Свадьба

Он был готов нанести удар. Сила, исходившая от него, заставила сердце Бренны учащенно забиться. Дрожащими руками она плотнее завернулась в плед, ей стало холодно. Неужели у нее начинаются галлюцинации? Ведь это ее муж, а не какой-то незнакомец. Однако инстинкт о чем-то предупреждал ее. Но о чем? И Бренна догадалась, как только Коннор подошел еще ближе.
Она почувствовала всю силу его ярости. Опустив голову, он намеренно шел по бороздам, оставшимся на земле от остова Джилли. и, дойдя до места, где покоились останки животного, остановился. По телу его пробежала дрожь, потом он весь подобрался, откинул назад голову и посмотрел на небо. В свете факела лицо его казалось теперь серым, окаменевшим, как будто в его чертах застыла ярость. Он так сильно стиснул челюсти, что вены у него на шее вздулись.
Коннор был охвачен гневом. Бренна явственно видела холодные, будто мертвые, глаза дикаря, который пребывал сейчас во власти ярости. Коннор отшвырнул факел, обеими руками высоко над головой поднял меч, а потом опустил его и изо всех сил глубоко всадил в окровавленную землю.
Зрелище было ужасное. Она не могла ни двинуться с места, ни окликнуть его.
Потом она перевела взгляд дальше, на руины, и поняла причину гнева Коннора. Он рассказал ей, что отец его умер здесь, но тогда она не спросила, кто виноват в гибели Дональда Мак-Алистера. И теперь не станет спрашивать. Бренна уже знала ответ.
Она глубоко втянула воздух и снова посмотрела на мужа. Она встретила его взгляд, прямо устремленный на нее. Целую минуту они не отрываясь глядели друг на друга. Коннор отвернулся первым. Он выдернул меч из земли и пошел обратно по тропе.
Она окликнула его из окна. Выражение его лица все еще было ужасным, когда он поднял голову. Его можно было бы испугаться, но Бренна не испугалась. Она помахала мужу рукой, зазывая его домой.
Она ждала его посреди комнаты. Шаги приближались, она не отводила глаз от двери, и сердце ее билось в ожидании. Она обнимет его. Она успокоит его гнев мягким шепотом и нежными ласками.
Наблюдая, как у нее на глазах лаэрд превратился в дикаря, Бренна вдруг догадалась, что единственный человек, которого боится Мак-Нейр, – это Коннор Мак-Алистер.
Но жалости к этой свинье она не испытывала.
Коннору было трудно сосредоточиться на делах. Мысли о жене и о том, что он делал с ней этой ночью, мешали ему.
Он вел себя как животное. Ему следовало оставаться на озере до тех пор, пока не уляжется гнев, надо было вообще заночевать там. Но когда она позвала его, поманила, он не устоял перед соблазном.
Она не должна была прикасаться к нему. Если бы Бренна осталась на другом конце спальни, он, может, и сдержал ся бы… Нет, не надо себя обманывать, он бы не смог.
Уже на ступеньках лестницы его сжигало желание овладеть ею. Но тогда он не собирался брать ее как дикарь.
Не причинил ли он ей боль? Он и сам этого не знает. Она не сопротивлялась, не просила его остановиться, иначе он бы послушался и подчинился, это точно. Он только помнил, как она подбежала к нему, обняла и не отпускала. Она, конечно, не знала, что он собирается с ней делать. Черт побери, может, она выбросилась бы из окна, если бы прочла его мысли.
Она никогда его не простит. А разве она должна? Он бесстыдно использовал ее, он делал ужасное… Он овладел ею не раз, а два. И таким способом, что она этого даже не поняла. Но он точно знал, почему она так сильно была ему нужна. Он слишком долго жил с яростью внутри. А она такая нежная, такая любящая. Она нужна была ему как дыхание, чтобы почувствовать…
– Коннор, ты же задушишь Питера.
Криспин подошел сзади к лаэрду и положил ему руку на плечо.
Коннор отпихнул солдата.
Питер, спотыкаясь, отпрянул назад, несколько раз глубоко и судорожно вздохнул и с трудом выпрямился.
– Ты чуть не убил человека, Питер, – прохрипел Коннор. – Если бы я не выбил у тебя из рук меч, один из моих верных людей лежал бы мертвым. Я не потерплю такой глупости.
– Лаэрд, я… – начал было Питер. Коннор молча поднял руку.
– Не оправдывайся! Куинлен решит, что с тобой делать. Он подождал, когда солдат уйдет, прежде чем поговорить с двумя командирами. Криспин и Куинлен стояли слева и справа от Коннора.
Криспин был убежден, что солдат безнадежно бестолков и никуда не годится. Он считал, что его надо отправить домой. Куинлен согласился с ним, но просил подождать, пока не уляжется гнев, чтобы не ошибиться в решении.
Криспин поменял тему разговора.
– Ты уже решил, как ответить Мак-Нейру? – обратился он к Коннору.
– Мы с тобой отправляемся в дорогу сегодня днем. Отбери восемь или десять солдат, которые поедут с нами.
– Ты сперва заедешь к Кинкейду? Он же взял с тебя обещание прекратить налеты.
– Да, мне надо объясниться с братом, но сейчас я не поеду к нему. Он будет в ярости. Но как только он узнает о послании Мак-Нейра, уверен, он поймет, что я должен был отправить этому выродку ответ.
– До тех пор пока не придет моя очередь ехать с тобой в рейд, не убивай Мак-Нейра, – попросил Куинлен.
– Ты все время просишь об одном и том же, – напомнил Криспин. – Я думаю, Коннор знает о твоих чувствах к нашему врагу.
– А ты, Криспин, пристаешь к Коннору с одной и той же просьбой, когда моя очередь ехать с ним.
Коннор унял спорщиков, пообещав им, что поедут оба, когда придет время.
– Я не убью его до тех пор, пока не найду необходимые доказательства. Обещание, которое я дал отцу, превыше всего остального. Криспин, отбери людей и будь готов к отъезду до захода солнца. Куинлен, пойдем со мной во двор, я объясню задание, которое надо выполнить в мое отсутствие.
Объяснив, что нужно будет сделать, он добавил к этому еще одну, последнюю просьбу:
– Проследи, чтобы моя жена перебралась в другую спальню. Сегодня же.
– А вы с леди Бренной обсудили, что ты хочешь предпринять против Мак-Нейра?
– Нет, я ничего с ней не обсуждал. С какой стати я должен это делать?
– Но она твоя жена, Коннор.
– Я прекрасно знаю. – И потом, ведь это ее лошадь забита.
– Ну да, – согласился Коннор. – И только поэтому я должен объяснять ей свои намерения?
Куинлен рассмеялся, заметив смущение Коннора. Видимо, ему в голову не приходило обсудить с женой свои дела.
– Большинство жен любят, когда мужья делятся с ними.
– Разве?
– Послушай, а почему ты решил перевести жену другую комнату?
– Это тебя не касается.
– Разумеется, – согласился Куинлен. – Но как друг я должен тебя предупредить – ты рискуешь оскорбить свою жену. Она этого не поймет. А ты заметил, что миледи неравнодушна к тебе?
– Конечно, нет. И именно потому я и перевожу ее в другую комнату. Уверяю тебя, она испытает огромное облегчение.
Желая прекратить этот разговор, Коннор вслед Куинлену заняться своими делами и пошел в холл.
Нетта, служанка, следившая за чистотой первого этажа, уронила тряпку, которой вытирала стол, как только увидела лаэрда. Она отскочила, поклонилась и, заикаясь, поздоровалась.
Служанка была пугливой и дрожала, едва завидев его. Коннор не мог понять почему. Она жила в доме почти год, и за это время он ни разу не повысил на нее голос.
– Нетта, пойди наверх и скажи моей жене, что я хотел бы поговорить с ней.
– А если она спит, разбудить ее, лаэрд? Коннор покачал головой:
– Не надо. Еще рано. Если она не отзовется, не тревожь ее. Постарайся не шуметь, – добавил он. – Вдова моего отца, должно быть, еще спит.
Служанка так поспешно вылетела из холла, что раза два споткнулась. Коннор принялся расхаживать по пустой комнате в ожидании, размышляя, как он объяснится с Бренной. Он чувствовал, что ему надо бы извиниться за ночное поведение, но он тем не менее не намерен был этого делать. Он еще никогда, ни разу ни перед кем не извинялся и не собирался учиться этому сейчас.
Коннор собрался пошевелить огонь в очаге, когда вернулась Нетта с сообщением, что леди Мак-Алистер наверху нет. Он приказал послать слуг поискать ее. Замечание Куинлена о том, что надо делиться с женой своими мыслями, удивило Коннора. Он подумал: а Алек рассказывает Джейми про то, что его волнует? Да конечно, нет. Мужчины не должны… Или все-таки должны? Он недовольно потряс головой.