Шелковая вендетта

– Зачем?
– У меня кое-что есть для тебя.
Он порылся в кармане и извлек оттуда обитую бархатом коробочку.
– Что это? – спросила я.
– Это тебе. Надеюсь, понравится. Если не подойдет по размеру, его можно будет подогнать.
Я открыла коробочку и замерла. Передо мной сверкало кольцо. Оно было чудесное: изумруд, окруженный бриллиантами.
– Я подумал, что зеленый цвет тебе пойдет, – сказал он, – твои глаза иногда тоже бывают зеленоватыми.
– Это мне, Филипп?
– Подарок не так прост. Это – обручальное кольцо.
Он взял мою левую руку, надел кольцо на средний палец и поцеловал.
– Я так давно хотел это сделать, Ленор.
Я была ошеломлена. Правда, бабушка давно намекала на это, но я никогда не думала о замужестве всерьез. Мне казалось, что она принимает свои мечты за реальность.
– Ленор, я так давно люблю тебя, и все те треволнения, которые мы недавно пережили, только больше сблизили нас. Ты чувствуешь это?
– Ну... да.
– Значит...
– Но, Филипп... я не ожидала этого. Я чувствую себя гак... я не знаю... так глупо... так неуверенно... не знаю.
– Ты не знала, что я жду этого дня?
– Нет.
– Мне казалось, это так очевидно. У тебя потрясенный вид. Но ведь это просто от удивления, правда? То есть я хочу сказать, я тебе не безразличен?
– Ну конечно, нет. Ты всегда был со мной так добр. Наверное, я просто к этому не готова.
Я сняла с пальца кольцо.
– Филипп... а нельзя ли подождать?
Он покачал головой.
– Я достаточно долго ждал и больше ждать не могу. Я хочу, чтобы мы поженились. Я хочу разделить свою жизнь с тобой. Нам нравятся одни и те же вещи... и твоей бабушке тоже. Не могу передать, как много для меня это значит.
Я положила кольцо в коробочку и отдала ему.
– Совсем немного, пожалуйста, Филипп.
Он грустно улыбнулся.
– Только не очень долго... обещай мне, что недолго.
– Нет, – сказала я, – недолго.
Он пошел к себе в комнату, уже не такой радостный, а я поднялась наверх.
– Филипп приехал? – спросила у меня бабушка. – Эй, да что случилось? У тебя такой вид... что это?.. Ты будто не в себе.
– Филипп сделал мне предложение.
Ее лицо вспыхнуло от радости, глаза засверкали, на щеках появился румянец, она вдруг стала совсем молодой женщиной.
– Я так счастлива, – воскликнула она, – я мечтала об этом. Теперь я счастливейшая женщина на земле.
– Я еще не дала согласия, бабушка.
Она отпрянула назад и уставилась на меня в изумлении.
– Что?
– Ну, это было так неожиданно. Я...
– Ты хочешь сказать, что отказала ему?
– Ну, не совсем.
Она явно испытала безмерное облегчение.
– Я была слишком удивлена.
– Меня это не удивляет. Господи, да вы просто рождены друг для друга.
– Но мне ведь только семнадцать, бабушка. Я чувствую, что еше недостаточно пожила.
– Я знаю... я пожила уже достаточно. Он хороший молодой человек. Он будет хорошим мужем. У него есть цель в жизни. Каждую ночь я молила об этом Господа и всех святых. Что ты ему сказала?
– Он подарил мне кольцо.
Бабушка всплеснула руками, улыбаясь.
– Надел его мне на палец, но я не могла... это было слишком рано.
– Нет, нет. Он правильно выбрал время. Твой день рождения! Что может быть романтичней? О, Ленор, ведь ты не сглупишь, правда? Если ты отвернешься от него, ты будешь жалеть об этом всю жизнь.
– Как я могу быть уверена...
– Я могу, и я знаю, что это для тебя самое лучшее. Ленор, умоляю, не будь дурочкой. Ты больше никогда не встретишь такого хорошего человека... такого стоящего мужчину. Я знаю. Я много повидала на своем веку.
– Давай пока забудем об этом. Скоро он будет здесь, и Касси тоже.
Этот вечер стоит особняком в моей памяти. Нас было четверо – я, бабушка, Касси и Филипп – и нам было хорошо вместе.
О чем мы разговаривали? Я думала потом об этом. Глаза Филиппа постоянно встречались с моими, и я видела в них любовь и нежность. Я чувствовала себя любимой и была счастлива находиться с теми, кто так нежно меня любил.
Филипп много рассказывал о Виллер-Мюр, чем окончательно пленил бабушку. Эта местность произвела на него глубокое впечатление, и не только благодаря шелковому производству. Бабушка внимательно слушала его, потом тоже начала рассказывать. Я видела, что она мыслями возвращается в свое детство. Касси тихонько сидела, обхватив руками колени, переводя взгляд то на одного, то на другого, и время от времени устремляла быстрый взор на манекены, словно и в самом деле считала их частью нашей компании. Она была фантазеркой, эта Касси, и очень радовалась, что мы включили ее в свой тесный кружок.
Филипп говорил, что в Виллер-Мюр, скорее, итальянский, чем французский колорит.
– Так всегда бывает в пограничных областях, – согласилась бабушка. – Там много итальянцев, да и сама Италия совсем близко. Поэтому некоторое количество итальянской крови неизбежно течет в жилах местных жителей, хотя они и живут под французским флагом.
– Обитатели Виллер-Мюр очень музыкальны, – продолжал Филипп, – и я чувствую, что это тоже пришло из Италии. Знаете, они поют во время работы на полях, и иногда попадаются просто великолепные голоса. Часто они поют арии из итальянских опер. Однажды я заслушался пением «La Donna e mobile», в другой раз я восхищался чудесным исполнением дуета из «Травиаты». – Он начал напевать, – «Ai nostri monti ritorneremo».
Мы захлопали.
– Если бы вы, как я, могли слышать, как это звучит на открытом воздухе, – мечтательно сказал Филипп.
– О, да, – согласилась бабушка. – Там все любили музыку. Любили петь и танцевать.
– Об этом я и говорю, – сказал Филипп, – они добродушны и веселы, но легко поддаются гневу, иногда из-за совершеннейших мелочей. И они в самом деле способны на убийство. И в то же время в них сильна французская кровь... реалисты соседствуют с романтиками. Не могу передать вам, как сильно меня покорило это сочетание. Я не говорю уже об их методах работы и мастерских.
– А что, месье Сент-Аланжер был с тобой откровенен? – спросила бабушка.
Филипп засмеялся.
– До определенных пределов. Естественно, они не собираются выдавать свои секреты. Интересно, что они думают теперь, когда мы изобрели «Салонный».
– А они знают об этом? – спросила я.
– Знают ли они об этом? Да весь мир уже знает об этом. Это же гигантский прорыв в производстве. Я не сомневаюсь, что они скрежещут зубами от ярости, что не додумались до этого первыми.
– Как хорошо, что вы запатентовали свое открытие, – сказала я.
– Они тоже когда-нибудь додумаются до этого, – сказала бабушка, – но мы опередили их, и это большое преимущество.
Филипп о чем-то задумался.
– И все-таки самая большая загадка для меня – это то, что открытие сделал Чарльз.
– Вероятно, он обладает скрытыми талантами, – предположила я.
– Он никогда не обнаруживал их ранее. Даже когда мы были во Франции, он казался почти безразличным.
– Это лишний раз доказывает, как можно ошибаться в человеке.
– Я бы с радостью побывал там еще, – сказал Филипп. – Съездил бы в Италию. Я был в одном-двух итальянских городах, но очень недолго. Рим... Венеция... и Флоренция. Особенно поразила меня Флоренция. Как здорово подняться к высотам Фьезолы и оттуда сверху смотреть на город. Я вернусь туда когда-нибудь. – Он улыбнулся мне. – Тебе понравится там, Ленор, – добавил он.
Волнение кружило мне голову. Он смотрел на меня с такой любовью, и бабушка была счастлива...
В этом вечере было что-то волшебное... мы сидели с бабушкой, глаза ее затуманивались мечтами, и Касси радовалась, глядя на нас. Бабушка с Филиппом обменивались взглядами, словно между ними существовала какая-то очень приятная тайна.
Мне хотелось, чтобы этот вечер никогда не кончался. Так замечательно было сознавать себя взрослой. Филипп взял мою руку и сжал ее. Я прочитала в его глазах вопрос.
Бабушка ждала, затаив дыхание; я видела, как шевелились ее губы в беззвучной молитве.