Тайна Семи Циферблатов

– Послушайте, – начала она, – вы случайно не Лорейн Уэйд?
Брови Лорейн удивленно приподнялись.
– Да, это я. Как вы догадались? Мы ведь не встречались раньше, не так ли?
Бандл покачала головой:
– Я написала вам вчера. Я – Бандл Брент.
– Это было так любезно с вашей стороны переслать мне письмо Джерри, – сказала Лорейн. – Я написала вам, что очень благодарна за это. Никак не ожидала встретить вас здесь.
– Я скажу вам, почему я здесь, – ответила Бандл. – Вы знали Ронни Деврё?
Лорейн кивнула:
– Он приезжал ко мне в тот день, когда Джерри… ну, вы знаете. И с тех пор еще два-три раза приезжал. Он был одним из лучших друзей Джерри.
– Он умер.
Губы Лорейн в удивлении раскрылись.
– Умер? Но он всегда был таким здоровым!
Бандл рассказала о событиях предыдущего дня так коротко, как это было возможно. Страх и ужас отразились на лице Лорейн.
– Выходит, это правда. Это правда.
– Что правда?
– Что я думала… о чем я думала все эти недели. Джеральд умер не своей смертью. Его убили.
– Вы так думали?
– Да. Джерри никогда не стал бы принимать снотворное. – Она слегка усмехнулась. – Он всегда спал слишком хорошо, чтобы нуждаться в нем. Мне это показалось странным. И ему тоже, я знаю.
– Кому?
– Ронни. И теперь это случилось. Теперь и его убили. – Она немного помолчала, затем продолжала: – Поэтому я и приехала сюда сегодня. Это письмо Джерри, которое вы прислали мне… Как только я прочла его, я постаралась найти Ронни, но мне ответили, что он уехал. Тогда я решила договорить с Джимми, он тоже близкий друг Ронни. Я думала, может, он скажет мне, что делать.
– Вы имеете в виду… – Бандл остановилась. – Семь Циферблатов?
Лорейн кивнула.
– Понимаете… – начала она.
Но в этот момент в комнату вошел Джимми Тесайгер.
 
Глава 8
Посетительницы у Джимми
В этом месте мы должны вернуться минут на двадцать назад, к тому моменту, когда Джимми Тесайгер, освобождаясь от туманов сна, слушал знакомый голос, произносящий незнакомые речи.
На мгновение его заспанный мозг попытался вникнуть в ситуацию, но успеха не имел. Джимми зевнул и повернулся на другой бок.
– Молодая леди, сэр, хочет видеть вас.
Голос был неумолим. В нем звучала такая готовность повторять эти слова неограниченное количество раз, что Джимми смирился с неизбежностью. Он открыл глаза и прищурился.
– А, Стивенс? – произнес он. – Повторите.
– Молодая леди, сэр, хочет видеть вас.
Джимми приложил все силы, чтобы оценить ситуацию.
– Зачем?
– Не могу сказать, сэр.
– Да, думаю, не можете. Да. – Он еще раз все обдумал. – Думаю, не можете.
Стивенс бросился за подносом, стоящим на столике у кровати.
– Я принесу вам свежего чая, сэр. Этот уже остыл.
– Вы думаете, мне следует встать и… э… принять леди?
Стивенс ничего не ответил, но держал спину очень прямо, а Джимми безошибочно понимал условные знаки.
– Ну хорошо, – сказал он. – Думаю, я так и сделаю. Она назвала свое имя?
– Нет, сэр.
– Хм. А это случайно не может быть моя тетя Джемайма? Потому что если это она, то черта с два я встану.
– Я бы сказал, сэр, что леди просто не может быть ничьей тетей, разве что самой младшей в большой семье.
– Ага! – сказал Джимми. – Молодая и привлекательная. А она… Какая она?
– Молодая леди, сэр, несомненно, comme il faut [1], если мне будет позволено так выразиться.
– Вам позволено, – милостиво разрешил Джимми. – у вас очень хорошее французское произношение, Стивенс. Много лучше моего.
– Благодарю вас за эти слова, сэр. Я недавно окончил заочные курсы французского языка.
– В самом деле? Вы прекрасный парень, Стивенс!
Стивенс самодовольно улыбнулся и вышел из комнаты. Джимми лежал, стараясь припомнить имена молодых и привлекательных девушек строго «высшего класса», которые могли бы желать увидеться с ним.
Стивенс вернулся со свежим чаем, и Джимми стал прихлебывать, ощущая растущее любопытство.
– Я надеюсь, Стивенс, вы дали ей газету и все такое? – спросил он.
– Я дал ей «Морнинг пост» и «Панч», сэр.
Звонок в дверь вызвал Стивенса из комнаты. Через несколько минут он вернулся:
– Еще одна молодая леди, сэр.
– Что? – Джимми схватился за голову.
– Еще одна молодая леди. Она отказывается назвать свое имя, сэр, но говорит, что у нее важное дело.
Джимми уставился на него:
– Это чертовски странно, Стивенс. Чертовски странно. Послушайте, во сколько я вернулся вчера домой?
– Около пяти часов, сэр.
– И что, я был… Как я был?
– Слегка навеселе, сэр, не более того. Порывались петь «Правь, Британия!».
– Что вы говорите! – воскликнул Джимми. – «Правь, Британия!», да? Не помню, чтобы когда-нибудь в трезвом виде пел «Правь, Британия». Во мне проснулся скрытый патриотизм под действием… э… пожалуй, мы переборщили. Помню, мы гуляли в «Горчице и крессе». Не такое уж невинное место, как можно предположить, судя по названию, Стивенс. – Он помолчал. – Интересно…
– Да, сэр?
– Интересно, может, под действием вышеупомянутого стимула я дал в газеты объявление о том, что мне нужна сиделка или гувернантка?
Стивенс кашлянул.
– Две девушки ждут меня! Это странно. Нужно будет избегать впредь «Горчицу и кресс». Хорошее это слово – «избегать», Стивенс. Как-то я встретил его в кроссворде, и оно пришлось мне по душе.
Говоря все это, Джимми быстро одевался. По прошествии десяти минут он был готов к встрече с незнакомыми гостьями. Когда он открыл дверь гостиной, то первой увидел темноволосую стройную и совершенно незнакомую ему девушку. Она стояла у камина, облокотившись на него. Потом его взгляд перешел на большое кожаное кресло, и сердце его замерло. Лорейн!
И именно она встала и, нервничая, заговорила первой:
– Должно быть, вы очень удивлены, увидев меня. Но мне пришлось приехать. Я сейчас все объясню. Это леди Эйлин Брент.
– Бандл – так меня обычно зовут. Вы, возможно, слышали обо мне от Билла Эверслея.
– О да, конечно, – ответил Джимми, стараясь оценить положение. – Послушайте, садитесь, прошу вас, и давайте выпьем по коктейлю или что-нибудь еще.
Но обе девушки отказались от предложения.
– Собственно говоря, – продолжал Джимми, – я только что встал.
– Именно это и говорил Билл, – заметила Бандл. – Я сказала ему, что собираюсь к вам, а он возразил, что вы еще не встали.
– Ну, теперь-то я уже встал, – мужественно заявил Джимми.
– Дело касается Джерри, – сказала Лорейн. – А теперь еще и Ронни…
– Что вы хотите сказать этим «а теперь еще и Ронни»?
– Вчера его застрелили.
– Что?! – закричал Джимми.
Бандл рассказала свою историю во второй раз. Джимми слушал ее как во сне.
– Старина Ронни… убит, – пробормотал он. – Что за чертово дело?
Он присел на край стула, задумался на минуту-другую и заговорил спокойным, размеренным голосом:
– Я думаю, что должен кое-что рассказать вам.
– Да? – подбодрила его Бандл.
– Это было в тот день, когда умер Джерри Уэйд. Когда мы ехали к вам, – он кивнул Лорейн, – чтобы сообщить об этом, Ронни сказал мне кое-что. Точнее, он начал что-то говорить. Он хотел что-то рассказать мне и уже начал было, но потом сказал, что связан обещанием и не может продолжать.
– Связан обещанием, – задумчиво повторила Лорейн.
– Так он сказал. Естественно, я не давил на него после этого. Но все равно, он выглядел странно, очень странно… У меня сложилось впечатление, что он подозревает, ну, что дело нечисто. Я думал, он скажет об этом врачу. Но нет, он даже не намекнул. Тогда я подумал, что ошибся. И потом, с доказательствами и со всем прочим… ну, дело казалось совершенно ясным. Я подумал, что все мои подозрения – ерунда.
– Но вы думаете, что Ронни все же подозревал кого-то? – спросила Бандл.