Миссия выполнима

Но не генерал Крашенинников. Генерал Крашенинников приказал достать единственного выжившего телохранителя “хоть из-под земли”.
Телохранителя нашли.
— Ты был там? — в лоб спросил генерал.
Он сидел на складном стуле на краю поляны в пригородном лесу. Напротив стоял телохранитель. За ним полукругом спецназовцы.
— Так был или нет?!
— Где? — удивленно расширил глаза телохранитель.
— Не изображай идиота, ты знаешь, о чем я говорю! Ты был там, где завалили твоих дружков?
— Нигде я не был, я водку пил.
— Ты же выехал вместе со всеми!
— Выехал. Но на первом перекрестке сошел. Все поехали, не знаю куда, а я на дачу с ящиком водки.
— И больше, конечно, ничего не помнишь?
— Не помню!
— А так вспомнишь? — спросил генерал, вытащив и направив на телохранителя пистолет.
— Если вы меня убьете, вы совсем ничего не узнаете.
— А что мы должны узнать? Что ты водку пил? Так ты это уже говорил.
Или что-то еще?
Телохранитель молчал, потому что не верил, что с ним могут что-нибудь сделать, что могут убить. Он не подозревал, с кем имел дело…
Генерал поднял пистолет и, больше ни о чем не спрашивая, почти не целясь, выстрелил. И попал! Пуля ударила телохранителю в левую ногу, разбивая, разнося в куски коленную чашечку.
Телохранитель упал и завыл от боли.
— Ты был там? — повторил вопрос генерал и, привстав, ткнул дуло пистолета в правую, здоровую, ногу.
Боль в перебитом колене была страшная, но страх был сильнее боли. Если он выстрелил раз, то, значит, способен выстрелить снова! Он способен на все!..
— Не надо, — попросил телохранитель. — Я прошу вас. Я вас очень прошу!.
— Ты был там? — очень спокойно, подчеркнуто спокойно, вновь спросил генерал, буравя колено пистолетом.
— Да! Был! — заорал раненый.
— Что там произошло?.. Ну, говори! — Пауза затянулась на несколько секунд, и генерал, чуть сместив оружие, нажал на спусковой крючок.
Он знал, как надо вести “горячий” допрос. Он еще там, в Афгане, научился “потрошить “языков””.
Грохнул выстрел.
Пуля прошла вскользь, перерезав кожу и прилежащие к ней мышцы ноги. Ранение было поверхностным, было не опасным, но это ранение было предупреждением.
Генерал, вновь передвинув пистолет, больно ткнул им в колено.
— Ты начал с того, что вы поехали на встречу. Что было дальше?
— Да… Поехали. Несколько человек с директором, а мы с еще одним…
— С кем?
— Я не знаю. Директор приказал подчиняться ему во всем. Мы приехали на берег озера и задержали каких-то рыбаков.
— Как задержали? Силой задержали?
— Нет, мы представились рыбнадзором.
— Среди них был кто-нибудь из этих людей? — генерал вытащил из кармана и показал несколько фотографий. Фотографий своих бойцов.
— Да, были. Вот этот, этот и этот тоже.
— Что было дальше?
— Мы хотели их обыскать, но тут прилетел вертолет, и с него спустились бойцы с автоматами.
— Сколько?
— До отделения.
— Их вызвали вы?
— Нет, те, другие — рыбаки.
— Почему ты так решил?
— Не знаю… Нам никто не говорил, что будет вертолет. И потом, когда они спустились, они начали стрелять.
— В кого — в задержанных вами рыбаков?
— Нет, кажется, в нас. Или во всех.
Как так во всех? Не может быть, чтобы во всех. Скорее всего, он что-то перепутал.
— Ты уверен?
Телохранитель уже не был уверен так, как раньше.
— Мне показалось, что во всех. Там все происходило так быстро… Со всех сторон стреляли…
— Ты тоже стрелял?
— Нет, я не стрелял! Я в ваших людей не стрелял! Я там не был! Директор послал меня отрезать у нескольких трупов головы.
— Зачем?
— Я не знаю. Он приказал — я отрезал и принес ему.
— Что было потом?
— Вертолет открыл огонь. Ракетами. Нас осталось в живых трое — я, директор и тот его помощник. Мы взяли с собой головы и пошли к железной дороге…
Телохранитель рассказал все. Хотя не должен был. Нив коем случае не должен был! Потому что не должен был остаться в живых.
Промашку допустил Резидент. Непростительную промашку. Непрощаемую промашку! Конторой не прощаемую! Обязан был зачистить свидетелей, обязан был убить и не убил! А теперь… Теперь, чтобы прервать цепочку, надо было, по идее, выбивать следующее звено — выбивать Резидента и Помощника. Потому что если не ты — то тебя.
— Кто они были — этот директор и его помощник?
— Я не знаю…
Дальше можно было стрелять в коленку, в живот, в голову, можно было резать телохранителя на куски живьем, он все равно ничего бы не сказал, потому что больше ничего не знал.
Получается, вертолет был их и либо страховал их, либо зачищал — сделал первый вывод генерал. Хотя есть некоторые странности, есть много странностей.
Телохранителя допросили еще раз и еще… А потом убили. Потому что после “горячих” допросов “языков” всегда добивают.
Генерал Крашенинников не допустил ошибки, которую позволил себе Резидент.
— Возьмите его для морга, — распорядился он.
Мертвого телохранителя засунули в полиэтиленовый мешок и закопали, замаскировав место захоронения и сделав на подходах несколько меток на стволах деревьях.
— Что там с нашими ребятами?
— Все практически готово. Санитары согласились собрать все трупы в одно место. Сейчас мы подбираем тела на замену.
“Тела на замену” были мертвецами, которых предполагалось положить на место изъятых из морга тел. Только они не сразу были мертвецами, а вначале были живыми людьми. “Телами на замену” служили клюнувшие на бутылку водки бомжи, которых вначале прикармливали, а потом вывозили за город и… складывали в полиэтиленовые мешки. В такие же, в какой лег телохранитель, который, сам того не зная, спас неведомого ему бездомного бродягу. Спас ценой своей жизни…
Подбирать живых людей было проще, чем искать готовые трупы, например, выкапывая мертвецов на кладбищах. Суета возле свежих могил более заметна, чем пропажа бомжей. Мертвецы нужны родственникам — бомжи никому.
— Когда вы планируете проведение операции?
— Послезавтра на рассвете…
Прежде чем войти в морг, бойцы генерала Крашенинникова заблокировали подходы к больнице. Опасные направления прикрыли мобильными огневыми группами. Во двор, расположенный вблизи главного входа, загнали закамуфлированный под милицейский “уазик” с переодетыми в милицейскую форму бойцами.
Дальше действовали, почти не маскируясь. К моргу подогнали “труповозку” и занесли внутрь носилки с лежащим на них трупом. Настоящим трупом, заранее заготовленным трупом.
Спросили у санитаров:
— Все готово?
— Да, конечно, как договаривались. А вы “бабки”-то принесли?
— А как же! Вот, на, держи. Здесь для всех. Передали пачку долларов, предназначенных для санитаров и охранников.
— Давай говори, куда идти.
Деньги заплатили за изъятие только одного трупа. На все санитары бы не согласились.
— Вон туда, налево. Прошли в холодильник.
— Вот они, все здесь. А какой ваш, я не знаю, сами ищите.
На полках лежали трупы, привезенные с места боя. Рядом были сложены грудой отдельные фрагменты человеческих тел — ноги, руки, головы.
Один из бойцов достал видеокамеру и стал крупным планом снимать мертвецов.
— А это зачем?
— Вдруг мы его сразу не найдем, тогда дома разберемся. Зачем нам туда-сюда чужих мертвяков таскать.
— А-а… — все понял санитар и уважительно посмотрел на камеру. — Ежели вам еще какие куски нужны, так они не здесь — там. Мы подумали, зачем вам лишнее мясо, ежели все равно его хоронить?
— Куски тоже нужны Особенно руки и пальцы.
Санитар с готовностью бросился к двери.
— Эй, погоди, — остановили его, — ты один туда не ходи. Вот он пусть с тобой сходит.
— Да что я, не управлюсь, что ли?
— Может, и управишься, только с ним быстрее. И надежнее…
Оставшиеся бойцы быстро осмотрели тела, опознавая своих по фрагментам одежды, часам, зубам, татуировкам, шрамам и родинкам, о которых заранее вспомнили и по которым составили словесные описания тел.