиданно он наступил на одну из них, и поле его генератора превратило дыру в твердую поверхность. Билли начинал ненавидеть это угнетающее путешествие.
Но едва Билли со всей безнадежностью ощутил, что они оказались в ловушке искривленного пространства, и обречены на вечные скитания по пустынной, исчезающей дороге, как Малыш Менестрель сжал его плечо.
– Мы пришли куда-то.
Билли посмотрел вверх. Там, на высоте тридцати метров от них, шла другая, более широкая и надежная дорога, пересекавшая их путь почти под прямым углом, подобно широкому мосту. Не было никакой возможности подняться на нее. Билли хмуро уставился на Малыша Менестреля.
– Это лишь еще одна дорога. Даже если она и висит в воздухе.
– Ну да. Но посмотри, что на ней. Билли посмотрел снова. По этой странной магистрали, насколько мог увидеть глаз, лениво катился поток людей.
– Кто это?
– Полагаю, беженцы из Лидзи. По крайней мере, это люди.
Билли все еще не проявлял энтузиазма.
– И?
– Там, где люди, есть возможность выжить.
Билли с сомнением посмотрел на пустое пространство между двумя дорогами.
– А мы сможем туда подняться?
Менестрель ухмыльнулся. Впервые с того момента, как они покинули Фелд.
– Конечно. Без проблем.
 
16
А. А. Катто, кипя опасным возбуждением, обходила свой подземный бункер. Она надела отлично пошитую черную форму в добавление к длинной юбке и блестящим сапогам для верховой езды. Сочетание нервного возбуждения и наркотиков заставляло ее мерить шагами гулкие коридоры подземного укрытия. Нэнси и свита подручных изо всех сил пытались поспеть за ее быстрой нервной походкой. Сверкая расшитым золотом кожаным костюмом, позади ковылял дубль Пресли.
Нэнси немного удивило, что Пресли еще рядом. Прежде А. А. Катто разбиралась со своими игрушками в ускоренном темпе. Обычно они не жили больше одной ночи, и Нэнси начинала все больше опасаться того, что придет время, когда и она может стать жертвой смертоносных понятий А. А. Катто о наслаждении.
Факт существования копии Пресли по многим причинам успокаивал Нэнси. Она чувствовала, что пока он здесь, ей не придется играть главную роль в полных садизма любовных играх А. А. Катто.
По причинам, известным только ей, А. А. Катто решила сделать копию Пресли своего рода домашним зверьком. Она обращалась с ним с грубоватой нежностью и позволила ему ходить практически по всему бункеру. Несколько дней он бродил, путался под ногами у советников, испытывая наслаждение от игры со сверкающей аппаратурой, нажатия кнопок и наблюдения за светящимися предметами.
В конце концов, Нэнси решила, что он слишком увлекся игрой с аппаратурой, и необходимо предупредить его об опасности. Ведь если из-за его случайной оплошности в планах А. А. Катто по завоеванию мира изменится хоть малейшая деталь, то она перестанет считать его очаровательной игрушкой, и он умрет в мучениях.
Пресли очень нелюбезно отреагировал на предупреждение. Тем не менее, прекратил забавляться с панелями управления в командном центре. Теперь он постоянно тащился позади А. А. Катто и становился все более и более угрюмым. По мнению Нэнси, его дни уже были сочтены.
А. А. Катто не просто обходила бункер: при этом она постоянно вещала. Она извергала такой безудержный поток планов и идей, что взволнованные советники с трудом успевали их записывать и добавлять к растущему объему стратегических распоряжений. Некоторые из новейших планов А. А. Катто вызвали у Нэнси дурное предчувствие. Ее уже давно раздражали дикость и мания величия А. А. Катто, но во многих из ее последних идей прослеживался отпечаток настоящего безумия.
– С падением Лидзи мы немедленно начнем программу по рационализации воспроизведения народонаселения.
Советник с записывающим устройством шел рядом с А. А. Катто, держа устройство так, чтобы оно всегда оставалось направленным на нее. Потеря хоть одного из перлов ее мудрости равнозначна мгновенной смерти.
– Для нас очевидно: если мы позволим людям на оккупированных землях размножаться, как и прежде, то сама идея завоевания теряет свою привлекательность.
Советники бешено закивали.
– Да, командующий.
– По нашему плану, численность народонаселения нужно реорганизовать в соответствии с нашим представлением об империи.
И снова советники восторженно завопили, кивая изо всех сил. Нэнси про себя отметила, что А. А. Катто стала называть себя во множественном числе. Эти беспокойные мысли заставили напрячься и подобраться, придавая более серьезный вид.
Без предупреждения, А. А. Катто свернула в сторону. Советники начали толкаться меж собой, неистово пытаясь поспеть за ней.
– В этом – ядро проблемы всего человечества.
Один из советников, что посмелее, заискивающе улыбнулся:
– Командующий, есть ли у вас решение этой проблемы?
А. А. Катто внезапно остановилась и угрожающе посмотрела на него.
– Уж не думаешь ли ты, что мы нуждаемся в твоем совете по этому вопросу?
Советник задрожал.
– Конечно, нет, командующий. Да я бы никогда и не осмелился.
Другие советники демонстративно отодвинулись от него, опасаясь также попасть в немилость. Но А. А. Катто продолжила путь. В руках она держала короткий хлыст, которым ритмично похлопывала себя по ноге.
– Мы решили, что лучшей политикой будет очистка от человечества всех стабильных зон. Будет выделена отдельная зона для того, чтобы собрать там всех людей. Запишите это. Мы нуждаемся в подборе наиболее подходящего места. Как только оно будет найдено, мы начнем перемещать население туда. Это очистит нашу империю. Человеческое население в нужное время можно заменить клонами, в той мере, в какой нам это будет нужно.