Исчезнувшая герцогиня

— Мы скучали по нему. Как сильно мы по нему скучали все эти годы! — запричитала экономка. — Сколько слез пролили люди из окрестных мест, когда узнали о его гибели в этом ужасном механическом чудовище, которое называют поезд!
— Для Мэри-Роуз потерять мать и отца явилось настоящей трагедией. — Фиона тяжело вздохнула.
— Мы постараемся сделать ее жизнь радостной и беззаботной, — с чувством сказала экономка. — Девочка приехала домой, и ни один из тех, кто смеет называть себя Рэнноком, не побоится жизнь отдать за спокойствие этой малютки!
Фиона хотела заявить, что, по ее мнению, это вовсе не так, но вовремя остановила себя. Женщина говорила настолько искренне, что в ответ ей можно было лишь высказать благодарность. Так Фиона и поступила.
Через несколько минут принесли багаж, и появившаяся Джинни принялась распаковывать его. Она бурно восхищалась платьями Фионы, вешая их в гардероб.
Мэри-Роуз, тщательно осмотрев обе комнаты, стала беспокойно расхаживать у окна, потом обратилась к Фионе.
— Тетя Фиона, я очень хочу посмотреть еще что-нибудь. Давай сходим к дяде Эйдену и скажем ему об этом, — взмолилась она.
— Думаю, нам не следует тревожить дядю, дорогая моя, — ответила Фиона. — Близится вечер. Мы можем погулять перед ужином, погода чудесная. Потом покушаешь и ляжешь в кроватку.
Фиона попросила Джинни приготовить теплую ванну и сказала, что подать девочке к ужину.
Они, не переодеваясь в уличный наряд — потому что собирались выйти всего на несколько минут, — спустились по лестнице и ступили на зеленую траву, которая походила на бархатный ковер.
Мэри-Роуз страстно хотела увидеть Сторожевую башню, о которой слышала от отца.
Фиона понимала, почему эта история так запала в душу девочки. Любому ребенку было бы любопытно узнать, что его собственный отец с братом в возрасте десяти и тринадцати лет могли вести себя так непокорно и по-озорному.
У Мэри-Роуз рассказы Иана, казалось, не шли из головы. Ей не терпелось увидеть немого свидетеля проделок отца и дяди.
— Представляешь, тетя Фиона, — тараторила девочка, и ее глаза горели, — они набивали карманы едой со стола за завтраком, если планировали провести в Сторожевой башне целый день и целую ночь. Поэтому не голодали там.
— Какими же они были проказниками! — отвечала Фиона.
— Папа говорил, что их учитель постоянно придирался к ним и не рассказывал почти ничего интересного. Они называли его «злобным старикашкой».
Фиона не могла не отметить, что рассказывать ребенку подобные истории было не очень благоразумно со стороны Иана. Но прекрасно понимала, в чем их прелесть, понимала и безумную увлеченность ими Мэри-Роуз.
Девочка с любопытством огляделась вокруг. На фоне величественной древней стены она выглядела невероятно маленькой в своем белом платьице, отороченном голубой лентой.
— Интересно, где эта Сторожевая башня. Как ты думаешь, тетя Фиона?
— Надо у кого-нибудь спросить, — ответила Фиона и покрутила головой. Вокруг не было ни души.
Вдруг она заметила, как из центральной двери замка, расположенной на приличном расстоянии от них, вышел в сопровождении трех собак сам герцог.
«Только бы он не увидел нас! — подумала Фиона. — Мы вызовем в нем приступ раздражения».
В этот момент и Мэри-Роуз повернула голову в его сторону.
— Дядя Эйден! — радостно вскрикнула она. — Он мне скажет сейчас, где эта башня.
Не дожидаясь позволения Фионы, девочка побежала по траве в его направлении.
Герцог не видел ее и собирался пойти в противоположную сторону, но, по-видимому, услышал детский голос и остановился.
— Дядя Эйден! Дядя Эйден!
Он резко повернулся к Мэри-Роуз и закричал:
— Осторожнее! Не приближайся к собакам! Они могут укусить тебя!
Но было слишком поздно.
Услышав слова герцога, Фиона рванула вслед за племянницей. Мэри-Роуз затормозила, но находилась уже очень близко к герцогу и его подопечным. Одна из собак ринулась к ней.
Это был огромный мастиф. Фиона видела таких раньше только на картинках.
Приблизившись к девочке, пес в изумлении отпрянул, словно столкнулся с нереальным, невиданным, непохожим на привычных ему людей существом.
— Ролло, ко мне! — резко крикнул герцог, а Мэри-Роуз протянула руку, собираясь погладить собаку по голове.
— Какая большая собачка! — восхищенно заверещала она. — Почти, как я!
«Да уж, это точно!» — с ужасом думала Фиона, задыхаясь от бега. Ей казалось, ее сердце колотится где-то в горле. От страха она уже не чувствовала ног и рук.
Наверное, герцог испытывал нечто подобное. Он стремительно приближался к племяннице с собакой с другой стороны.
Неожиданно и он, и Фиона замерли в оцепенении. Оба они уставились на Мэри-Роуз и Ролло, отказываясь верить собственным глазам.
Девочка коснулась собаки, а через мгновение звонко засмеялась и обняла ее обеими ручками. Ролло завилял хвостом и принялся облизывать детское личико длинным розовым языком.
Фиона пришла в себя и осознала, что боится дышать. Ее взгляд встретился с взглядом остолбеневшего герцога, и она поняла, что он напуган не меньше. О том, что могло последовать, оба они не осмеливались даже думать.
— Ты самая большая собачка из всех, что я видела за всю свою жизнь, — ласково сказала Мэри-Роуз, прижимаясь щекой к собачьей шее. Пес продолжал размахивать хвостом.
Герцог осторожно подошел ближе к Фионе.
— Я никак не ожидал, что вы на улице, — спокойно, боясь спугнуть Ролло, сказал он. — Этого пса я вывожу на прогулку только в такие часы, когда поблизости никого нет.
— Извините, я не знала, что мы не должны выходить в это время, — пробормотала Фиона. — Но погода такая чудесная, и я решила, девочке необходимо побыть на воздухе. Мы целых два дня провели в поезде.
— Конечно, — согласился герцог. — Вижу, что Ролло настроен к ней очень доброжелательно. Тем не менее настоятельно рекомендую вам держаться от него подальше.
— С удовольствием последую вашему совету, — ответила Фиона.
Герцог неотрывно, словно загипнотизированный, следил за ребенком и собакой.
— Ей всегда удается столь непонятным образом обладать властью над животными? — спросил он.
— Властью? — Фиона усмехнулась. — Это называется любовью, ваша светлость. Она обожает лошадей, кошек, собак и птиц, любит все живое. Эти твари прекрасно чувствуют это и отвечают ей взаимностью.
— И вы в это верите?
В его голосе прозвучали издевательски насмешливые нотки. Фиона взглянула ему прямо в глаза.
— Естественно, я верю в то, что любовь гораздо сильнее и важнее ненависти, ваша светлость.
В ее ответе таился второй смысл, и он, безошибочно распознав его, уставился на нее с явным негодованием и возмущением.
Вмешавшаяся в их разговор Мэри-Роуз не дала ему возможности отреагировать на реплику Фионы.
— Дядя Эйден! — воскликнула девочка, повернув к ним голову, все еще обнимая собаку. — Можно я пойду гулять вместе с вами. Ролло такой милый песик! И мне кажется, я ему тоже понравилась.
— В этом нет сомнений! — ответил герцог. — Но полагаю, тебе следует хорошенько отдохнуть после такого утомительного путешествия.
— А в следующий раз вы возьмете меня? — Мэри-Роуз умоляюще смотрела на герцога. — Пожалуйста, пожалуйста, дядя Эйден! Я обещаю вести себя очень хорошо. Мне так хочется погулять вместе с Ролло!
— Я подумаю об этом завтра, — заверил ее герцог.
— Спасибо, дядя Эйден!
Она опять обняла здоровенного мастифа.
— Я люблю тебя! И ты меня, наверное, полюбишь. Потом мы будем вместе играть.
Герцог медленно зашагал прочь, сопровождаемый двумя другими собаками той же породы, обе они были сучками.
— Ролло, ко мне! — крикнул он, оборачиваясь.
Пес колебался, но когда Мэри-Роуз разжала свои объятия, еще раз лизнул ее в щеку и пустился вдогонку хозяину.
— Он — самая большая собака, каких мне доводилось видеть, тетя Фиона!
Фиона хотела было сказать ей, что трогать незнакомых собак неосмотрительно и опасно, но передумала. При данных обстоятельствах это прозвучало бы как нечто совершенно излишнее.