Святой десант

Сиксика быстро выпрыгнула из гамака, притопала к занавеске и, оттянув ее в сторону, указала на темный силуэт храма на другой стороне площади. Зубчатые бока величественного строения поднимались словно у пирамиды.
Алкан смог различить темные силуэты двух в равной мере здоровенных стражников, что с парой пылающих факелов патрулировали плоскую крышу. Согласно традиции, никому не позволялось быть рядом с жертвенным устройством, пока не настанет рассвет, и Сиксику приведут туда, чтобы сделать жертвой. В очередной раз.
Уже шесть раз она оказывалась лицом к лицу со сверкающим лезвием на вершине храма — и шесть раз уходила оттуда на вечеринку.
Это началось столетие тому назад, когда Великий союз сотрудников похоронных бюро счел в высшей степени несправедливым, что они вынуждены пропускать решительно все празднества в Аксолотле. У фермеров имелись свои жатвенные фестивали, когда они готовили блюда из своих посевов как приношения на следующий год. Как только церемония заканчивалась, начинались танцы и всевозможные увеселения. Схожим образом дело обстояло на Ежегодном празднике пивоваров, Традиционном конкурсе кондитеров… в общем список был бесконечным. Все отправлялись на праздники остальных, кроме сотрудников похоронных бюро, которых туда категорически не пускали. Тогда они учредили свой собственный Ежегодный фестиваль с парадом и танцами. Все получили приглашения на Церемонию ритуального жертвоприношения и на танцы в храме. Никто не знал, что именно должно будет произойти.
Толпы собрались на площади, любопытно глазея вверх на странное бамбуковое устройство с подвешенным снизу лезвием. Затем загремела барабанная дробь, и сотрудники похоронных бюро втащили туда отчаянно визжащую юную девушку, распластав ее на каменной плите. Барабаны зашлись совсем дикой дробью, после чего главный сотрудник с криком восторга отпустил лезвие. Все жители Аксолотля с разинутыми ртами смотрели, как оно ныряет вниз по вертикальным рельсам, неудержимо стремясь к шелковой шейке невинной девы, страстно желая оборвать ее жизнь…
Прошло добрых три минуты после того, как лезвие врубилось в предусмотрительно вставленный клин и намертво там застряло, прежде чем толпа поняла, что девушка все еще дышит. Сотрудники похоронных бюро оттянули лезвие назад на самый верх рельсов и вытащили клин — держа его так, чтобы все смогли увидеть глубокую зарубку. Разве могли они принести девушку в жертву? О нет. Это непоправимо испортило бы весь праздник. Особенно для ее родителей. Последовавший парад и танцы Ежегодного фестиваля сотрудников похоронных бюро имели такой успех, что с тех пор стали одной из самых ярких отметок на праздничном календаре жителей Аксолотля.
— Просто дождаться не могу, когда закончится эта досадная процедура, — с блеском в глазах сказала Сиксика, глядя на храм. — Вечеринка потом бывает страшно забавная. В этом году я хочу два куска шоколадного пудинга. Я по праву их заслужила.
— Этот напиток ты тоже заслужила, — подстегнул ее Алкан, указывая на кружку. — Давай же, выпей.
Сиксика сделала большой глоток, собрала глаза в кучу и выплюнула. Эль, точно выброшенный из аэрозольного баллончика, тонким спреем расплескался по занавеске.
— Тьфу! Какая гадость! — пожаловалась девушка. — Ты что, отравить меня хочешь?
— Нет-нет, — запаниковал Алкан. — Просто к этому вкусу надо привыкнуть. — Взмахнув кистью, он подождал, пока кружка вспыхнет и наполнится, после чего сказал: — Ну-ка попробуй. Это, я думаю, тебе больше по вкусу придется.
Сиксика неуверенно понюхала пенную жидкость.
— Это самое то, — подстегивал ее Алкан, ухмыляясь в очень недостойной доверия манере. — Давай пей.
Девушка осторожно отхлебнула, покатала жидкость во рту и приняла задумчивый вид. Затем все-таки проглотила. И с облегчением выдохнула.
— Не так уж скверно, — заключила Сиксика. — А можно чуть-чуть больше имбиря?
Алкан снова взмахнул кистью, поднимая вкусовые качества на несколько пунктов. Он также добавил от себя пять лишних процентов спирта. Сиксика снова потянула из кружки и закашлялась, когда крепкий имбирный эль обжег ей горло.
— Ух ты! — выдохнула она. — Вот это и впрямь славно!
Божество, ответственное за эли, благодарно наклонило голову и засияло улыбкой, когда согревающий сердце голос быстро пьянеющей девушки дошел до его ушей.
— Еще? — спросил Алкан несколько мгновений спустя, когда Сиксика вытерла ладонью рот. Девушка слегка кривовато улыбнулась и кивнула.
Небрежным взмахом руки обеспечив ее еще одной кружкой восемнадцатиградусного имбирного коктейля, Алкан ощутимо расслабился. Еще пара таких же кружек в желудок девушки — и раньше завтрашнего вечера ее уже никто не разбудит.
Но смогут ли сотрудники похоронных бюро вовремя найти кого-то, пылающего энтузиазмом стать жертвой вместо Сиксики? Алкан ухмыльнулся себе под нос. Ответ на этот вопрос он прекрасно знал.
Фигура в черной тоге с длинными полами и в соответствующих размеров цилиндрической шляпе подняла свой жезл, ловко покрутила им между пальцев и вдребезги расколотила утреннюю тишину и покой горного города Аксолотля.
— Да-да, — донесся крик из хижины, когда верхушка жезла выбила на двери несколько ямок. — Уже иду.
Дверь резко распахнулась, и крепко озабоченный на вид мужчина пушечным ядром вылетел из хижины, захлопывая за собой дверь.
— Я пришел! — объявил сотрудник похоронного бюро, крутя своим жезлом.
— Да-да, хорошо, но не погуляете ли вы немного по округе, а то мы еще не готовы? — забормотал озабоченный на вид мужчина, до сих пор небритый и пребывающий в состоянии очевидного расстройства.
— Сейчас назначенное время, — нетерпеливо произнес сотрудник, взирая свысока на отца Сиксики.
— Да знаю я, знаю. Назначенное время, назначенное место. Вот только назначенной дочери нет как нет.
— Что? Но этого не может быть! Она… она нам нужна! Праздник! Она должна быть на месте.
— Скажите, насколько успешно вам удается воскрешать ваших мертвых клиентов?
— Сейчас не время для шуток. — Сотрудник нахмурился и потянул за воротник своей тоги, который вдруг показался ему слишком тугим. — Прочь с дороги, — рявкнул он и ворвался в хижину. Его сандалии шумно стучали по лестнице, пока он несся к спальной комнате Сиксики.
Пинком распахнув дверь, он охнул при виде открывшейся картины: занавески плотно задернуты; обволакивая комнату сумраком, мать девушки покачивается взад-вперед, что-то отрешенно бормоча, явно близкая к истерике. А в гамаке — неподвижное тело. Неподвижное и бесчувственное.
«Нет! — мысленно взвыл сотрудник похоронного бюро. — Только не сегодня. Это же мой праздник!»
Матушка Сиксики со слезами на глазах оглянулась. Инстинкт подсказывал ей, что теперь приглашения на вечеринку им не дождаться.
— Простите… — всхлипнула она.
Сотрудник прошагал по комнате к гамаку. Голова его бурлила безответными вопросами, кипела раздражением. Сорвав одеяла, он уставился на бледную фигуру.
— Вон пшли… — пробормотала Сиксика в подушку, натягивая одеяла обратно. — Отстаньте. Я умираю… — Сжимая руками голову, она глухо застонала.
Тут колени сотрудника похоронного агентства сдали от потрясения, и он мешком осел на пол. Голова его кружилась от злой иронии всей этой ситуации. Что же они теперь объявят гражданам Аксолотля? «Извините, сегодня без жертв! Жертва не очень хорошо себя чувствует!»
И почему никто не предвидел, что такое произойдет? Редактору «Угадайки» придется ответить кое на какие очень суровые вопросы.
Впрочем, в данный момент это было не важно. Прямо сейчас ему предстояло развлечь целый город охотников до вечеринок. Где же он за такое короткое время замену найдет?
Рыча, сотрудник вскочил и метнулся прочь из комнаты.
— Ну что? — спросил отец Сиксики, пока мужчина, хлопая полами тоги, проносился мимо него.
— Здесь никакой надежды. Совсем никакой, — прорычал сотрудник, исчезая на улице.
Его сандалии злобно выбивали клубы пыли из мостовой. А в этот самый момент одно совершенно конкретное духовное лицо в черной сутане, войдя по шаткому мостику в Аксолотль, плелось по главной улице, сдерживая тревожные зевки. Согласно образу мыслей духовного лица, было еще слишком ранее утро для каких-то серьезных дел.