Смерть в прямом эфире
– Что-то по тебе не видно. Зарплату хоть платят? – спросила Нина.
– Случается, – соврал Гуров и от стыда снова отвернулся.
Давыдова расценила это по-своему и сердито сказала:
– Ладно-ладно, ты мне здесь слюни не распускай. В Москве каждый день убивают. Ты что, за всех в ответе? Бери кофе и садись, я скоро приду.
– Спасибо, – Гуров взял вторую чашку кофе, полез за деньгами, но Нина его остановила:
– Иди уж, успеется.
– Спасибо, – повторил сыщик и отправился в указанный угол.
Гуров оценил переход на «ты» и перемену в ее настроении и подумал, что вид у него, значит, жалкий. Если информация у Нины «горячая», то он, полковник Гуров, спрячет ее до поры. Подставлять такую женщину – грех. А в том, что он информацию добудет, сыщик уже не сомневался.
Он еще не допил кофе, как подошла Нина, принесла бутерброды, две бутылки минеральной, в одной из бутылок оказалась водка. Девушка плеснула в бумажные стаканчики, сказала:
– Жизнь пошла поперек, – выпила и стала есть.
Гуров тоже выпил и искренне поддержал:
– Не жизнь, а грязное существование. И почему приличный человек должен врать, изображать невесть чего, убирать чужое дерьмо. Никому не известно.
– Я по вашему делу все рассказала, и ты мне вопросов не задавай, – Нина налила по второй. – Ты здоровый, красивый мужик и несчастненьким не прикидывайся. Тебя приодеть, отбоя от нас не будет.
– Я не жалуюсь, – Гуров улыбнулся.
– Женатый?
– Обязательно.
– Жена красивая, любит?
– Красивая и любит, – ответил Гуров. Мария предупреждала, что такой вопрос будет непременно и ответить на него следует именно так.
– И ты жену любишь?
– Люблю, – признался Гуров.
– И давно женаты?
– Порядочно, я же не мальчик.
– Это надо! – Нина налила по третьей. – Мужик признается, что женат, любит и у него в семье порядок. Я что же, тебе совсем не нравлюсь?
– Почему? Вы девушка интересная, и фигура у вас отличная, – искренне ответил Гуров и от удовольствия, что может сказать правду, вновь улыбнулся. Хотя Мария запретила, скользнул взглядом по высокой груди собеседницы и одобрительно кивнул.
– Так какого черта ты о своей любви к жене рассказываешь? – возмутилась Нина.
Гуров неожиданно вспомнил одну из любимых фраз Станислава и ответил:
– Что выросло, то выросло.
Нина хитро прищурилась, спросила:
– И ты никогда-никогда налево не завернул?
– Я не люблю такие разговоры, – и Гуров не заметил, как вновь ссутулился, почувствовал, что говорит ненужные слова.
Сыщик был не прав. Нина прониклась к нему симпатией, удивлялась, что среди ментов встречаются подобные мужики. Гуров ни с того ни с сего сказал:
– У меня ни времени, ни свободных чувств нету. Так что я не высоконравственный, а просто несвободный. У каждой медали две стороны. Вот так, девушка.
Нина смотрела на сыщика и не узнавала. Гуров вновь выпрямился, голос набрал силу:
– Вы, Нина Петровна, убийцу покрываете, – вздохнул Гуров, недовольно поморщился. – По Москве не раскрыто ни одно громкое заказное убийство. Я убежден, в пятидесяти процентах случаев свидетели имеются. Они боятся, и правильно делают. Человеку свойственно оберегать свою жизнь, и я вас не осуждаю. Но, если мы с вами порочную цепь не разорвем, ее никто не разорвет. Вы мне говорите, я ваше имя забываю. Вот сейчас выслушаю, допью и забуду. Даю слово чести. Для прокуратуры и суда я других свидетелей найду. Но мне необходима точка опоры.
Нина смотрела ему в глаза, чувствовала, как по телу бегут мурашки, а ноги отнялись, уйти она не может.
– Итак, лет тридцати, среднего роста, плотного телосложения, в мужике чувствуется сила. Вы увидели его за час до смерти Леонида…
– Накануне… Дважды, – прошептала Нина. – Удивилась, что он тут делает? Забыла. А назавтра…
– Раздался выстрел, и вы вспомнили. Как его имя?
– Юрий… Юрий Авилов… Он в соседнем доме живет. Он убьет меня…
– Вот я и говорю, женщины мне далеко не безразличны. – Гуров разлил остатки из бутылки, чокнулся с бумажным стаканчиком Нины. – Только если я жене изменю, она это поймет, едва я порог переступлю, на меня не глядя. А я ее люблю, за любовь нужно платить. А вы красивая девушка, я рад, что мы познакомились. Я вам должен за бутылку, кофе, бутерброды… и исполнить одно ваше желание. – Он положил на стол свою визитную карточку. – Я не волшебник, но много чего могу. Телефоны выучите, карточку уничтожьте. Обязательно. Моей визитки у вас быть не должно. Мы с вами сегодня встретились, выпили, поговорили за жизнь, расстались. Если будет трудно и вы позовете, я приду.
Гуров поднялся, положил на стол деньги, поцеловал Нине руку и направился к лестнице.
Нина смотрела на высокого, широкоплечего, уверенно шагающего мужика и не могла понять, с чего она расчувствовалась, решила, что человек на краю и ему необходимо помочь. Он ни на что не жаловался, ничего не просил, она, опытная баба, разнюнилась. Но Юрке Авилову она теперь не завидует, у этого… И тут Нина сообразила, что не знает даже, как мужика зовут, взглянула на визитную карточку… Полковник, старший оперуполномоченный по особо важным… Гуров Лев Иванович… Она выучила два телефона, записала в блокнот по четыре последних цифры каждого номера, чиркнула зажигалкой, прикурила, визитку сожгла. Он прав, такую карточку иметь в сумке совершенно ни к чему. Он сказал, что придет… А что? Такой придет…
Глава третья
Бывший полковник КГБ, ныне полковник службы, называвшейся иначе, человек по фамилии Грек, сидел в сановном кабинете, смотрел на хозяина вопрошающе. За многие годы службы он вытренировал этот взгляд, сроднился с ним, окружающим полковник казался прирожденным холуем. И лишь немногие знали: этот взгляд и вся манера держаться – обман. Полковник – человек сильный и умный, не подверженный постороннему влиянию. Он всегда поступает как считает нужным и выполняет приказы в тех случаях, когда они совпадают с его собственной точкой зрения. В остальных ситуациях он только имитирует исполнение, а результат срывается по объективным, не зависящим от Грека обстоятельствам.
Он убрал Леонида Голуба отнюдь не потому, что так пожелал сановный чиновник, а просто Голуб зарвался, стал мешать выполнению стратегического плана, который простирался аж до двухтысячного года, до новых президентских выборов.
Телевидение – самое мощное оружие в предвыборной борьбе, и это не затасканные слова, а объективная действительность.
Но ТВ структура многосложная, и захватывать ее надо заранее. Так по кирпичику строят дом: каждый кирпичик следует подержать в руках, ощупать, положить на нужное место. Пусть миллионеры покупают каналы, можно купить все, а души людей останутся в руках спецслужбы. И телезвезды в нужный момент станут говорить то, о чем их «попросят». И сетку вещания составят так, как «попросят». И в студию пригласят кого требуется, и вопрос зададут нужный и своевременный. Действительный захват телевидения – очень тяжелый и кропотливый труд.
Сегодня группа Грека – лишь несколько десятков человек, и не все они занимают ключевые посты, но придет срок… Кремлевскую стену тоже складывали по кирпичику, и не один год.
– Что же, ваш первый блин не вышел комом, – пошутил чиновник. – Но поздравлять вас рано.
– В нашей службе поздравлять не принято, – сухо ответил Грек. – Мы и ордена если получаем, так в туалете и при погашенном свете. Шутка.
– И неудачная, – резко сказал чиновник. – Вы уверены, что вашего исполнителя не обнаружат? Мне известно, розыском занимаются люди очень серьезные.
– Я знаю, шеф. – Грек уже пожалел о своих словах. На днях хозяин кабинета получил правительственную награду. Грек не завидовал, невольно вспомнил, непроизвольно вырвалось. Старею, подумал он, надо внимательнее следить за собой. Человечек, сидящий за столом, случайный и временный. Но сегодня он за этим столом, следует считаться, соблюдать правила игры.
– Но если все-таки человека выявят? – нудел чиновник.