Свадьба

– Можешь кричать на меня сколько угодно, если хочешь, – разрешил он ей.
Бренна молча покачала головой.
– Я знаю, ты на меня сердишься.
– Я не сержусь на тебя.
– Но ведь это я решил оставить твою лошадь.
– Да, но это было необходимо. – Она отвернулась от мужа и уставилась на пламя. – Виноват во всем Мак-Нейр.
– Да.
– Он, наверное, получал удовольствие, издеваясь над Джилли. Так ведь?
– Не думай об этом.
– Ответь мне.
Голос Бренны прозвучал резче, чем ей самой хотелось, но Коннор, казалось, ничуть не разозлился. Он мягко согласился с ней.
– Да, я уверен, он с восторгом терзал лошадь.
– Я надеюсь, Джилли умерла быстро… Как ты думаешь? Он посмотрел ей в глаза и солгал:
– Да.
– А откуда ты знаешь?
– Знаю.
Он сказал это так уверенно, что Бренна не усомнилась в правдивости его слов.
– Мне не надо было оставлять ленточки в косичках, которые я заплела в гриве. Он по ним определил, что лошадь принадлежит женщине. Да?
– Он все равно бы узнал. Она мельче наших лошадей. Коннор держался очень спокойно. Бренна высвободилась из его объятий, заглянула мужу в лицо и не увидела даже малейших признаков гнева.
– Ты так спокойно относишься к этому… Тебе не хочется кричать? – спросила она.
– А разве криком что-то изменишь?
Она покачала головой. Он прав, подумала Бренна. Зачем кричать, зачем об этом говорить – все равно Джилли не вернуть. Но от безучастности Коннора она почувствовала себя страшно одинокой.
– А почему Мак-Нейр решил отправить нам то, что осталось от Джилли?
– Он хотел показать мне, на что способен. А теперь давай спать. Тебе надо отдохнуть.
– Это было послание тебе или мне?
– Мне.
– Но Джилли была моя.
– А ты – моя.
– Это послание – предупреждение на будущее? Обещание?
– Солдаты Хью сказали, что Мак-Нейр назвал это подарком, – усмехнулся Коннор и привлек жену к себе. Его руки потянулись к платью, он стал раздевать Бренну.
Она не сопротивлялась, пока он не начал снимать с нее рубашку.
– Мне будет холодно.
Но это замечание не остановило Коннора.
– Я согрею тебя. Я заметил, что ты все еще носишь отцовский медальон. Я же говорил тебе – выбрось его, – напомнил он ей.
На самом деле ему было все равно, что она сделает с этим деревянным кругом. Теперь, когда он узнал ее лучше, он понимал, что она носит его вовсе не из желания оскорбить его.
– Я этого не сделала.
– Вижу, – усмехнулся он. – Ты сегодня очень устала, да?
– Да. Но я вряд ли засну. Я слишком сердита и…
– И что?
Она покачала головой, не желая признаваться ему, как сильно она напугана.
– Ты пойдешь со мной в постель?
– Пока нет. У меня есть одно важное дело.
– Очень важное? – Да.
– А можешь ты хоть несколько минут полежать со мной? Ну пожалуйста!
Пока он не согласится, она не ляжет. Поэтому Коннор разулся, растянулся на спине, закинул руки за голову и стал смотреть в потолок. А Бренна – на него.
Он казался таким довольным, точно ничто в мире не тревожило его, и, если бы она не видела мужа во дворе, можно было подумать, что он никогда даже не слышал ни о какой Джилли. Все это выглядело самым неутешительным образом.
Ей хотелось лечь не у окна, а ближе к двери, но он настоял на своем. Он не понимал, как неприятно ей смотреть на руины. Но Бренне не хотелось смотреть и на Коннора. Его сдержанное, холодное поведение действовало на нее почти так же, как и жуткий пейзаж за окном в лунном свете. Бренна тоже легла на спину и уставилась в потолок.
Она не могла понять, откуда в нем такое безразличие. Когда он смотрел на Джилли с непроницаемым лицом, она знала, что он старается не проявить слабость перед гонцами, чтобы им нечего было рассказать. А теперь? Может, он и тогда не притворялся? Неужели он на самом деле бесчувственный?
Лошадь была ее любимицей. Она растила ее, холила, лелеяла, но тем не менее Джилли – всего лишь животное. А как бы вел себя Коннор, если бы ему привезли останки кого-то из его солдат?
Она очень надеялась, что по-другому.
Несколько минут оба молчали. Бренна размышляла над поведением мужа. В голове у нее вертелся вопрос, который ей очень хотелось ему задать. Она взглянула на Коннора – не заснул ли он.
– А от кого, ты сказал, пришли солдаты?
– От Хью.
– Он союзник Мак-Нейра?
– У него бы не осталось в живых ни одного солдата, если бы он был союзником Мак-Нейра.
– Значит, он твой союзник?
– Когда это ему удобно, – ответил Коннор. – Земли Хью граничат с нашими на юге. Я не трону его, пока он не встанет у меня на пути.
– Я бы не доверяла ему.
– А я и не доверяю.
Коннор видел, что Бренна изо всех сил борется со сном. Она с трудом держала глаза открытыми, и зевала каждую минуту, но все еще была полна решимости обсуждать происшедшее, вместо того чтобы подчиниться неизбежному. Он решил помочь ей покинуть поле битвы. Коннор привлек жену к себе, крепко обнял ее и принялся гладить по спине. От его тепла она согрелась и уже через минуту задышала ровнее.
– Мак-Нейр – настоящий демон. А демоны никого не боятся, – проговорила она. – Поэтому они так опасны и внушают всем такой ужас.
Он закрыл глаза и ждал, когда она признается, что боится этого негодяя.
Она предпочла окольный путь признания.
– И особенно женщинам.
– Но не тебе. Ты же знаешь, я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось. Так ведь, Бренна?
– Да, – прошептала она. – И ты знаешь, что я не позволю, чтобы что-то случилось с тобой. Так ведь, Коннор? Он улыбнулся, наклонился и поцеловал ее в лоб.
– Мак-Нейр не бессмертен. Ему тоже есть чего бояться, как любому из нас. Особенно он опасается одного человека.
– Ты знаешь кого? – Да.
– И женщинам тоже его надо бояться? – Нет.
– А кто он? – спросила Бренна. Но ответа на свой вопрос, как же зовут человека, которого боятся сами демоны, она так и не дождалась. Она крепко уснула.
Она спала больше часа, пока внезапно не проснулась от лязганья опускавшегося подъемного моста.
Коннора рядом не было. Прежде чем ноги ее коснулись пола, она уже поняла, что он покинул безопасную крепость. Бренна схватила плед, завернулась в него и подбежала к окну.
Ей открылось грозное зрелище. Она увидела процессию верховых воинов с горящими факелами в руках и с веревками. Они с шумом тащили за собой какой-то остов, ударявшийся о деревянные доски мостика.
Коннор направлялся к руинам. Когда процессия достигла нужного места, все спешились, обступили полукругом то, что тащили, и четверо воинов воткнули лопаты в землю. Мускулистые силуэты блестели в мерцающем свете факелов, когда мужчины подхватывали землю и кидали в сторону.
Яма была вырыта достаточно глубокая. Еще один солдат шагнул вперед и помог всем четверым подняться наверх. Воины бросили на землю факелы и потянули за веревки. Остов подался вперед, чуть задержался на краю черной ямы и затем обрушился вниз. Веревки, как змеи, скользнули следом в расщелину, едва солдаты отпустили их.
После того как яму забросали землей, на вершине холма остался гореть единственный факел.
Процессия двинулась в обратный путь, прогрохотав по дощатому мосту. Единственное, что напоминало о только что происшедшем, – свет факела над руинами. Он ярко горел еще несколько минут, потом дважды мигнул и погас.
Бренна не отрываясь смотрела из окна на мужа.
Когда Куинлен и Криспин ближе подошли к башне, Бренна сразу отступила в тень, не желая им показываться. Солдаты, постояв немного, повернули к озеру, и Бренна решила, что муж тоже отправился с ними помыться.
Прошел почти час, прежде чем он появился на тропинке. У нее перехватило дыхание, когда она взглянула на него. Свет факела ярко освещал Коннора, и он казался облитым золотом. Она заметила перемену в муже, только когда он достаточно приблизился. Коннор двигался как хищник, решительно и напряженно, мускулы на плечах и на руках перекатывались под скользкой кожей, глаза смотрели внимательно и настороженно.