Любовь пирата

— Поверьте, капитан, не в моих привычках носить подобное платье. Мне посоветовали это сделать, чтобы не привлекать внимания.
— Но получилось наоборот. Значит, матросы ошиблись! Прости, девушка, что обидели тебя!
— Значит, я могу идти?
— Конечно, и побыстрей, пока я не забыл, как устал сегодня. Только спрячь свои прекрасные волосы, дорогая, не то будет беда.
Беттина сделала, как было ведено, и, облегченно вздохнув, вновь повязала косынку узлом назад. Капитан встал и проводил ее до двери, потом, взяв руку, нежно поцеловал.
— Сегодняшний день я надолго запомню, девушка. Счастливого пути.
Выйдя из полумрака каюты в ослепительный солнечный день, Беттина внезапно вспомнила Шона и его угрозы. Быстро вглядевшись, она увидела его всего в нескольких шагах. Беттина поспешно обернулась к капитану, но тот уже закрыл дверь.
— Значит, проболтался! — прорычал Шон и, вынув кинжал, стал подкрадываться к ней.
— Я предупреждал, парень, теперь пеняй на себя.
Беттина охнула, мгновенно побелев от ужаса. Матросы на палубе бросили работу, очевидно, решив развлечься кровавым зрелищем, но Беттина ничего не замечала и даже не могла закричать — горло перехватило от ужаса. Шон неотвратимо надвигался.
«Беги! — прозвучало в мозгу Беттины. — Ради Бога, беги!»
Ноги ее наконец пришли в движение; в слепой панике она ринулась по сходням и полетела по пристани, но преследователь не отставал. Девушка поскользнулась и упала лицом вниз: Шон был так близко, что споткнулся об нее и растянулся всего в нескольких ярдах.
Молниеносно вскочив, Беттина помчалась по направлению к городу, но чем дальше она бежала, тем меньше становилось народу на улицах, а за спиной слышались вопли и проклятия. Почему он не отстанет от нее? И тут Беттина налетела на какого-то человека.
— Пусти меня! — завопила она, отчаянно отбиваясь, но незнакомец вцепился в нее мертвой хваткой.
— Ты?! — изумленно прошептал он.
Беттина взглянула на него и охнула. Перед ней стоял француз, матрос с «Песни ветра», которого наказали тогда из-за нее. Не успела девушка что-то сказать, он толкнул ее себе за спину и вытащил длинный сверкающий нож. Шон успел добежать до него и, злобно размахивая кинжалом, ринулся на француза. Тот был выше противника и явно сильнее, а Шон к тому же устал от погони. Но он был в ярости и намеревался добиться своего любой ценой. Скоро враги были покрыты кровью, но драка продолжалась. Наконец клинок француза пропорол плечо Шона, парализовав правую руку. Удар в челюсть — и он, врезавшись в стену, сполз на землю бесформенным мешком.
— Пойдем!
Француз взял Беттину за руку и, потащив ее по улице к старому зданию, втолкнул внутрь. По пути они никого не встретили. Он почти внес ее на второй этаж и дальше, в какую-то комнату.
Беттина не могла поверить в свое спасение. Первый раз в жизни смерть подошла так близко, и теперь, когда облегчение затопило все ее существо, девушку почему-то начало трясти. Она рухнула на единственный стул: слезы покатились по щекам.
Когда дыхание наконец стало ровнее, а сердце замедлило стук, Беттина огляделась. Комната была очень маленькой и темной, и кроме деревянного стула, на котором она сидела, единственными предметами обстановки были умывальник в углу да узкая кровать с измятыми простынями. Одно окно выходило на грязную аллею, но соседнее здание загораживало свет.
Матрос зажег стоявшую на умывальнике свечу. На его груди и руках виднелось множество порезов, кровь из отсеченного пальца капала на пол. Охваченная жалостью, Беттина вскочила, чтобы помочь. С ее колен упал узелок; девушка с удивлением поняла, что так и не выпустила из рук вещи. Подняв узелок, она бросила его на стул и подбежала к французу.
— Ваши руки, месье, нужно перевязать! Темно-карие глаза уставились на нее, и Беттина была потрясена увиденной в них ненавистью.
— Моя спина навеки искалечена из-за тебя! Какое значение имеет еще один палец! За все будет заплачено, — процедил он. — Я — Арман Готье, мадемуазель, это на случай, если хотите запомнить имя человека, который вас убьет.
Ледяной ужас затопил Беттину при этих словах. Она метнулась к выходу, но мужчина даже не пошевелился. Дверь была заперта. Девушка, широко раскрыв глаза, медленно обернулась.
— Сейчас же откройте! — панически вскрикнула она. Но Готье только расхохотался, жестоко, пренебрежительно.
— Теперь ты знаешь, что я испытывал, когда меня привязали к мачте. Не очень-то приятное чувство, правда, мадемуазель?
— Почему вы делаете это? Почему?
— Глупый вопрос, моя высокородная дама, но с радостью отвечу на него! Видите ли, я мечтал об этой встрече, думал только о том, как убью вас, молился, чтобы Господь отдал вас в мои руки, и теперь вы будете страдать в десять раз больше, чем я тогда. Я не убью вас сразу, мадемуазель Верлен, ибо мгновенная смерть милосердна, а я не испытываю сострадания. Вы будете умолять меня прикончить вас, прежде чем я соглашусь, и смерть придет медленно, от голода и пыток. Но сначала я получу то, за что был наказан, то, чего желал много раз.
Ум Беттины отказывался воспринимать его слова. Это был кошмар наяву.
— За что вас высекли, месье Готье? Он удивленно взглянул на девушку.
— Ты так спокойна! Но это недолго продлится. Меня изуродовали только за намерение, за то, что так и не удалось сделать. Зато теперь я получу все, что мне причитается.
— Но зачем же еще и убивать?
— Потому что вы могли уговорить Мариво отменить наказание, но не сделали этого!
— Поверьте, месье, я пыталась, как могла, умоляла капитана.
— Лгать легко, когда твоя жизнь в опасности. Не принимайте меня за дурака, мадемуазель! — прорычал Готье, расстегивая узкий ремень.
Беттина неверяще уставилась на матроса, но тут в мозгу словно что-то взорвалось.
— Ну что ж, делай что хочешь — изнасилуй меня, убей! — завопила она. — Нужно было умереть от ножа Шона! Слышишь?! Мне все равно, все равно!
Она залилась истерическим хохотом — пронзительным, резким, заполнившим крохотную комнату. Арман Готье нерешительно отпрянул.
— Ты безумна! — прошептал он, пятясь к двери. — Еще не испытала страдания, но уже тронулась умом. Нет никакого смысла начинать сейчас, я подожду, пока не придешь в себя и не станешь сознавать всего, что буду с тобой делать. Я еще вернусь! — прошипел он сквозь стиснутые зубы и, выйдя из комнаты, старательно запер дверь.
Ноги подкосились. Беттина упала на пол. Неудержимые рыдания сотрясали тело. Прошло много времени, прежде чем она перестала всхлипывать. Беттина опять стала ребенком, маленьким, беспомощным, и снова оказалась в большой школьной спальне, на кровати, в темноте, рыдая от одиночества, потому что мама так и не смогла отговорить отца посылать ее в монастырь. Тогда пришла монахиня, ласково заговорила с ней, утешила, погладила по голове. И эти добрые слова наконец убаюкали ее.
 
Часть 2
 
Глава 22
Тысячи звезд напоминали мерцающие огоньки свечей на бархатном пологе неба. Где-то в одном из кабачков матрос Арман Готье напивался до бесчувствия, но здесь, в его убогой комнатенке, Беттина крепко спала, не обращая внимания на клопов и мышей.
Она открыла глаза, только когда солнце стояло высоко в небе. Недоуменно оглядевшись, девушка тряхнула головой, пытаясь вспомнить, почему находится в этом странном месте. Может, Тристан привез ее сюда? Но ведь она сбежала с его прекрасного острова и добралась до Сен-Мартена. Высадилась на берегу, отправилась на поиски жениха, а потом… потом…
— Нет! — охнула она, вспомнив все, что было вчера. — Господи, нет!
Зачем она пришла в себя? Лучше бы окончательно потерять память, чем оставаться здесь и считать минуты до возвращения Армана Готье. Какие ужасные пытки он замышляет?
Беттина уже ослабла от голода. Дальше будет еще хуже. Неужели он не даст ей даже куска хлеба? Готье вернется, и тогда…