Табакерка императора

— Они очень добропорядочные, верно ведь? — спросил он.
— Кто?
— Ну эти Лоузы. Если б старикан узнал, что ты принимаешь дорогого гостя в час ночи…
Ева хотела было встать, но снова села.
— Не волнуйся, — грубо сказал Нед. — Я не такая сволочь, как ты думаешь.
— Тогда, пожалуйста, уходи отсюда.
— Я только одно хочу знать, — настаивал он отчаянным голосом. — Зачем? Зачем тебе выходить за этого болвана?
— Потому что, представь себе, я его люблю.
— Чепуха. — Нед отмел ее объяснение с высокомерным спокойствием.
— Ну хорошо, — сказала Ева. — Ты еще долго будешь высказываться?
— Нет, ты это, конечно, не из-за денег, — размышлял он. — Что это с тобой? Ты стала другая.
— Правда?
— Откуда такая святость? Была человек как человек. А с тех пор как познакомилась с этими Лоузами, такой добродетелью заделалась, что куда там Лукреции.
— Правда?
Наступило неприятное молчание. Тяжело дыша, Нед вскочил на ноги.
— И не надоело тебе повторять одно и то же? «Правда, правда»! И нечего мне внушать, будто ты влюблена в этого Тоби! Хватит!
— Нед, послушай, а что ты имеешь против Тоби Лоуза?
— Ничего, просто всем известно, что он надутый болван. Да пусть он хоть распрекрасный, хоть расчудесный — он не для тебя. А вот я для тебя. Ну что, ну что, — заорал Нед, адресуясь к зеркалу, — ну что делать с такой женщиной? — Он выдержал паузу и добавил тоном, который она, увы, прекрасно знала по прежним временам. — С ней можно делать только одно.
Ева вскочила.
— Ты до того прелестна, — заявил Нед, — особенно в этой пижамке, что и святой бы не выдержал. А я не святой.
— Не смей ко мне прикасаться!
— Мне кажется, — Нед вдруг сник, — что я просто злодей из мелодрамы. А героиня дрожит от страха и не решается позвать на помощь из-за… — он кивнул на окно. Тут тон его снова переменился. — Ладно, — усмехнулся он. — Злодей так злодей. Прощелыга так прощелыга. Зато тебе будет хорошо.
— Я буду драться, предупреждаю!
— Ну и прекрасно! Так даже лучше!
— Нед, я не шучу.
— А я разве шучу? Ты будешь драться. Но только сперва. Я не возражаю.
— Ты всегда заявлял, что тебе плевать на приличия. Но ты всегда похвалялся, что соблюдаешь правила игры…
— А ты не думаешь, что старый осел напротив может нас услышать?
— Нед, что ты делаешь? Немедленно отойди от окна!
Тут Ева наконец вспомнила про лампочку над туалетным столиком. Она нащупала у себя над головой выключатель, и комната погрузилась во тьму. На окнах были плотные шторы; под ними висели еще кружевные занавески. В комнату повеяло холодком, когда Нед нащупал и завернул уголок шторы. Он вовсе не собирался без крайней надобности причинять Еве неприятности; и то, что он увидел, его успокоило.
— Сэр Морис еще не лег? Да?
— Да, он еще не лег. Но ему не до нас. Он рассматривает в лупу какую-то табакерку. Постой!
— Что там такое?
— С ним еще кто-то, но мне его плохо видно.
— Наверное, Тоби.
Ева с шепота перешла на сдавленный крик:
— Нед Этвуд, отойдешь ты от окна или нет?
Тут оба вспомнили, что лампочка выключена. Слабый свет, пробивавшийся с улицы, осветил лицо отвернувшегося от окна Неда. Наивному детскому удивлению, с каким он воспринял темноту в комнате, явственно противоречила ехидная складка у губ. Он выпустил из рук штору, и в комнате воцарилась тьма.
В спальне было нечем дышать. Ева нащупывала выключатель, но никак не могла найти. Оставя свои попытки, она вскочила со стула у туалетного столика и метнулась прочь от Неда.
— Послушай, Ева…
— Это просто смешно. Зажги-ка лучше свет.
— Как я его зажгу? Тебе ведь там ближе.
— Нет… Я…
— О, — сказал Нед очень странным тоном.
Она уловила этот тон и еще больше испугалась. В голосе Неда была нотка торжества.
Он не хотел, да и не мог понять из-за своего самомненья, что попросту ей противен.
Ситуация сложилась мало сказать неловкая, просто жуткая. Звать на помощь Еве и в голову не приходило. Что угодно — только не это. Хотя, казалось бы, чего проще было позвать, скажем, служанок, и дело с концом.
Ева Нил просто-напросто считала, что никто не поверит ее объяснению. Такого не бывало и не будет. Так подсказывал ей жизненный опыт. По правде говоря, служанки для нее сейчас были чуть ли не страшнее Лоузов. Служанки сплетничают, судачат за спиной; сто раз перетолковывают одно и то же, и каждый раз с новыми подробностями. Например, эта новая, Ивета…
— Ну, серьезно, объясни, — холодно проговорил Нед, — зачем тебе выходить за Тоби Лоуза?
Ее голос резко вырвался из темноты, хоть говорила она негромко.
— Ради бога, уходи. Ты не веришь, что я люблю его? Но это правда. И вообще я не обязана перед тобой отчитываться. Хватит. Ты что, имеешь на меня права?
— Имею.
— Какие, интересно?
— А это я тебе сейчас покажу.
Он совершенно отчетливо представлял себе каждое ее движение, хотя тьма в комнате была кромешная. По скрипу пружин и по шороху он установил, что она схватила кружевной халат, лежавший в ногах кровати, и натягивает на себя. Не успела она влезть в один рукав, как Нед уже очутился рядом.
Еву терзал еще дополнительный страх. Более опытные приятельницы уверяли ее, будто женщина никогда не забывает своего первого любовника; она думает, что его забыла, ан нет. Ева была не каменная: столько месяцев она провела одна; а у Неда Этвуда есть подход… Что, если…?
Она неловко, но изо всех сил отталкивала его.
— Пусти! Мне больно!
— Ну, будь умницей…
— Нед! Не смей! Служанки…
— Глупости. Подумаешь, старуха Мопси.
— Никакая не Мопси. У меня новая. И я ей не доверяю. Она, по-моему, за мной шпионит. Ну, неужели же в тебе нет ни капли порядочности…
— Ева, Ева…
— Нет!
Ева была высокая, всего на два дюйма ниже Неда. Не будучи сильным, тело ее отличалось редкой гибкостью. И даже одурманенному сознанию Неда не могло не открыться, что здесь не кокетство, а настоящее сопротивление. Такие вещи ведь чувствуются, а Нед Этвуд был не дурак.
Но, сжимая Еву в объятиях, он уже совершенно потерял голову.
И вот тут-то раздался пронзительный телефонный звонок.
 
Глава 3
Пронзительность телефонного звонка всегда мучительна для нервов. Сейчас, в темноте спальни, звонок неистовствовал с яростью обвинения. Он звенел и звенел. Ева и Нед одновременно вздрогнули и понизили голоса, словно телефон мог их подслушать.
— Не снимай трубку, Ева.
— Пусти меня. А вдруг…
— Глупости. Пускай себе звонит…
— А вдруг они видели?
Телефон стоял совсем близко. Ева невольно протянула руку к трубке. Нед цепко ухватил ее за запястье. Ева попыталась вырваться, телефон с грохотом опрокинулся, трубка упала на стол.
Трезвон прекратился. Но в наступившей тишине оба ясно различили негромкий голос — голос Тоби Лоуза.
— Алло! Ева? — взывал он во тьме.
Нед выпустил ее запястье и отпрянул. Он слышал этот голос впервые, но нетрудно было догадаться, кому он принадлежит.
— Алло! Ева!
Ева поймала соскальзывавший со стола телефон, неловко стукнув его об стенку. Она успела перевести дух. Трудно было сейчас не залюбоваться ею. Она говорила почти непринужденно.
— Да? Это ты, Тоби?
Тоби Лоуз говорил, как всегда, медленно. Оба слышали каждый звук его голоса, вылетавшего из телефонной трубки.
— Ты извини, что я поднял тебя посреди ночи, — говорил Тоби. — Не спится. И ужасно захотелось тебе позвонить. Ничего?
Нед Этвуд ощупью добрался до выключателя и зажег лампочку над туалетным, столиком. Очевидно, он предполагал, что Ева при этом метнет на него пламенный взор. Ничего подобного. Она только быстро глянула на окно — проверить, задернуты ли шторы, и будто бы не замечала Неда. Судя по тому, как Тоби рассыпался в извинениях, Еве нечего было опасаться. Но мало этого Тоби говорил с такой всепоглощающей нежностью, что самоупоенному Неду (который, видимо, воображал, будто, кроме него, так говорить никто не может) тон его представился нелепым и даже смешным.