Варяжские гнезда

Пересвет предложил Водану осмотреть хотя бы большие из островов.
– Мнится мне, царь, – сказал он, – что на этом месте можно то же сотворить, что в городке Яромира на Волхове. Как там они могут запереть выход всем людям из своего озера, так и здесь готов замок висячий на все озера, сколько их там есть, а выход в море тут же. Его-то уже никто после нас не заградит.
– Выходы в море мы посмотрим, – сказал Водан, – а обойти острова я сам считал полезным. Если понравятся, то оставим несколько кораблей с людьми. Пока будем ходить дальше, могут окопанный стан с засекой, а не то и городок построить.
Русские и бодрицкие купцы пошли дальше. Один Станимир решил остаться с асами.
– Мы здесь еще можем зверя побить, – сказал он. – Груза на корабль еще могу взять много, а медведи здесь пушистые. Здесь давно был охотник Ходча из Славянска. Каждый год, тридцать лет подряд, ездил в эти леса на все лето. Иногда возвращался, когда на Ловати и Шексне уже лед идет, а раз в Острограде замерз и зимовать должен был на чужой стороне. Первым богачом в своем городе сделался. Наши деды ему несметные кучи золота и серебра платили за его медвежьи да лисьи меха. О нем и теперь на всех озерах вспоминают. Теперь так же охотники Избор из Руссы, да Пулк рыжий, Дудор белый из еми, всем нашим купцам известны. Сколько шкур им ни закажи, в срок все до одной принесут. Стреляют без промаха, а Пулк так сунет левую руку медведю в пасть и тут же ему ножом жилу пополам, так что бурый и рыкнуть не успеет. Да, много охотников с нами торгуют, хотя с этими тремя никто не сравняется.
Водан разрешил корабельщикам и вождям, оставив везде необходимую стражу, людей распустить на охоту на три дня. Особо избранным он поручил осмотреть всю местность и обо всем ему сообщить.
Охота оказалась прекрасная. Уже с первого вечера отправившиеся в леса вернулись на суда у берега с добычей и с требованием коней и даже купленных для убоя волов, чтоб везти застреленных в лесах медведей и оленей. Лисиц красных, золотистых, черно-бурых и совершенно черных натаскали великое множество. На некоторых Станимир смотрел жадным взором и говорил: «Это римский товар! Это я никому не уступлю! Это я в Винете продам на корабли, идущие в Италию». Соболей, горностаев, куниц, белок были свалены целые горы, и три дня добыча не уменьшалась. Станимир сыпал золото и серебро в кольцах и кружках [38], и давал за все такие цены, что многие охотники сами удивлялись его щедрости. Давид бень-Иозеф все золото, которое у него было, так же променял на меха, жадно присматриваясь к действиям выспянина.
– Вот чудеса! – говорил он своим. – Там, на озере, карелов бил. Воин казался отчаяннее всякого гота и сармата, жизнь свою подвергал сколько раз самой явной опасности. А здесь торгует так, что, видно, заранее знает, сколько ему каждый обол принесет.
– Теперь от души отлегло! – радостно восклицал Станимир. – Добрые молодцы, и мои, и царские, довольно набили всякого зверя. В три дня мы сделали больше, чем иной раз удается за целый месяц. За платой не стою, потому что знаю, что все верну с избытком.
Осмотр местности так же очень расположил многих в пользу основания здесь города. Особенно Пересвет, Левко и Буревид настаивали на том, что вряд ли есть еще на свете такое хорошее место для мореплавателей и купцов.
– Это Пантикапея северных стран! – говорил Пересвет. – Кто здесь сядет, тот владыка озерной страны.
– Как озерные города не доглядели на Волхве сесть, – прибавлял Левко, – так волховцы до сих пор не доглядели здесь утвердиться.
– А может быть, Острограда боятся? – заключал Буревид.
– Надо на среднем большом острове построиться, – говорил Пересвет. – А еще лучше на двух островах. Из камнеметов на оба берега бить можно, если струны новые. А если построить еще по малому городку на каждом берегу, то никто не пройдет без нашего соизволения.
Водан выслушал все эти сообщения и сам много раз осматривал указанные Пересветом острова. Фригг со своими женщинами так же ездила на охоту и, в первый раз после болезни, натягивала лук и пускала стрелы по пернатой дичи. Не было границ ее восторгу, когда она убеждалась, что правая рука ее вполне сохранила прежние силы и гибкость. Богатство островов и прибережья, и живописный вид лесов очаровал и царицу, и всех приближенных ее.
На третью ночь пребывания у островов, Водан имел сновидение. Повторилось то же, что являлось перед его глазами на Волхове, после беседы с Яромиром. Но в светлом облаке стояли рядом, держа друг друга за руку, Богучар с Драгомиром. Город же рос и распространялся и по островам, и по берегу, и поражал великолепием своих зданий. Так же удивляли громадностью и хитрой постройкой корабли, стоявшие на рее и плававшие по заливу. Храмов с крестами было множество. На море сражались. Водан с испугом узнал в сражающихся своих людей всех народностей. Затем увидел он среди города свое собственное изображение, украшавшее площадь. Сарматы его окружили, опрокинули, повергли в прах и разбили. Издали ему грозили, носясь над водой, Тотила и прочие, после его речей прочертившие себя копьем. Появился волк Фенрир и бросился на Водана, но его убили неведомые витязи. Готы, чудские племена, греки, римляне ходили, держа кресты в руках. Сарматы же владели городом, и с ними были люди и из Пантикапеи, Танаиса, Фанагории и Херсонеса, и с Днепра и с озер, и вятичи с Оки. Среди них стояли старцы с Днепровской горы, поучали их и благословляли крестом.
– Не на лжи, а на правде мир стоит! Понимаешь ли ты или нет? – раздались голоса Богучара и Драгомира.
И Водан, с головой горячей, как от огня, обливаясь потом, вскочил с своего ложа.
«Я болен, – говорил он себе. – Яд в ране, верно, еще действует. Может быть, и охота, и походы меня утомили. Пусть Пересвет и его друзья делают здесь, что хотят. Мне выгодно иметь больше союзных городов. Но я пойду дальше. Я буду искать новых мест».
Он позвал Пересвета, Левка и Буревида.
– Друзья мои! – сказал он. – У вас средства есть устроиться. Вы сами довольно богаты. Своей волей пошли вы за мной, и я вам не перечу. Оставайтесь здесь, кто хочет. Стройте город. Союз заключим такой же, какой утвержден у нас с Эрманрихом. Кораблей у вас останется достаточно для первого времени. В здешних богатых лесах у вас найдется, из чего построить и новые корабли, и я не сомневаюсь в том, что в жителях Алого Бора буду иметь верных и сильных союзников [39].
К Пересвету присоединилось около тысячи людей. Почти все были сарматы, и большая часть во время похода научилась и строению кораблей, и управлению ими. Станимир обещал им, что когда город будет построен, к ним еще переселятся люди с Волина, с Ругина и с Выспов, а так же из других поморских городов. Давно ищут они все места, где зверопромышленники и меховщики могли бы останавливаться и скупать товар, не боясь грабежей еми и карелов. Он просил поселенцев не отказать в приеме будущих гостей. Пересвет объявил, что люди Алого Бора будут очень довольны иметь опору в жителях сильных и богатых городов Поморянской страны, дружить с ними и вести мирную торговлю.
Водан радушно прощался с Пересветом и его товарищами.
За островами Алого Бора взморье расширялось в просторный залив, а берега возвышались в два хребта лесистых холмов. Менее чем в двух часах хода, среди залива, был длинный остров, состоящий из восточного холма и западной узкой косы.
– Вот еще замок, висящий на водном пути! – заметил Водан. – Не упустят его алоборцы! Сильны они будут! С озерными они скоро сольются в один народ. А там, куда ни иди целыми годами, все народы одного языка. Это великая сила! С готами надо идти по ту сторону моря. Чудские народы неопасные соперники, и их подчинить своим науке, слову и искусству можно. А с людьми породы Яромира, которые ничего не боятся и ничем не смущаются и уже финикийские корабли научились строить, – надо дружить. Иначе они могут быть опасны. Пока Пересвет жив, я на него надеюсь. Нечего горевать об угольях, пока не остыл костер.