Не вся трава зеленая
Я послал ей успокаивающую улыбку и сказал:
— Хочу попасть в 43-ю квартиру. — С этими словами я поднял руку и снова постучал.
— Вы издатель Колберна Хейла? — спросила она.
Я повернулся и испытующе посмотрел на нее:
— Почему вы спрашиваете?
— Потому что Кол ждет своего издателя.
— Понятно, — ответил я.
— Вы не ответили на мой вопрос, — заметила она.
— А я должен отвечать? — спросил я.
— Думаю, да.
— Почему бы вам не спросить мистера Хейла, когда он вернется?
— Потому что я не думаю, что он вернется. Но может быть, я окажусь вам полезной?
— Может быть.
Тогда объясните, что происходит? — попросила она.
Я поднял брови.
— Разве что-то происходит?
— Вы сами знаете. Среди ночи приходят какие-то люди, шарят по шкафам, уносят коробки с вещами…
— В котором часу это было?
— Примерно в час ночи.
— Вы их видели? — спросил я.
— Меня все это жутко раздражало, — сказала она, — я не могла уснуть из-за их топота. Когда мое терпение лопнуло, я встала, набросила халат, открыла дверь, но уже никого не застала.
— Вы не посмотрели на часы?
— Была половина второго.
— Сколько было людей?
— Мне кажется, двое.
— Колберн Хейл с другом?
— Я не разобрала, о чем они говорят. Но голоса Кола я не слышала. По-видимому, это были чужие люди. А теперь я вас снова спрашиваю: вы издатель Кола?
— Нет, я не издатель, — ответил я. — Но мне нужно поговорить с Хейлом, прежде чем тот поговорит с издателем.
— Тогда вы литературный агент? — спросила она.
— Не совсем так, но я не могу вам больше ничего сказать, кроме того, что мне хотелось бы поговорить с Хейлом до его разговора с издателем.
— Наверно, вы хотите предложить ему контракт на сценарий для фильма, — предположила она.
Я пожал плечами, как бы предлагая прекратить догадки, и сказал:
— Это вы так думаете.
Она посмотрела на меня и сказала:
— Не заглянете ли ко мне на минуту?
Я посмотрел на дверь в квартиру Хейла, выражая всем видом сомнение.
— Полагаю, его нет дома, — сказал я. — Вы не в курсе, когда он вернется?
— Мне кажется, он уехал и уже не вернется.
— Не заплатив за квартиру?
— Как мне известно, он платит вперед по двадцатое число. Здесь нельзя задерживать квартирную плату. В любом случае вы или платите деньги, или съезжаете.
— Очень жесткие правила, да? — спросил я.
— Очень.
Я вошел следом за ней в квартиру. Она была обставлена более претенциозно, чем та, что находилась по соседству. Нишу с приставной кроватью закрывали двери. В комнате также стоял довольно ветхий письменный стол с пишущей машинкой. По столу были рассыпаны листки рукописи.
— Вы писательница? — спросил я.
Она указала на стул с прямой спинкой.
— Пожалуйста, садитесь, — пригласила она. — Я действительно писательница, если вы издатель… в общем, мне хотелось бы поговорить с вами.
— Откровенно говоря, — ответил я, — я не издатель.
И даже не знаю, смогу ли вам помочь. Что вы пишете?
— Я пишу роман, — сказала она, — и, думаю, эта вещь мне удастся.
— Много уже написали?
— Чуть больше половины.
— Интересные характеры? — спросил я.
— Во всяком случае, твердые.
— Конфликт героев?
— Уж этого достаточно. Очень острый сюжет. Перед героями встают проблемы, требующие решений, и читатель будет заинтригован, пытаясь угадать, какими окажутся эти решения.
— Все это очень занимательно, — сказал я. — Вы хорошо знаете Колберна Хейла?
— Довольно хорошо, если учесть, что он пробыл здесь всего пять или шесть недель.
— Почему вы решили, что я издатель?
— Я знала, что он ждал встречи с издателем и все последнее время был сосредоточен на романе. Он печатал одним пальцем, но довольно бегло.
— Вы не в курсе, о чем его роман?
— Нет, мы решили, что не будем рассказывать друг другу сюжеты наших произведений. Кроме того, у меня принцип — я никогда никому не рассказываю подробности сюжета. Это плохая примета.
Я понимающе кивнул.
— Вы с Хейлом были друзьями? — спросил я.
— Скорее просто соседями, — ответила женщина. — У него была подруга.
— В самом деле? — спросил я.
— Ее зовут Нэннси Бивер, — сказала она. — Я собираюсь навестить ее сегодня и попробую узнать, не известно ли ей что-нибудь. Видите ли, у нас здесь нет телефонов.
— Она живет неподалеку? — продолжал я выспрашивать.
— В доме 830, — объяснила она. — Это чуть дальше вверх по улице. У нее квартира 62-Б. Я надеюсь…
Я очень надеюсь, что она в курсе.
— А почему же ей не быть в курсе?
— Вы же знаете, каковы они — мужчины, — неожиданно сказала она.
— Каковы? — спросил я.
Она вдруг вспыхнула и сказала с горечью:
— Им нравится пофлиртовать, а когда дело коснется обязательств, они тут же бросаются в кусты. Сначала подавляют вас своим натиском, а потом исчезают, и их не найти.
— Вы думаете, Колберн Хейл был таким же?
— Я думаю, все мужчины одинаковы.
— Включая издателей?
Ее жесткость в некоторой степени смягчилась, и она оглядела меня с головы до ног.
— Если вы издатель, — сказала она, — вы другой.
А мне почему-то кажется, что вы издатель, несмотря на то, что это отрицаете.
— Хотел бы я быть издателем, — вздохнул я.
— Спонсором?
Я покачал головой.
— Нет, не им.
— Но вы так и не представились.
— Вы тоже.
— Меня зовут Мардж Фалтон, — сказала она.
— Я — Дональд Лэм, — сказал я. — Я еще зайду попозже, чтобы узнать, не вернулся ли Колберн Хейл.
Если он вдруг возвратится и вы, допустим, увидитесь с ним, передайте, что Дональду Лэму необходимо с ним встретиться.
— А что мне сказать ему о причине вашего визита?
Несколько секунд я колебался, не зная, говорить ли ей. Затем произнес:
— Мне кажется, будет лучше, если я сам все ему скажу. Не хочу показаться невежливым, но, думаю, так будет лучше.
Я встал и направился к двери.
— Большое спасибо, мисс Фалтон. Вы очень мне помогли.
— Я увижу вас снова?
— Возможно, — ответил я.
— Мне кажется, у меня получается милый роман, — сказала она.
— Могу держать пари, что так оно и есть, — сказал я на прощанье.
Она стояла в дверях, наблюдая, как я спускаюсь по лестнице.
На всякий случай я всегда вожу с собой пишущую машинку. Эту не очень новую машинку в футляре я прихватил с собой перед тем, как подняться по лестнице дома 830 на Биллинджер-стрит. Квартира 62-Б находилась на третьем этаже. Я тихонько постучал в дверь, но мне не открыли. Я взялся за шарообразную ручку и попытался повернуть ее. Дверь была заперта.
Я отошел от двери и постучал в квартиру 61-Б.
Женщина, что открыла дверь, была крашеной блондинкой с мешками под глазами, но стройная фигура с тонкой талией делала ее довольно привлекательной. Она была в брюках и кофточке, и, по всей видимости, мой визит пришелся явно некстати: выражение ее лица говорило о том, что она ждала кого-то другого.
— Простите, мэм, но мне срочно нужны деньги, — начал я. — У меня есть пишущая машинка…
В глазах женщины появился живой интерес.
— Сколько вы хотите за нее? — спросила она.
— Меня зовут Дональд Лэм, — представился я. — Я писатель. Мне нужны деньги. Опробуйте машинку и сами назначьте цену. Я в отчаянном положении.
Если все сладится — машинка ваша.
Она сказала:
— У меня уже есть пишущая машинка.
— Но не такая, как эта, — сказал я. — Она очень удобная и отлично отрегулирована. Работать на ней — сплошное удовольствие.
Я видел, что мое предложение ее заинтересовало.
— Напечатайте что-нибудь на ней, — продолжал я, — вы сразу заметите разницу. Ни один издатель не останется равнодушным к такой рукописи.
— Как вы узнали, что я пишу? — спросила женщина.
— Идя по коридору, я услышал стук пишущей машинки.
— Кто вас направил ко мне?