Время перехода

– Такова твоя истинная сущность, – негромко пробормотал Джон-Том.
– Мадж, ты следующий. – Виджи подталкивала к креслу друга.
– Эй, любашка, погоди чуток! Дай сперва подумать. Чтой-то неохота мне смотреть, каков я по правде. Судя по словам друзей, это оставляет желать лучшего.
– Давай-давай, Мадж, – это всего лишь зеркало!
– Во-во. – Мадж собрался с духом. – Готовьтесь подхватить меня, ежели сомлею.
Он осторожно уселся, положив руки на подлокотники, повернулся навстречу отражению – и увидел дряхлую выдру на последней стадии разложения. Почти весь мех поседел, а тело исхудало так, что скулы и ключицы грозили вот-вот прорвать кожу. Слева усы почти все выпали, а из уголка трясущихся губ с той же стороны стекала струйка слюны.
Правый глаз бешено вращался совершенно независимо от левого. Одеждой старику служило рваное тряпье.
Отражение говорило о крайней неумеренности во всем. Этот сластолюбец ел до отвала, пил до чертиков, не отказывал себе ни в наркотиках, ни в ласках слабого пола – да ни в каких удовольствиях вообще. Несмотря на признаки старческого слабоумия, не узнать эту распутную личность было невозможно – Мадж.
Джон-Том с тревогой следил, как Мадж медленно сползает с кресла.
Виджи молча крепко обняла его, а Мадж погладил ее затылок.
– Ну-ну, любашка, нечего так огорчаться.
– Неужто тебя не волнует такое? – спросил Джон-Том.
– А чего мне волноваться? – Мадж оглядел встревоженные лица друзей.
– Я завсегда себя таким и видел. И потом, тут показано, какой я сейчас, а не чем я кончу. Так что выше головы! Ваши вытянутые лица, вот что меня подавляет больше всего. Теперь твоя очередь, Джон-Том.
– Вот уж не знаю…
Видение дряхлого выдра все еще стояло у Джон-Тома перед глазами.
Что-то зеркало скажет о нем самом?
– Вперед, – с непривычной напористостью подал голос Перестраховщик.
– Мы все сделали это, и ты должен. Ведь ты же не боишься того, что можешь увидеть?
– Боюсь.
– Смелее решайся, приятель! Не исключено, что узришь нормальное отражение, как Перестраховщик.
Теперь, когда трое его спутников испробовали зеркало на себе, идти на попятную поздно. Джон-Том поневоле уселся в кресло, поднял глаза и с беспокойством уставился в стекло.
Челюсть у него отвисла, и юноша нервно повертел головой – но ничего не изменилось.
– Джон-Том, ты в порядке? – тревожно спросила Виджи. Не дождавшись ответа, она повернулась к Маджу. – Что случилось? Что мы сделали не так?
– Можа, и ничего. Можа, нам просто не по зубам истолковать, что к чему. – Он крепко обнял подругу. – Не всякий ответ дается так уж просто.
Отражения в зеркале не было вовсе. Перестраховщик подался вперед и увидел себя, а чуть подальше – выдр. Но Джон-Тома с равным успехом могло и не быть в комнате. Енот помог ему подняться с кресла.
Потрясенный юноша навалился на туалетный столик, старательно избегая контакта с возвышавшимся в центре затуманенным стеклом.
– Что бы это могло значить? Может, на самом деле меня здесь нет?
Может, я и не существую вовсе? – Он ощупал грудь и ноги. – Вроде бы настоящий. Вроде бы нахожусь здесь.
– Можа, это значит, что по-настоящему ты еще не проявился, – попытался помочь Мадж. – Можа, до полноты картины чегой-то недостает.
Дьявол, я завсегда думал, что у тебя винтиков не хватает.
– Мадж, мне не до шуток. Я напуган.
– Значица, самое время шутить. Во, давай пока подумаем о чем-нибудь другом. Вряд ли ты растворишься в воздухе. – Он обвел взглядом комнату и наткнулся на кубок. – Спорю на что угодно, что эта щербатая посудина болтает!
Снова взяв кубок, как в прошлый раз, Мадж вертел его так и этак, но не дождался ни слова.
– Ты проиграл, – констатировала Виджи.
– Када споришь сам с собой, милашка, проиграть невозможно, – возразил Мадж и понюхал содержимое кубка. – По запаху – дождевая вода.
Надо думать, с потолка натекло. Жаль, что тут нет чего покрепче.
– У меня от этих потрясений в горле так пересохло, что я не стану привередничать.
Джон-Том взял кубок, мельком заглянул внутрь, чтобы убедиться, что там только вода, и с наслаждением выпил все до дна.
Он уже собирался поставить кубок обратно на столик, когда сосуд наполнился пульсирующим голубым дымом.
– Да будет вам ведомо, я – Единственный Истинный Кубок. Да будет ведомо стоящему предо мною, что я утоляю не только жажду плоти, но и жажду разума.
– Любопытно… – Джон-Том повертел в руках опустевший сосуд. – «Жажда разума». Что бы это могло значить?
Он снова заглянул внутрь и услышал голос во второй раз:
– Остерегайся растения моква.
Голубой дым рассеялся, оставив свежую порцию воды.
– Ну, – сказал Мадж, – «Остерегайся растения моква» – это вам не хухры-мухры!
– Что еще за моква?
Выдр показал колечко из большого и указательного пальцев.
– На нем примерно такие чашечки, полные мошек, а те жутко кусаются, вот так. Мне не нужна говорящая посуда, чтоб узнать это, – с презрением бросил он, – но я хочу пить. Дай-ка мне.
Джон-Том вручил Маджу кубок, и тот опорожнил его одним махом.
– Пусть совет оставляет желать лучшего, но водица недурна!
Кубок снова заговорил.
– Избегай траурного лескара.
– Это меня добило, – скроил рожу Мадж. – Народ, кто-нибудь знает, кто такой траурный лескар?
Виджи и Перестраховщик одновременно покачали головами.
– Эй там, поторопитесь! – подал голос Тейва.
– Минуточку! – ответил Джон-Том и посмотрел на спутников. – Ну так что, никто не знает о траурном лес-каре?
– Впервые слышу, – признался Мадж.
– Ну, как бы то ни было, лучше не попадаться ему на глаза. – Оглядев кубок, Джон-Том поверх него посмотрел на даму. – Виджи, ты?
– Как ни странно, меня охватила внезапная жажда.
Она улыбнулась и взяла кубок.
Глядя, как она прихлебывает, Мадж заметил:
– Ну вот, хоть чтой-то полезное. Ежели эту рюмку-переросток переплавить, будет с четверь фунта золота.
– Мадж, да как ты можешь думать о переплавке столь уникального волшебного изделия только ради денег? – поразился Джон-Том.
– Потому что я во всем вижу деньги, вот почему.
– Представь, что умираешь от жажды посреди безводной пустыни, а этот сосуд может поить вечно!
– Ну да, представь, что я разоряюсь в Поластринду, – не смутился Мадж, – а за счет этого золотого сосуда я смогу пить вечно.
– Джон-Том прав, – укоризненно заметила Виджи. – Волшебные предметы не расплавляют.
Кубок опустел в третий раз. Пока он наполнялся, прозвучал голос:
– Покупай акции IBM за 124.
Джон-Том заморгал. Неужели кубок черпает информацию и в его мире?
Взяв кубок у Виджи, он осторожно сунул его в заплечный мешок.
– Потом решим, что с ним делать, но он наверняка на что-нибудь сгодится. Пошли, пока Тейва не упорхнул без нас.
Они проползли под балкой. Ноздри жеребца затрепетали.
– Чую воду. Я бы выпил.
– Перестраховщик, будь добр, поднеси ему кубок, – вздохнул Джон-Том.
Енот послушно подержал кубок, пока конь пил, а когда укладывал, снова раздался голос:
– Решение проблемы национального долга заключается в…
Остальное заглушили мягкие вещи, лежащие в мешке.
Чужим умом не проживешь, подумал Джон-Том. Уж лучше бы сказал, как добраться до Стрелакат-Просада.
Утром следующего дня взмахи крыльев стали существенно реже; жеребец, сотни миль несший на своей спине четверых друзей, начал сдавать. Если силы неожиданно изменят ему, придется садиться прямо на океан. Далеко ли еще до Чеджиджи?
– Извините, – сказал Тейва, – но что-то мне нехорошо. У вас там случайно не осталось того белого порошка, нет?
– Хоть бы и остался – тебе сейчас нужна пища, а не это. Ты измотан, Тейва, и очередная встряска может тебя доконать. Ты еще можешь лететь?
– Не знаю. – Жеребец то и дело вскидывал опускающуюся голову. – Как-то внезапно устал. Слабею. Теряю высоту, – глотая окончания, признался он, резко провалился на несколько ярдов и начал мучительно тяжело подниматься.