Кот в мешке (Муж, который живет на крыше)

Повинуясь мгновенному импульсу, Лола набрала номер.
— Театральная касса! — ответили на том конце провода жизнерадостным глубоким контральто.
— Вы извините, — затараторила Лола, — адресок ваш напомните, пожалуйста, а то телефон-то у меня записан…
Театральная касса находилась на Литейном, недалеко от моста. Собралась Лола быстро. Вняв внутреннему голосу, она не стала надевать свою шикарную норковую шубу. Шуба была из отлично выделанной норки цвета топленого молока. С отвратительной петербургской зимой Лолу примиряла только возможность носить эту шубу. Лола погладила мех и, вздохнув, достала дубленку. Дубленка была очень приличная, но совершенно не запоминающаяся, такие есть у многих женщин.
Минут сорок Лола поработала над образом, то есть нанесла на лицо светлый тон, чтобы загар не бросался в глаза, и сделала такой макияж, чтобы лицо казалось чуть шире, а глаза — чуть меньше.
Она даже навела несколько морщинок возле глаз.
Теперь из зеркала на нее смотрела абсолютно ничем не примечательная женщина хорошо за тридцать.
Театральная касса оказалась небольшой комнаткой, увешанной всевозможными афишами и плакатами. Лола заглянула в окошечко, и в лицо ей тотчас пахнуло жутким парфюмерным запахом, Крошечное помещение за окошком занимали две женщины, одна — полная молодящаяся крашеная блондинка, другую почти не было видно. Она скорчилась в углу, прижимая к носу не первой свежести носовой платок.
В помещении театральной кассы никого не было. Лола потолкалась по комнате, разглядывая афиши, потом подошла к окошку, внимая недовольному окрику блондинки:
— Дама, вы будете билеты покупать или просто так гуляете? А то мы на обед закрываемся!
Судя по голосу, именно она отвечала Лоле по телефону.
— Мне бы на оперу… — промямлила Лола, — хорошо бы в Мариинку, на «Сомнамбулу»…
— Что?! — возопила блондинка в окошке. — Дама, вы когда родились — вчера? Да на «Сомнамбулу» все билеты раскуплены на полгода вперед, а у нас их вообще не было. У нас ведь обычная театральная касса. Вы представляете, сколько стоят билеты на такой престижный спектакль?
— И сколько же? — улыбаясь, спросила Лола.
Краем глаза она заметила, что вторая женщина, отняв платок от лица, смотрит на нее очень пристально.
— Билетов нету! — отрубила молодящаяся блондинка. — Вот если хотите, возьмите в цирк, горящие…
— Вы издеваетесь? — кротко спросила Лола. — Я же просила на оперу, конкретно на «Сомнамбулу», мне говорили, что у вас можно достать.., ведь вы Мария Степановна?..
— Кто? — требовательно спросила блондинка. — Кто вас ко мне направил?
— М-м-м…
— Вот что, милая! — решительно заявила тертая театральная кассирша. — Если вам цирк не подходит, то ничем помочь не могу, потому что сами видите — вот только остались на концерт группы «Ноги на стол», кстати, очень популярная.., или вот в Средний театр, на пьесу «Синие лица на белой стене» или не лица, а ноги…
— И тут ноги, и там ноги! — удивилась Лола и подумала, что если бы группа с таким названием действительно была популярна, билеты не лежали бы в такой задрипанной театральной кассе. Средний театр она прекрасно знала, он тихо умирал, руководимый бездарнейшим режиссером, который сидел на этом месте уже лет тридцать и твердо намеревался уйти с места Главного только на кладбище.
— Нет уж, спасибо! — решительно поблагодарила Лола. Она заметила, что вторая кассирша делает ей за спиной молодящейся блондинки недвусмысленные знаки.
Лола вышла из театральной кассы и спряталась за ближайшим газетным киоском. Через некоторое время дверь открылась и оттуда вышла упомянутая блондинка в песцовой шубе и такой же шапке. Она строго сказала что-то на прощание своей напарнице, выглянувшей наружу, и не спеша направилась в сторону.
«Обедать пошла, — поняла Лола, — а у той, верно, денег нет на кафе или бистро, так она на рабочем месте чаек пьет с булочкой».
Она выждала еще некоторое время, после чего дверь театральной кассы снова отворилась, и ее поманили внутрь. Лола зашла в помещение, там было холодно, потому что, оставшись одна, кассирша раскрыла все форточки.
— Запах духов выветриваете? — догадалась Лола.
— У меня аллергия, — призналась кассирша и тут же перешла к делу:
— Слушайте, что же вы так неосторожны? Зачем же было напрямую спрашивать про билеты?
— Что вы имеете в виду? — удивилась Лола. — Что подозрительного в том, что я в театральной кассе спрошу про театральные билеты?
— Ведь вы из налоговой полиции? — спросила кассирша. — Вы пришли по моему заявлению?
Лола от удивления раскрыла рот и вылупила глаза на кассиршу, но быстро справилась с собой.
— В некотором роде… — пробормотала она, — давайте присядем, и вы расскажете мне про все подробно, Татьяна Павловна.
Очень кстати Лола успела прочитать на тетрадке с записями, лежащей перед кассиршей, ее имя — Татьяна Павловна Коровкина. Вид у нее был неказистый: сутулая худая тетка, с коротко стриженными полуседыми волосами и глазами снулой рыбы.
— Понимаете, — жарко зашептала кассирша, — она все время нарушает.., то есть она все время перепродает билеты. На хорошие же спектакли не достать, а она.., за большие деньги…
Лола мигом смекнула, что заведующая театральной кассой занимается махинациями с билетами, а эту тетку настолько презирает, что даже не считает нужным ничего от нее скрывать, не то что делиться доходами. Сам по себе такой факт Лолу интересовал мало, но следовало попытаться расспросить подробнее про премьеру.
Лола достала билеты, что вытащила из Лениного пиджака, и положила их перед кассиршей. Та вгляделась близоруко и подняла глаза, из которых даже исчезла рыбья снулость.
— У вас куплены? Отвечайте на вопрос, — отчеканила Лола, заметив, что ее визави колеблется, — я на работе, попусту лясы точить некогда…
— Понимаете, — вздохнула Татьяна Павловна, — с этими билетами вышло непонятно. У нее… — она кивнула на стул Марии Степановны, — есть постоянные клиенты. Одна такая.., любительница оперы… Алла Викторовна…
Лола почувствовала, как при этом имени зубы ее заскрипели, а руки сами собой сжались в кулаки.
Не нужно было обладать особенной интуицией, чтобы понять, что Алла Викторовна — та самая, Ленькина пассия.
— Но у нас точно билетов на премьеру «Сомнамбулы» не было, — заторопилась Татьяна Павловна. — Билеты разошлись заранее и за большие деньги, потому что такую рекламу сделали. Примерно за неделю до премьеры позвонила эта Алла Викторовна и сказала, что пришлет билеты на «Сомнамбулу» и что Марье Степановне нужно эти билеты придержать. Потом, дескать, придет за ними мужчина, то есть не за ними, а как бы купить…
— Значит, она хотела, чтобы мужчина этот думал, что он сам достал билеты на такой дефицитный спектакль, — догадалась Лола, — приятное хотела сделать знакомому мужчине, так?
— Наверное, я плохо слышала разговор… — смутилась Татьяна Павловна.
— Вы подслушивали? — оживилась Лола.
— Случайно, это вышло случайно! — Кассирша прижала руки к плоской груди. — Понимаете, у нас в подвале раньше был склад, и они распараллелили наш телефон. Когда аренда кончилась, они съехали, но аппарат остался. Он работает, только очень плохо слышно.
— Когда происходил этот разговор, какого числа? — строго спросила Лола.
— Вот, у меня записано, — засуетилась Татьяна Павловна. — Мужчина пришел за билетами десятого, накануне премьеры, а Алла Викторовна звонила четвертого марта, как раз за неделю до премьеры.
Лола вспомнила, что они с Пу И улетали пятого марта, и она готова была поклясться, что у Леньки тогда никого не было. Неужели это опять какая-то старая приятельница? Никогда в жизни он не говорил о своих знакомых женщинах, которые обожают оперу…
— Ну и что дальше? — поторопила она кассиршу.
— Пришел мужчина, очень симпатичный, полностью соответствующий описанию, — русый блондин, глаза серые, рост средний, очень обаятельный.
«Вылитый Ленькин портрет, — подумала Лола. — Обаятельный, подлец, это точно».