Разоблачение

– Ну, – начал Сандерс, – мы построили несколько опытных образцов и испытали их по всем параметрам. Нет никакого сомнения в том, что эти прототипы работают безукоризненно. Это лучшие дисководы в мире…
– Это я понимаю, – перебил его Николс. – Но ведь сейчас они запушены в производство, так?
– Так.
– Нам всем хотелось бы выслушать вашу оценку приборов с точки зрения производства.
Сандерс замялся. Что же она им наговорила?
В другом конце зала Мередит Джонсон закрыла свой чемоданчик и, сложив руки под подбородком, стала смотреть прямо на Сандерса, но выражения ее лица он разобрать не мог.
Что же она им сказала?
– …Мистер Сандерс?
– Ну, – протянул Сандерс, – мы до винтика перетряхиваем линию, устраняя проблемы, когда и если они возникают… Это общепринятая у нас практика. Пока мы еще в пусковом периоде…
– Прошу прощения, – снова перебил его Николс, – а я думал, что вы производите эти аппараты уже два месяца.
– Да, это так и есть.
– На мой взгляд, два месяца нельзя назвать «пусковым периодом» производства.
– Ну…
– Насколько я знаю, для некоторых ваших моделей срок от запуска до снятия с производства составляет не более девяти месяцев?
– Да, от девяти до восемнадцати месяцев.
– В таком случае после двух месяцев работы производство должно идти полным ходом. Как вы оцениваете сложившееся положение с точки зрения руководителя, ответственного за производство?
– Ну я бы сказал, что возникшие проблемы не выходят за пределы среднестатистических отклонений, с которыми нам приходилось сталкиваться…
– Очень интересно услышать это от вас, – заявил Николс, – особенно после того, как утром Мередит объяснила нам, что проблемы очень серьезные и дефект аппаратов может отбросить их производство до стадии чертежной доски.
Вот дерьмо!
Как теперь выкручиваться? Ведь он уже сказал, что ничего серьезного не происходит… И назад дороги нет!
Сандерс вздохнул и заговорил:
– Надеюсь, мои слова не бросают тени на компетентность Мередит, но лично я абсолютно убежден в нашей способности производить дисководы «Мерцалка».
– В вашей убежденности никто не сомневается, – сказал Николс. – Но нам предстоит вступить в конкурентную борьбу с «Сони» и «Филипсом», и я не уверен, что простого выражения вашей уверенности будет достаточно. Сколько дисководов, сходящих с конвейера, соответствуют спецификации?
– У меня нет этих данных.
– Хотя бы приблизительно.
– Я не хотел бы отвечать на этот вопрос, не зная точных цифр.
– А точные цифры имеются?
– Да, просто я ими сейчас не располагаю.
Николс нахмурился; на его лице отчетливо читался очевидный вопрос: а какого черта ты не принес точных данных, если знал, о чем пойдет разговор?
Конли откашлялся.
– Мередит сказала, что сборочная линия работает на двадцать девять процентов расчетной мощности и только пять процентов продукции соответствует спецификации. Это так?
– Более или менее.
Вокруг стола воцарилось короткое молчание. Внезапно Николс подтянулся и сел прямее.
– Боюсь, я чего-то недопонимаю, – сказал он. – Если эти цифры верны, то на чем же основывается ваша вера в дисководы «Мерцалка»?
– На учете прошлого опыта, на том, что с подобным мы сталкивались и раньше, – ответил Сандерс. – У нас были проблемы, которые на первый взгляд казались неразрешимыми и тем не менее благополучно разрешались.
– Так. И вы думаете, что так окажется и в этом случае?
– Совершенно верно.
Николс откинулся на спинку стула, скрестив с недовольным видом руки на груди.
Тощий банкир Джим Дейли наклонился вперед и спросил:
– Вы только не поймите нас превратно, Том. Мы не стараемся на вас давить. Для нас давно ясно, что мы купим вашу фирму независимо от положения дел с «мерцалками». Я не думаю, что вопрос с ними окажет влияние на наше решение. Мы просто хотим знать реальное положение дел и просим вас быть как можно более откровенным.
– Но я же не говорю, что проблем нет, – признал Сандерс. – Мы как раз с ними разбираемся. У нас уже есть несколько идей. И если некоторые из них подтвердится, то да, нам придется вернуться к конструкторской стадии.
– Опишите нам худший вариант, – попросил Дейли.
– Худший вариант? Мы останавливаем линию, меняем корпуса приборов и, возможно, микросхему и после этого снова запускаем конвейер.
– И на сколько это задержит производство?
«От девяти до двенадцати месяцев», – вспомнил Сандерс и сказал вслух:
– До шести месяцев.
Кто-то из присутствующих охнул.
– Джонсон предполагает, что максимальная задержка не превысит шести недель, – сказал Дейли. – Надеюсь, что это так. Но вы просили худший вариант.
– И вы на самом деле считаете, что ликвидация причин плохого функционирования аппаратов может занять шесть месяцев?
– Вы же просили самый худший вариант; я думаю, что это маловероятно.
– Но возможно?
– Да, возможно.
Николс глубоко вздохнул и снова подался вперед.
– Поправьте меня, если я ошибаюсь. Если проблемы с дисководами вызваны конструкторскими недоработками, то правильно ли будет утверждать, что эти недоработки имели место при вашем непосредственном руководстве?
– Да, это так.
Николс качнул головой.
– Но тогда на каком основании вы полагаете, что, втянув нас в эту историю, вы в состоянии сами же с ней и разобраться?
Сандерс с трудом подавил приступ гнева.
– Да, – сказал он. – Да, я считаю, что я – единственный подходящий для этого человек. Как я уже говорил, мы не раз сталкивались с подобными трудностями и всегда успешно преодолевали их. Я сработался со всеми людьми, которые принимают участие как в проектировании, так и в производстве. И я уверен, что мы в состоянии справиться с этим делом!
Продолжая говорить, Сандерс не представлял, как можно описать этим «белым воротничкам» реалии настоящего производства.
– В цикле производства, – продолжал он, – возвращение к стадии конструирования не всегда так трагично, как представляется на первый взгляд. Конечно, этого никто не любит, но в этом возвращении есть и определенные преимущества. В прежнее время мы каждый год создавали принципиально новое поколение приборов. А сейчас все большее значение приобретает модификация аппаратов одного поколения. Если уж нам придется перерабатывать микросхему, мы сможем применить новейшие алгоритмы сжатия, которых еще не существовало, когда мы передали «мерцалки» в цех. А это дополнительно увеличит скорость считывания по сравнению с прототипом. Мы уже не будем тогда производить стомиллисекундный дисковод, а сразу перейдем к дисководу на восемьдесят миллисекунд.
– Но, – сказал Николс, – сейчас вам выходить на рынок не с чем.
– Да, это так.
– А это значит, что вы не сможете забить торговую марку и не сможете занять должное место на рынке. Вы не сможете развернуть дилерскую сеть или вашу OEM, не сможете начать рекламную кампанию, потому что у вас не будет производственной линии, которая эту кампанию поддержит. Да, вы сможете иметь лучший дисковод, но это будет никому не известный дисковод. Вам придется начинать с нуля.
– Все так, но рынок быстро реагирует на такие вещи…
– Конкуренты тоже. Что будет иметь «Сони», когда вы выйдете на рынок? Может, они тоже добьются восьмидесяти миллисекунд?
– Я не знаю, – признал Сандерс.
– А я бы хотел большей убежденности в этом отношении, – вздохнул Николс. – Не говоря уже о том, в состоянии ли мы вообще исправить допущенные ошибки.
Наконец подала голос и Мередит.
– Тут есть частичка и моей вины, – вмешалась она. – Когда мы с тобой, Том, говорили о «мерцалках», я так поняла, что дело обстоит весьма серьезно.
– Так оно и есть.
– И я не думаю, что нам стоит что-либо скрывать.
– Я ничего не скрываю! – воскликнул Сандерс настолько быстро, что, только услышав собственный высокий напряженный голос, понял, что сказал.
– Нет-нет, – успокаивающе сказала Мередит, – и я не предполагала этого. Просто для некоторых из нас с непривычки трудновато сразу воспринять все технические подробности. Неплохо было бы пересказать то же самое обычными словами, без профессиональной терминологии. Если ты, конечно, можешь.