Дорога в Омаху

– Джо, ты сведешь меня с ума!
– Хорошо, хорошо… Я упросил его пустить в ход деловые связи, подкрепив свою мольбу десятью бумажками по сто баксов, чтобы разузнать, кто владелец лимузина со столь забавной лицензией и причудливыми номерами, и выяснить, если представится такая возможность, куда направлялась машина, когда за нею ехал «олдс», и где она в данный момент… И, ты удивишься сейчас, он ответил на первый вопрос, не отрываясь от виски…
– Джо, ты просто невыносим!
– Спокойней, спокойней, Бам-Бам!.. Он сразу же сообщил мне, что лимузин принадлежит одному из величайших юристов в Бостоне, штат Массачусетс, – «ермолке» по имени Пинкус… Арон Пинкус. Его считают правильным парнем. Он пользуется огромным уважением среди мелкой и крупной рыбешки, у граждан законопослушных и у правонарушителей. И он безупречен во всех отношениях. Да простит меня бог, но все это, Винни, – сущая правда!
– Ублюдок, паршивый слизняк – вот он кто, этот твой Пинкус!.. И что еще выяснил ты у своего копа?
– То, что двадцать минут назад этот лимузин припарковался на Бойлстон-стрит, у отеля «Времена года».
– А как насчет «олдса» и индейского псевдовождя? Где он, этот сукин сын?
– Где «олдс», мы не знаем, Винни, но вот коп уверяет меня, что лицензия на нем с номерами со Среднего Запада. И еще он сказал… Но ты не поверишь: это просто фантастика!
– И все-таки попробуй ввести меня в курс дела.
– Это номера машины вице-президента!
* * *
– Магдалина! – завопил вице-президент в своем кабинете, швыряя на рычаг телефонную трубку. – Где этот наш чертов «Олдсмобиль»?
– Да тут, где всегда, любовь моя, – послышался из гостиной тоненький голосок второй леди страны.
– Ты уверена, голубка?
– Вполне, ягненочек! Только вчера звонила горничная и сказала, что помощник садовника с большим трудом смог проехать на нем по шоссе. Машина взяла да и остановилась посреди пути, и завести ее было невозможно.
– Боже мой, так он ее там и оставил?
– Да нет же, моя пышечка, упаси господи! Кухарка позвонила в гараж, и ее приволокли на буксире. А в чем дело?
– Только что звонил этот кошмарный тип из ЦРУ, – ну тот, у которого такое имя, что я никак не могу его произнести, – и сообщил, будто бы нашу машину видели в Бостоне, на ней разъезжают какие-то подозрительные типы и что это я сам ссудил им свою машину. В общем, у нас могут быть крупные неприятности.
– Ты просто дурачишь меня! – промурлыкала вторая леди, входя в кабинет с волосами, накрученными на розовые бигуди.
– Должно быть, какой-то ублюдок угнал эту чертову машину! – зарычал вице-президент.
– А ты уверен, что не дал ее на время своим никчемным приятелям? Ты же у нас простофиля!
– Боже милостивый, конечно же, нет! Это только твои недотепы-друзья просят дать им на ней покататься!
* * *
– Истеричные взаимные обвинения и оскорбления ни к чему не приведут нас, – заявил с достоинством Арон Пинкус, глубоко потрясенный разыгравшейся у него на глазах трагической сценой. Маккензи Хаукинз уперся коленями в плечи пригвожденного к полу Сэма Дивероу. Пепел с его сигары время от времени падал на искаженное судорогой лицо противника. – Я полагаю, давно пора нам поостыть, как говорит молодежь. И попробовать разобраться, в какой ситуации мы очутились.
– А что там насчет расстрельного взвода после того, как меня выгонят из коллегии адвокатов и лишат права заниматься моим делом? – задыхался Дивероу.
– Послушай, Сэм, – произнес Хаук успокоительным тоном, – они больше этого не делают: чертово телевидение положило этому конец.
– Ох, я и забыл! Ты ведь однажды уже объяснял мне это. И все, мол, из-за вмешательства общественности! И еще добавил, что существуют другие способы избавляться от неугодных лиц. Например, охотиться на акул отправляются трое, возвращаются же домой только двое. А чем хуже охота на уток? Там, где устраивают ее, неожиданно появляется дюжина водяных щитомордников [69], хотя, всем известно, в этих краях не водилось их испокон веку. Премного благодарен тебе за подобные сведения, свихнувшийся мерзавец!
– Я лишь старался держать тебя в курсе всего, что происходит, и делаю это для твоей же пользы, сынок, потому что мне небезразлична твоя судьба. Так же, как и Энни. Она по сей день интересуется тобой.
– Я сказал уже: не упоминай при мне ее имени!
– Право же, мальчик, ты совсем лишился рассудка.
– Позвольте заметить, генерал, – промолвил из-за письменного стола Пинкус, – главное, чего лишен он в данный момент, так это способности ясно осознать реальное положение вещей, что было бы для него крайне важно.
– Вы полагаете, в конце концов он сумеет понять что к чему, командир?
– Думаю, надо попробовать… Ну как, Сэмюел, возьмешь себя в руки? Или, может, мне следует объяснить Шерли по телефону, что мы не появимся на пресловутой выставке искусства, поскольку ты присвоил себе ее лимузин, напихал туда полным-полно старых греков, а меня, своего работодателя, заставил участвовать в разрешении твоих личных трудностей, которые, в силу сложившихся обстоятельств, оказываются в юридическом отношении и моими?
– Я предпочел бы лучше встретиться с расстрельным взводом, Арон!
– Мудрое решение. Я тоже предпочел бы… это. Как мне кажется, Пэдди придется отдать в чистку бархатные занавески… Генерал, отпустите его и помогите ему встать. Пусть он сядет вот здесь, на этот стул.
– Только не вздумай, Сэм, снова шалить! – предупредил своего юного друга Хаукинз, не спеша поднимаясь на ноги. – Насилием ничего не добьешься.
– Но этот-то тезис и находится в вопиющем противоречии со всем твоим образом жизни, не так ли, мистер Истребитель? – Дивероу, приняв вертикальное положение, прохромал до письменного стола и тяжело опустился на указанный ему Пинкусом стул. Глаза его были устремлены на старого юриста. – И что же вы хотели сообщить мне, Арон, и зачем?
– Я обрисую тебе общую картину, – ответил Пинкус и проследовал через комнату к утопленному в стене зеркальному бару. – И, кроме того, предложу приличного бренди тридцатилетней выдержки. Замечу, я полностью разделяю пристрастие твоей прелестной матушки к сему предмету роскоши, в котором так нуждаешься ты со своей нервной системой. Этот божественный напиток позволит тебе снять напряжение и немного расслабиться: недаром же мы с миссис Дивероу прибегли к его помощи перед тем, как приступить к осмотру твоей шато-берлоги. Я даже могу налить тебе щедрую порцию в расчете на то, что она не даст замутиться твоему юридического склада разуму после того, как узнаешь кое-что, о чем и не подозревал. – Арон наполнил хрустальный бокал темно-коричневым коньяком и поставил его на стол перед Сэмом. – Сейчас ты прочтешь нечто невероятное, после чего тебе придется принять наиважнейшее в твоей жизни решение. И то же самое должен буду сделать и я, да простит меня бог Авраам, который, как я глубоко убежден, – я имею в виду Авраама, – был царственно безумен!
– Избавьте меня от этой метафизической чепухи, Арон. Итак, что же мне предстоит узнать? И не представите ли вы на мой суд свое резюме?
– Вкратце, мой юный друг, все сводится к следующему. Правительство Соединенных Штатов отобрало у племени уопотами земли, законно принадлежавшие им. Сделано это было путем организации целой серии заговоров и с помощью различного рода махинаций, сопровождавшихся заключением договоров и щедрыми посулами. Впоследствии, однако, было принято решение, согласно которому этих соглашений как бы и не существовало. Что же касается соответствующих документов, то они были надежно спрятаны в закрытый архив Всеамериканского бюро по делам индейцев в Вашингтоне.
– А кто, черт возьми, эти уопотами?
– Это индейское племя, занимавшее территорию, простиравшуюся на север вдоль Миссисипи до самого форта Кэлхон, на запад, по берегам реки Плэтт, – до Сидар-Блафса, на юг – до Уипинг-Уотера и на восток – до города Ред-Оук, штат Айова.