Огонь

«То есть, если я не раздобуду ключи от подвала или не найду баллон с гелием, завтра должно взлететь на воздух полшколы… Не то чтобы я так уж был привязан к этим стенкам, но… какое-то несоразмерное получается наказание для старого козла за получасовую нотацию, которую Фиби пришлось выслушать, после того как ее застукали на лестнице при несколько компрометирующих обстоятельствах, — уныло раздумывал Фокс, вылезая в окно. — Мягко говоря, чересчур это будет для старикана…»
Тем более что целовалась она там вовсе не с Малдером.
Кэйп-Код, штат Массачусетс
Сентябрь 1993
День второй
Около девяти вечера
Щелкнула электрическая зажигалка. Газ в конфорке загорелся голубоватым ласковым пламенем, слегка окрашенным теплой желтизной в тех местах, где оно касалось металла.
Женщина приподняла крышку чайника, заглянула внутрь. Воды было маловато, пришлось доливать. Вечерний чай в семье Марсденов больше всего любили дети, но и Маргарет с удовольствием играла с ними в незамысловатую игру «что у нас сегодня к чаю». Сейчас она поставила чайник на огонь и принялась раскладывать на блюде крохотные шоколадные пирожные.
Человека, следящего за ней через окно, она видеть не могла. Кухня была ярко освещена, а в саду уже стемнело. Да и человек, пожирающий молодую женщину глазами, почти сливался со стволом старого платана. Прятался он не потому, что боялся быть замеченным. Ему просто нравилось прятаться. Нравилось следить из укрытия за очаровательной женщиной, не подозревающей, что каждое ее движение, поворот головы, перелив складок на платье принадлежат не только ей, но и таинственному влюбленному, чье лицо скрыто плащом ночи и маской притворства.
Маргарет по одной доставала из шкафчика огромные синие чашки, прижимая их к груди. Легкое цветастое платье колыхалось, обнимая, обливая, подчеркивая ее стройное тело.
Руки Боба непроизвольно ласкали шершавую кору дерева, за которым он прятался, дыхание потяжелело.
Леди Маргарет расставила чашки на сервировочном столике и теперь своими тонкими
изящными руками медленно поворачивала блюдо с фруктами. Яблоко, киви, еще одно яблоко, ярко-ярко-красное… Она коснулась пальчиком тяжелой виноградной кисти…
Внезапно чей-то грубый тяжелый кашель разрушил их хрупкое уединение. Боб досадливо повернул голову на звук, потом послал Маргарет прощальный взгляд и пошел вокруг дома, разыскивая того, кто посмел помешать их свиданию.
На площадке гаража стоял крепко сбитый человек в светло-сером плаще и курил, несмотря . на то что чуть ли не давился кашлем. Физиономия лучше всякого удостоверения свидетельствовала о его профессии — с такими квадратными рожами люди идут или в телохранители, или в вышибалы.
— Хэллоу? — вопросительно произнес Боб. — Вы Дик, водитель Маргарет?
— А кто это? — грубо спросил доблестный защитник лорда Марсдена, недоверчиво всматриваясь в полу скрытую темнотой фигуру.
— Боб. Сторож, — назвался тот и подошел поближе, старательно улыбаясь.
— А-а! — Дик Джайнс наконец опознал молодого парня, присматривающего за домом. — Закурить не хотите?
— Да, конечно, — сторож заложил сигарету за ухо. — Я еду в город. Вам что-нибудь купить?
— Микстуру от кашля, пожалуйста, — попросил верзила с явным облегчением.
— А сигарет не захватить?
— Было бы неплохо.
«Какой, однако, приятный тип». Телохранитель расслабился.
— Денег вам дать? — крикнул он уже вслед неторопливо удаляющемуся парню.
Тот помахал рукой в воздухе — явно отрицательно.
— Большое спасибо! — запоздало прокричал Джайнс.
Забегая чуть-чуть вперед, скажем, что в качестве водителя он трудился намного успешнее.
Бостон, штат Массачусетс
Сентябрь 1993
День второй
22:15
Маленький бар «Хеннеси» был полон, но завсегдатаи уже привычно расползлись по углам, и у стойки было свободно. Боб устроился на высоком стуле, положил на стойку небольшой бумажный пакет и спросил пива.
Справа от него сидела молодая женщина, состаренная нелепой косметикой и уже прилично выпившая. Оживившись, она подсела поближе к одинокому мужчине. Если он—а похоже на то — ищет сегодня приключений, может, они найдут что-нибудь вместе?
— Привет! — девушка коснулась пальчиком пакета, в котором угадывалась небольшая плоская бутылка. — Только свое спиртное сюда не приносят.
— Ничего, — Боб придвинул пакетик к себе, не отрывая глаз от прилавка. — Придется сделать исключение.
Она заулыбалась во весь рот. Боб, хоть и видел ее лишь краем глаза, все же ответил сдержанной улыбкой.
— О! Англичанин? Боже! Обожаю, как вы слова выговариваете.
Она взяла сигарету и принялась рыться в сумочке. Боб остановил поиски, взяв ее за руку. Она удивленно посмотрела на англичанина. Тот поднял указательный палец, словно призывая к вниманию:
— Позволь мне…
— Надо же, какой джентльмен!
Боб медленно повел рукой слева направо. Как он любил эту игру, как наслаждался своими отточенными — только лучшие фокусники достигают такого совершенства — грациозными движениями. Сосредоточился… Легкий, почти незаметный толчок воздуха — и на кончике пальца загорелся огонек.
— О Господи! — восхищенно протянула девчонка.
Теперь англичанин улыбался искренне и широко, его застенчивость растаяла.
— Вот это я понимаю — фокус! Ребята, посмотрите. .. — позвала она соседей по стойке.
А когда повернулась опять к симпатичному фокуснику — даже всхлипнула от недоумения и испуга. Рука парня была по локоть охвачена пламенем.
— Прикурить не хотите? — невозмутимо спросил он и коснулся рукой стойки. Девушка не заметила, что одновременно он опрокинул принесенную с собой бутылку. Пластиковый прилавок занялся в одно мгновение. Посетители с визгом бросились к выходу.
Боб со счастливой улыбкой помахал им вслед факелом, в который превратилась его рука, и что-то прокричал, но слова уже невозможно было разобрать за ревом сорвавшегося с цепи огня.
Отражение пролога
Старый дурак опять посмел прикоснуться к моей Сэлли. Она не вырывалась, не протестовала, наоборот, ей даже нравились его прикосновения, его мерзкие холодные лапищи, его холодные дряблые старческие губы. Впрочем, она не виновата. Она ведь маленькая глупенькая девочка, откуда ей знать, что такое настоящая страсть, моя всепожирающая страсть, перед которой ничто не может устоять. Но она еще узнает меня. Скоро.
Напыщенный старый дурак пошел по дорожке, милостиво кивая в ответ на приветствия слуг. Я тоже поздоровался с ним — есть своя сладость в том, чтобы быть вежливым и покорным с ничтожеством, которое ты можешь стереть с лица земли одним взглядом. Уничтожить вместе со всем, чем он так гордится, вместе с этим дурацким старинным сараем, с холуями во фраках, гнилью, паутиной и затхлым воздухом. И тогда она увидит, моя нежная хрупкая Сэлли
увидит, что такое настоящая жизнь. Но время еще не пришло. Чтобы все получилось по-настоящему красиво, надо еще очень много сделать. Все будет просто замечательно.
Этот старый дурак уже давно должен был уехать, но все медлил и медлил. Он стоял рядом с открытой дверцей своего четырехколесного рыдвана и даже не понимал, как легко эта черная машина превращается в печь. Но это неинтересно, это слишком легко. А старая жаба все не уезжала. Ну конечно, нужно еще раз продемонстрировать всему свету, что он здесь всему хозяин. И особняку, и садовникам, и моей Сэлли. Теперь он захотел помахать рукой на прощание. Он, наверно, думает, что все в восторге от сентиментального жеста. Может быть, подшутить на старым дураком? Пусть поторопится. Какой на нем костюм?.. ах да, тот самый, который недавно оказался слегка влажным — гардеробщица все удивлялась, неужто милорд умудрился попасть под дождь… Милорд! Боже, как они все глупы! А костюм быстро высох. И никому даже в голову не пришло, что шерсть, мокрая от воды, пахнет чуточку иначе… Добротная английская шерсть… с большими пуговицами… серебро так легко нагревается, надо лишь мысленно погладить его пальцами, вот так, а теперь слегка, дуновением, коснуться манжеты, которая не промокла под тем странным дождем…