Исход

– Да ну! Ты-то хоть одного подстрелил? – поинтересовался Поль.
– Мы стреляли как угорелые, лишь бы в их истребитель попасть. По три, по четыре на одного. Неважно куда, в мишень, в кабину, в крыло, без разницы. И ничего. Они вертелись среди нас так, как... – Жак проглотил оставшееся спиртное как воду. – Я даже не знаю, как. Думаю, они что-то добавляют в топливо, такие виражи просто невозможны на стандартной горючке.
С танцплощадки вернулся Мишель, но почему-то без подруги и, увидев понурого Жака и веселых Поля с Керком, спросил:
– Я что-то пропустил?
– Да, – ответил Поль. – Майор с «собаками» повоевал.
– Да ты что?! Расскажи!
Жак отчетливо, со стуком, втемяшился головой в стол. Его спутники еле сдерживали смех.
– Чего это с ним?
– Потом расскажем, – сказал Поль, уже откровенно смеясь на пару с Керком.
Когда все уже прилично приняли на грудь и захмелели, Мишель вдруг спросил:
– Почему подразделение «Синих собак» называется «синими»? Я понимаю, «Красные вампиры». Вампиры пьют кровь и потому сами красные. А вот синих собак не встречал...
– Тебе что, спросить нечего? – глядя сквозь стакан на своего друга, сказал Поль.
– Да нет, просто интересно. Кто-нибудь знает?..
– Я знаю, – откликнулся Жак, который после стычки с «собаками» стремился узнать о них все, а в первую очередь их секрет, с которым те не расставались, тщательно оберегая его. – Но хочу сразу сказать – информация непроверенная.
– Не важно... так почему?
– У основателя отряда, генерала Уника, тогда еще лейтенанта, была собака. Он ее любил...
– Она съела кусок мяса, он ее убил... – вставил Поль.
Взрыв дикого хохота на секунду заглушивший громкую музыку, привлек к себе внимание окружающих. У Керка из-за приступа смеха через нос полилось пиво, которое он не успел проглотить, и запачкало ему форму, что также прибавило смеха.
– Да нет! Собака была предана ему, как...
– Как собака.
– Точно! Но она умерла от рака кожи, из-за которого, в свою очередь, у нее имелся характерный синий цвет шерсти. Короче, мутация такая вот. И в честь своей любимой собаки он назвал свой отряд, который сформировал, будучи уже майором...
– Любовь, одним словом, – подытожил Мишель. – Вот только как майору позволили сформировать свой отряд?!
– А это уже другая история...
– И что-то мне подсказывает, что она тоже непроверенная, – сказал Керк.
– Угу... – подтвердил Жак.
 
8
На караван это походило мало. Корабли расположились кольцом, занимавшим по окружности десятки и десятки километров. Здесь были военные корабли: авианосцы, всевозможные крейсеры, пузатые топливные танкеры. А также транспорты с уже спящими колонистами, кроме того, здесь же были баржи, которые несли в себе строительную технику, наземный и орбитальный транспорт, прочее оборудование, необходимое на планете. Были и такие суда, которые при развертывании на поверхности превратятся в уже готовые производственные линии по выпуску различной продукции, останется только найти сырье для их запуска. Весь флот насчитывал около шестисот кораблей, и это была только первая половина.
Керк сидел на маленьком стуле в своей тесной, по-спартански обставленной каюте, и смотрел на экран, который сейчас заменял иллюминатор. Экран, поделенный на четыре части, показывал весь обзор – в центре вид спереди и сзади, а по бокам соответственно вид слева и справа.
Флот уже давно вышел из внешнего пояса метеоритов, и впереди было чистое пространство, а точнее, абсолютная пустота. С минуты на минуту должны были включиться силовые установки, которые будут работать около года, пока не будет достигнута цель всего путешествия.
Наконец изменилась частота вибрации, она все повышалась и повышалась до тех пор, пока, не достигнув какого-то уровня, перестала ощущаться. Керк думал, что увидит проносящиеся мимо звезды, как это происходило в фильмах, но увидел только какой-то синеватый туман, а в центральной части экрана яркое белое пятно. Он ждал, что будут какие-то возвышенные чувства, но и их не было.
Корабль разогнался до скорости, в несколько раз превышающей скорость света. Можно было даже сказать, что он приблизился к границе так называемого подпространства, но все же находился в обычном измерении. Проникать в подпространство мог только сигнал связи, который за несколько часов преодолевал расстояние, на которое потребовались бы многие месяцы пути на корабле в сверхсветовом режиме. Подпространство не пускало в себя материальные объекты из стали и пластика.
На память пришли воспоминания о недавнем посещении музея, он занимал целый спутник. Там была вся история от начала Космической экспансии до сегодняшних дней. Первые роботы-исследователи: луноходы и марсоходы. Первые корабли – от трехместных капсул до громадного челнока.
Наибольший интерес у него вызвала бронзовая статуя человека в полный рост в тогдашнем неудобном скафандре. Этот человек был настолько тщеславен, что ставил свою фигуру во всех местах, где побывал, а это – без малого десять спутников и две планеты. До настоящего времени сохранилась только одна. Звали его – Славиус Лопатов.
Его историю преподавали в школе как обязательный предмет в курсе истории, но побывать в музее и увидеть статую своими глазами Силаеву до этого никак не получалось, но не теперь.
Он основал коммерческое предприятие по космическому туризму и захоронению ядерных отходов на Солнце. На заработанные деньги первым построил частный корабль, на котором за пять лет с командой в шесть человек добрался до Юпитера и спустился на три самых крупных его спутника, заставив других включиться в космическую гонку, в результате которой появились первые ядерно-плазменные и электро-газовые двигатели, значительно сократившие время полетов к дальним планетам Солнечной системы.
А под конец своей жизни построил городок на сотню жителей, с несколькими простейшими производственными комплексами, в основном добывающими. Все средства от добычи редкоземельных материалов он вкладывал в развитие космической техники, наращивая присутствие людей в космическом пространстве.
Так что, если бы не он, люди не поселились бы на других планетах, и все человечество погибло бы вместе с Землей.
 
9
Было жарко и душно, сломалась система вентиляции. В помещении тихо гудели трансформаторы с жидкостным охлаждением, питая блоки вычислительной техники, которые высчитывали параметры движения разведовательного зонда. Поскольку сигналу, несмотря на его сверхвысокую скорость, все же требовалось время, то компьютеры рассчитывали траекторию движения естественных объектов, стоящих у него на пути, чтобы операторы управления могли получать информацию и отслеживать движение зонда как бы в режиме реального времени.
Множество мониторов показывали одну и ту же картинку в разных диапазонах, полученных от зонда, просвечивающего космическое пространство во всех возможных режимах видения.
– Кондлок, что у тебя с изображением, опять проблемы? – понимающе спросил лейтенант.
Изображение звезды дергалось, а иногда его прочеркивала длинная линия, и изображение исчезало на несколько секунд совсем. Задержка более чем в десять секунд могла стоить зонду его механической жизни, а точнее смерти.
– Конечно, проблемы. Этому спутнику уже десять лет. Давно пора заменить это старье на новую модель, скажем, «Дейтч-1,32».
– Размечтался! – весело отозвался лейтенант Боевн – командир группы управления спутником-шпионом «Дейтч-0,56». – Нам крупно повезет, если выделят какой-нибудь ноль девяносто третий или даже просто девяностый...
– Вот именно что «ноль», – встрял в разговор всегда молчаливый сержант Тинкен и авторитетно добавил: – Эти ноли нужно уже все списывать поголовно. Их место в музеях.
Лейтенанту нравился этот сержант-молчун как высококлассный специалист, работавший до этого на «передовой». Просто ему не повезло с характером. В какой-то острый момент, когда ему казалось, что выдаваемые начальниками приказы идиотские, он об этом говорил прямо в лицо офицеру, не стесняясь в выражениях.