Рассказы, очерки, фельетоны

Все прячутся в дом. Щелкает дверной замок. 
КАРТИНА 4-Я 
Толпа с пустыми чайниками и котелками подходит к дому. Лица истомлены, глаза горят лихорадочным блеском. Стучат в дверь: 
- Хозяюшки! Помогите! Пожалейте, сестрицы! 
- Погибаем! Дайте глоточек водицы! 
Из всех окон одновременно высовываются жирные кукиши, и невидимый хор хозяек поет: 
- Понапрасну, Ванька, ходишь, 
Понапрасну ножки бьешь. 
Ни черта ты не получишь, 
Болваном домой пойдешь! 
Толпа со слезами смотрит на торчащие из окон кукиши. 
Мимо проходит Пече с рыболовным сачком в руках. Пече нисколько не удивлен этой сценой. Пече даже сочувствует бедным людям: 
- Идите, - говорит, - бедные люди, за угол направо. Там станционный бассейн есть. С водичкой. Там и напьетесь. 
КАРТИНА 5-Я 
Станционный бассейн. Зловоние. Вода густо сдобрена мазутом. В вонючей смеси плавают 5 дохлых кошек, 6 ворон и крыса. Кругом летают гигантские малярийные комары. 
Рев приближающейся толпы на мотив "Уморилась". 
Где он, где он, где он, - сей 
Наш спасительный бассейн? 
Уморилась, утомилась, 
Исстра-да-ли-ся! 
Подходят ближе... Еще ближе... Еще... Еще... 
- Ох, нет! Давайте занавес! Следующую картину! 
КАРТИНА 6-Я 
Станционные задворки. 
Стоит бак с надписью: "Кипяченая вода". 
Пече, Мече и Вече сачками вылавливают из бака головастиков: кто больше зачерпнет? 
Потом пускают головастиков обратно в бак, и игра начинается сначала. 
Они так увлечены, что толпа жаждущих застает их за этой интересной игрой. 
- Ага, вот они чем занимаются?! 
- Изверги, кровопийцы, где вода? 
- Почему бак не на месте? Почему с головастиками, - сказывай! 
Пече спокойно ждет, пока стихнет буря негодования. Правдивыми, честными глазами смотрит он в глаза измученным людям. 
- Товарищи! Эти головастики... они не простые. Для научных целей разводятся. 
- Для научных целей? Ах вы ироды! А кошки дохлые в бассейне тоже для научных целей?! 
- Товарищи! Не волнуйтесь! Ей-богу, мы не виноваты насчет кошек! Понимаете, эти кошки... они... самоубийцы. Ей-богу, на моих глазах десятая кошка с собой кончает. И дался ведь им этот бассейн несчастный! 
- Да что ты врешь-то, глазенки твои бесстыжие! 
- Что голову людям морочишь! 
- Русским языком тебя спрашиваем: почему воду в бассейне не сменили? Почему кошек дохлых не выловили? 
- Пробовали, товарищи! Ей-богу, пробовали. Только вытащить их никак невозможно. Вцепились они когтями в воду... то есть в мазут, и ничего с ними поделать нельзя. Тащили-тащили и бросили... 
- Бросили? То-то вы бросили? 
- Вас бы самих туда заместо этих кошек! 
- Ну, сказывайте, ироды, где воду взять! 
- Товарищи, не волнуйтесь! Честное слово, вода в двух шагах от вас. На водокачке. Через пути, налево. 
Озлобленная толпа направляется к водокачке. Пече, Мече и Вече захлебываются икотой и недоумевают: "Кто это, дескать, нас так крепко вспоминает?" 
КАРТИНА 7-Я 
На переднем плане - водокачка. Она выглядит хмурой, озабоченной... К ней робко подходят изможденные люди, протягивая вперед чайники и котелки. 
- Водокачечка! Матушка! Кормилица! 
- Пожалей ты нас, горемычных! 
- Дай водицы! 
- Капельку! 
- Глоточек! Толпа в ужасе замолкает. 
Водокачка внезапно содрогнулась, и явственно слышен ее каменный, замогильный голос. 
- Человек надоедлив и глуп... 
Лезет с просьбами всякий и каждый... 
Я сама изнываю от жажды 
Кукиш с маслом! Холеру Вам в... пуп! 
Раздается громоподобный, подозрительный звук, и водокачка извергает из себя сгустки вонючей плесени и разный мусор. 
Толпа разражается бурей угроз по адресу Пече, Мече и Вече. В это мгновение со станции слышится 3-й звонок. 
КАРТИНА 8-Я 
Рабочий поезд "Максим" отходит со станции "Безводная". 
Из вагонов доносятся хрип, предсмертные стоны и проклятия. 
Пече, Мече и Вече слушают проклятия и укоризненно качают головой. Всем своим видом они говорят: 
- Боже мой! За что?! И так вот каждый день! 
И затем уже вслух: 
- Нетерпеливый народ пошел! Буян-народ! А мы - мученики! 
Из последнего вагона поезда вырывается душераздирающий вопль: 
- Воды! Во-ды-ы-ы!! 
ПОСЛЕСЛОВИЕ 
Если читатель, прочтя предыдущее, скажет: "выдумки" - мы, к сожалению, должны будем разуверить его. Все написанное, по существу, голая, не преувеличенная правда - наши рабкоры собрали ее по кусочкам на следующих станциях: 1. Красный Берег - Зап. ж. д. (рабкор э 291); 2. Каменская-Ю.-В. ж. д. (Поляков); 3. Аляты - Закавказской ж. д. (рабкор э 255); 4. Пачелма Сызр.-Вяземской ж. д. ("Чумазый"); 5. Батраки - М. Каз. ж. д. (рабкор э 694); 6. Гомель - Зап. ж. д. ("Жало"); 7. 209 верста - Мос.-Каз. ж. д. Казарма (рабкор э 694). 
Конечно, не на всех указанных станциях воют именно пассажиры: чаще даже они уступают эту честь мастерским, депо, казармам и стрелочным постам. 
Конечно, не везде кошки кончают жизнь самоубийством (бассейны не на каждой станции есть). 
Не спорим: все эти станции во многом отличаются друг от друга. Но суть их одна: каждая из них - кусочек безводной пустыни Сахары и каждая под угрозой эпидемии. 
Имеющие уши слышать - пусть услышат... 
М. Мишев 
"Гудок", 8 июня 1924г. 
НЕЗАСЛУЖЕННАЯ ОБИДА 
Заведует железнодорожной школой при ст. Успенская Екат. дороги учитель Николай Гаврилович Кириченко. 7-го мая он устроил в помещении успенского сельбудинка спектакль (играли ученики), сбор которого шел в пользу школы. 
Спустя четыре дня после спектакля получил учитель от местной ячейки комсомола записку, которая, как он сам пишет, "перевернула ему все нутро". 
И, действительно, можно перевернуть: 
Завшколой тов. Кириченко. 
После постановки вашего спектакля вы не позаботились привести сцену в порядок, а потому просим сегодня же привести в надлежащий вид, в крайнем случае уборка будет произведена за ваш счет. 
За секретаря ячейки... 
Следуют подписи. 
Крайнего случая не произошло: не пришлось за счет учительских грошей производить уборку, потому что учитель сам взялся за метлу и убрал со сцены сор, набросанный, главным образом, самими же комсомольцами. 
Но покончив с обязанностями уборщицы, учитель взялся за перо (оно ему свойственно более, чем метла) и написал: 
"Я приходил к комсомольцам в сельбудинок безвозмездно читать лекции и политбеседы и часами в холод поджидал, пока соберутся комсомольцы. 
Я сам приносил им в клуб географические карты и гвозди и этими гвоздями карты прибивал. 
Устраивал бесплатные спектакли, причем сам устанавливал декорации и убирал сцену. 
Работал и по праздникам и по ночам. 
Словом, никаким трудом не пренебрегал и за это получил обиду. Не важно, что пришлось подметать пол, а важно то, что молодые ребята приказывают мне делать то, что я вовсе не обязан, да еще в обидном недопустимом тоне. На ружейный выстрел не захочешь после такого отношения к учителю подойти к сельбудинку и что-нибудь сделать для него". 
Крыть в ответ нечем. Успенские комсомольцы! Поступили вы с учителем нехорошо, неаккуратно: обидели его, а за что - совершенно неизвестно. 
Всякую культурную силу, работающую в нашей школе, нужно беречь и уважать. 
Вывод тут один: если обидели, нужно извиниться перед учителем и добрые отношения с ним восстановить. 
Это вам настойчиво советует "Гудок". 
М.Б. 
"Гудок", 13 июня 1924 г 
БАННЫЕ ДЕЛА 
КРЕ-ДИ-ТОВ НЕМА! 
На ст. Сагуны Ю.-В. ж. д. есть баня. Бедная! Одинокая! Ни одна живая немытая душа не заглядывает в нее. 
Почему? - спросите ПЧ ст. Евстратовка, коему банный котел послан для ремонта еще в январе месяце. Он насупится и изречет: