Синдром

— По телефону вы упомянули, что хотите отказаться от тяжбы, — напомнил он.
— Да, я подумываю об этом.
— Что же, надеюсь, вы все-таки примете правильное решение, и если я каким-то образом могу вам помочь…
— Вообще-то, — сказала Эйдриен, хватаясь за подсказку, — можете.
Врач устало посмотрел на нее:
— И чем именно?
— У вас осталась история болезни моей сестры?
— Да, разумеется.
— Я хотела попросить вас выдать ее мне.
Дюран задумался и проговорил:
— Не вижу в этом смысла.
— Готов поспорить, не видите, — вполголоса заметил Бонилла, так что непонятно было — обращается он к Дюрану или просто думает вслух.
Эйдриен взглянула на детектива с немым укором, а затем повернулась к психиатру:
— Я ближайшая родственница Никки и имею право…
— Я вас прекрасно понял, но… — Дюран вздохнул. — Послушайте, мне жаль вас разочаровывать, но о том, чтобы сделать копию, не может быть и речи.
— Я имею право затребовать карту в судебном порядке, — холодно ответила Эйдриен.
— Да, знаю, и, когда вы это сделаете, я предоставлю документ. А пока ничем не могу вам помочь. — Перехватив грозный взгляд собеседницы, доктор пояснил: — Поймите, это профессиональная тайна. Единственное, что я могу для вас сделать, — это дать вам взглянуть на историю болезни здесь, в кабинете. Вас устроит такой вариант?
Еще секунду назад Эйдриен собиралась развернуться и в ярости выскочить из кабинета, но предложение Дюрана ее удивило. Как, впрочем, и Бониллу.
— Записи здесь, — добавил врач и жестом пригласил парочку пройти в комнату для приема пациентов.
Сыщик с кошачьей грацией двигался следом, готовый в любую секунду отразить нападение.
Войдя в приемную, доктор направился к столу. Детектив, тенью следовавший за ним, бросил мимолетный взгляд на монитор компьютера, стоявшего на письменном столе, и со смешком заметил:
— Док, у вас компьютер завис: тут вроде как «Сервер не найден».
Дюран проигнорировал замечание и, вынув из кармана небольшой ключик, направился к шкафу с двумя ящиками, располагавшийся позади письменного стола. Психиатр открыл картотеку и выдвинул верхний ящик, содержимое которого оказалось столь скудным, что Эйдриен и Бонилла переглянулись. Вытащив папку из желтой манильской бумаги, Дюран протянул ее посетительнице и оперся о край стола.
На приклеенной к обложке этикетке было аккуратно напечатано: «Николь Салливан». Сама же папка оказалась тонкой до нелепости. Впрочем, это не казалось слишком важным. Ведь чтобы получить ответ на волнующий Эйдриен вопрос — как сестра оказалась в офисе Дюрана, и если он мошенник, то кто его порекомендовал, — достаточно и одного листа.
Не говоря ни слова, девушка положила папку на стол и неторопливо раскрыла ее, обнаружив внутри лишь глянцевую фотографию сестры форматом 8x10. Снимок был нечетким, и, судя по всему, сделали его в аэропорту. На лице Никки застыло усталое, рассеянное выражение — не исключено, что она ждала, когда подъедет багаж. Эйдриен перевернула фотографию и на обороте прочла единственное слово, нацарапанное синими чернилами: «Объект».
Она взглянула на Дюрана и, стараясь сохранять самообладание, спросила дрожащим от ярости голосом:
— Это что, шутка?
Психиатр откровенно удивился, услышав вопрос. Он опустил взгляд и, увидев единственную фотографию, нахмурился и отпрянул от стола, неожиданно придя в крайнее возбуждение.
— Там лежала лицевая ведомость! — запротестовал он. — И тесты. Информация о препаратах и подписанные пациенткой формы. А также согласие на проведение гипноза…
Бонилла с шумом втянул в себя воздух и направился к картотеке. Он стал один за другим выдвигать ящики, но обнаружил лишь еще одну папку. «Хенрик де Гроот». Детектив открыл ее и нашел, как и в случае с Ники, только фотографию — беспристрастный снимок, сделанный, очевидно, в каком-то сквере. Проклиная в душе все и вся, Эдди тихо выругался и швырнул фото на стол, обернувшись к Дюрану.
— Вот это вы называете «практикой»? — резко спросил он. — Такие у вас «записи»?
— Разумеется, нет, — ответил психотерапевт.
— Ну, сейчас я выведу тебя на чистую воду! — проревел детектив.
Дюран отмахнулся скорее от беспомощности, чем негодования и проговорил, обращаясь к обоим посетителям:
— Я сам не понимаю, что происходит.
Эйдриен, вне себя от злости, ощутила потребность предупредить Дюрана: Бонилла буквально кипел от ярости, и, судя по некоторым признакам, реальность физической расправы над врачом становилась все более и более определенной, что было бы теперь совершенно некстати: если Бонилла додумается ударить психиатра, они оба попадут под статью об угрозе физическим насилием. Учитывая же находящийся в работе иск Эйдриен, ей грозит лишение лицензии — не исключено, что и без права восстановления. В ушах зазвучал голос судьи: «Вы напали на ответчика в его кабинете потому, что он отказал вам в выдаче документа?» Внутреннему же взору Эйдриен предстал «запал» Бониллы — и без того слишком короткий, он стремительно приближался к концу. Эдди стоял боком к Дюрану, склонив набок голову и чуть выдвинув вперед правое плечо. Такая стойка почти всегда предшествовала удару наотмашь.
— Эдди, — предупредила Эйдриен.
Глаза детектива метнулись к ее лицу.
— Не надо! — скомандовала она.
В действительности «запал» Бониллы был гораздо длиннее, чем многие полагали. Ему здорово играло на руку то, что люди считали его, Эдварда Бониллу, ходячей бомбой с часовым механизмом. Мысль о том, что он может взорваться в любую минуту, заставляла присутствующих проявлять особенное терпение и уважительность. Однако даже если сделать поправку на производимое впечатление, сейчас детектив вполне мог снести Дюрану голову — как вдруг кто-то заколотил в дверь.
Сыщик с досадой обернулся:
— Ждете посетителя?
Дюран в недоумении потряс головой. Стук превратился в настойчивую дробь.
— Странно, если кто-нибудь приходит, он сначала звонит в домофон, — заметил Дюран, не обращаясь ни к кому конкретно. — В противном случае сообщили бы с охраны.
— Судя по всему, кому-то требуется срочная помощь.
Все трое вышли из консультационной и направились в конец коридора, откуда выходили двери на кухню и в гостиную. Эйдриен с Бониллой свернули в гостиную, Дюран тем временем направился к двери.
— Кто там? — спросил он.
— Откройте, полиция.
— Ого! — воскликнул детектив и обернулся к Эйдриен: — Я впечатлен. Похоже, у тебя неплохие связи.
«Вряд ли», — подумала та. Когда она подавала жалобу на Дюрана, полисмен, принимавший ее заявление, едва не уснул за столом.
Дюран открыл, и перед ним предстали двое в штатском, с мрачными лицами торчавшие в холле. Мельком показав какое-то удостоверение, один из визитеров поинтересовался, не с Джеффри ли Дюраном имеет честь разговаривать. На это врач ответил утвердительно, и тот, что пониже, спросил, нельзя ли им с напарником зайти.
— На вас подана жалоба, — сказал один из полицейских. — Надеюсь, вы все сумеете объяснить.
Доктор махнул рукой, приглашая представителей власти в прихожую жестом, который читался: «Будьте как дома».
Первый коп сильно смахивал на гнома: приземистый, с бегающими зелеными глазками, ярко-рыжей шевелюрой и веснушчатым лицом. Второй оказался человеком гораздо более внушительной комплекции. Широкоплечий и тяжелый, он шел вразвалочку, шаркая ногами, — настоящий медведь.
— Два детектива! — заметил Бонилла. — Я потрясен.
Гном склонил набок голову и поинтересовался:
— А вы кто?
— Посетитель номер один, — ответил сыщик, — а эта леди — посетитель номер два. У вас имеются удостоверения?
Медведь подвигал плечами, точно боксер, которому не терпится ринуться в бой. Гном же изобразил на лице подобие обворожительной улыбки и спросил:
— Это ваша квартира?
— Нет, — ответил Бонилла, — именно поэтому я и представился как посетитель номер один. Предъявите удостоверение.