Университет

Но в принципе отложить написание рассказа Фейт не боялась. Он был настолько готов в ее уме, что не играло никакой роли, когда она запишет его на бумаге — сегодня, завтра или через месяц.
Она еще раз перечитала написанное и снова взялась за ручку.
"Сама не знаю, чем именно шестой этаж приковал мое внимание", — начала Фейт.
И уже не останавливалась — вплоть до последнего предложения.
Кейт вернулся домой, когда она, сидя в гостиной, печатала текст готового рассказа на старой мамашиной машинке.
Фейт подняла на него глаза и ахнула про себя. У брата была новая стрижка.
Половину головы он выбрил и длинными волосами другой половины прикрыл рукотворную лысину. Ничего более отталкивающего Фейт не видела! Но она решила благоразумно не лезть со своим мнением, в кои-то веки придержать язык — и поэтому наблюдала за ним молча.
Кейт швырнул на диван связку только что купленных книг.
— Каковы твои успехи в крысиных бегах, сестричка? — насмешливо осведомился он. — Вижу, они тебя здорово напрягают!
— Я называю это — получать образование. Он презрительно пожал плечами.
— Вовсе не факт, что то образование, которое тебе предлагают, является тем образованием, которое тебе нужно.
— Фраза, достойная продавца из отдела пластинок.
Брат смерил ее уничтожающим взглядом, хотел что-то сказать, раздумал и отправился на кухню.
Фейт тут же пожалела о своих словах. Вечно она говорит не подумав! Зачем наседать на бедного затурканного парня? И без того мамаша без конца читает ему мораль.
Бросив печатать, Фейт задумчиво сидела за машинкой и смотрела в сторону кухни. Она заметила, что ее слова больно задели брата, несмотря на его браваду. У нее сердце кровью обливалось, что она обидела его. В чем, собственно, его вина? Он просто очень юный и незрелый. Это же не преступление, черт возьми! То, что Кейт частенько принимает нелепую позу усталого интеллектуала, не может не раздражать, однако не стоит уж так накидываться на беднягу. Она-то взрослее, ей пора научиться сдерживать свои чувства.
Подумав минуту-другую, Фейт встала и пошла на кухню.
Кейт вынул из холодильника кувшин и пил апельсиновый сок. Затем поставил кувшин на стол и исподлобья уставился на сестру.
— Теперь ты будешь орать на меня за то, что я пью не из стакана?
Она отрицательно мотнула головой. Ей очень хотелось извиниться за предыдущие обидные слова, но язык как-то не поворачивался. Да, их отношения с братом совсем ни к черту.
Фейт открыла шкаф и вынула пакетик чипсов. Есть не хотелось, но руки надо было чем-то занять.
— Где мать? — спросила она.
— Шут ее знает.
— В последнее время она крепко наседает на тебя.
— Как будто раньше не наседала. Кейт допил сок и поставил пустой кувшин в раковину.
— Сколько мужиков, по-твоему, уже трахнули мамашу?
— Кейт, как ты можешь!
— Да ладно тебе, будто вчера родилась. У тебя ведь тоже глаза не в заднице. Так сколько же у нее было трахалыциков?
Фейт пожала плечами:
— Откуда мне знать, я учета не веду.
— Ты полагаешь, она... и при отце трахалась направо и налево?
— Нет, вряд ли, — с искренним убеждением сказала Фейт.
Отрицательный ответ вылетел мгновенно. Ей не раз случалось думать над этим вопросом — она перебирала в памяти время, когда отец был жив, и неизменно приходила к выводу, что мать ему не изменяла.
— Если бы отец был жив, — продолжал Кейт, — она бы все равно свернула на эту дорожку?
— Ну, сказать точно трудно. Но мне кажется, она бы такой не стала. Она была очень молоденькая, когда папа умер. И здорово растерялась. Двоих детей растить, да и для себя пожить хочется. Ну и начались метания... А потом пошло-поехало, уже остановиться не могла.
Кейт согласно кивнул. Он украл горсть чипсов из пакетика сестры, потом молча вышел из кухни, прошел по коридору и скрылся в своей комнате, плотно прикрыв дверь.
Фейт еще минуту постояла в задумчивости, прикончила чипсы и вернулась в гостиную — допечатывать рассказ.
На следующее утро она выехала из дома очень рано — даже не позавтракала. Перед алгеброй, которая была первым занятием, Фейт забежала в копировальный центр.
После алгебры, переходя из корпуса в корпус, она очень нервничала. Девушка стеснялась читать вслух перед другими людьми — тем более что-то ею же и написанное. А вчерашняя уверенность в высоком качестве своего рассказа как-то незаметно улетучилась.
Она вынула текст из портфеля и на ходу перечитывала его про себя. Но напрасно Фейт надеялась на свое боковое зрение — через несколько шагов она столкнулась с каким-то парнем.
Смутившись, девушка подняла глаза от рассказа и проворно сказала:
— Извините, пожалуйста. Простите.
Выкатив на нее тупые, пустые глаза, студент процедил:
— Чтоб ты сгнила, сука поганая! В его голосе было столько злобы, что она поневоле остановилась и проводила парня недоуменным взглядом.
Шагов через двадцать он столкнулся с другим студентом. Тот вместо извинений развернулся и толкнул его в спину. Через пару секунд завязалась серьезная драка.
Господи Всемогущий! Что же стало с университетом? Отчего здесь столько злобы?
Фейт не стала наблюдать за дракой, сунула рассказ под мышку и заспешила на семинар по писательскому мастерству.
У нее; теплилась робкая надежда на то, что большая часть группы по каким-то причинам сегодня не придет на занятия. Однако, к ее разочарованию, пришли почти все. Она села в первом ряду.
Профессор Эмерсон улыбнулся ей и спросил:
— Готовы?
Фейт кивнула и браво ответила, чтобы показаться уверенной в себе:
— Не то чтобы готова, но готова показать, что готова!
Тут кто-то с заднего ряда крикнул:
— Профессор Эмерсон!
Фейт оглянулась на парня, который тянул руку.
— Да, мистер Киилер, что вы хотите сказать?
— На следующее занятие мне назначено читать мой рассказ, а я, к сожалению, не смогу прийти. Можно мне поменяться и прочитать сегодня?
— Ничего против не имею. Но решать должна мисс Пуллен. — Профессор повернулся к Фейт:
— Что скажете? Можем мы сегодня обсудить рассказ мистера Киилера вместо вашего?
Фейт посмотрела на бледного студента в последнем ряду. Хотя она не испытала особого облегчения от того, что сегодня не нужно читать перед всеми, было неловко отказываться. Поэтому она кивнула:
— Хорошо, я согласна.
— У вас есть копии вашего произведения? — спросил профессор Эмерсон Киилера.
— Нет. Простите, я забыл размножить.
— Ну, тогда не стоит ли нам отложить обсуждение до лучших времен...
— Да ведь это очень короткий рассказ. Я могу прочитать его сейчас, а потом оставить вам копии — вы раздадите на следующем занятии.
В голосе студента было столько отчаянной мольбы, что Фейт стало не по себе. Отчего он так клянчит, будто сегодня последний день и больше не будет другой возможности прочитать свое творение!..
Профессор Эмерсон на секунду-другую задумался, потом сказал:
— Хорошо. Не будем больше терять времени. Начнем. Вы готовы, мистер Киилер?
— Да.
— Тогда вперед. Уступаю вам свое место.
— А это обязательно — читать перед всеми? Или можно отсюда?
— Как вам удобнее.
Бледный студент с заднего ряда обвел глазами аудиторию и встретился взглядом с Фейт. На ней его глаза задержались. Он криво ухмылялся.
У Фейт вдруг заколотилось сердце от недоброго предчувствия. Что-то знакомое было в выражении его лица, что-то пугающее.
Киилер поднял листочки и стал читать:
"В библиотеке стоят аккуратные ряды параллельно бегущих книжных стеллажей, освещенных лампами дневного света. Три верхних этажа отданы этим нескончаемым параллельным рядам стеллажей..."
У Фейт при первых же словах пересохло горло. Руки у нее дрожали, на лбу выступил пот.
А Киилер продолжал ровным голосом:
"Все книги разложены в хитроумной последовательности — согласно буквенному и цифровому шифру, а также дате публикации..."