Предложение повесы

Но он ни разу об этом не пожалел. Ни раньше, ни теперь.
Эта мысль удивила его, заставив на секунду отвлечься от чисто физических ощущений. Радуясь даже столь малому облегчению, он ухватился за эту загадку, пытаясь понять, почему Флик так действует на него.
Совершенно очевидно, что она для него не очередная леди, с которой хочется завести интрижку. Еще ни одна женщина не вызывала в нем таких сильных чувств, как Флик, сама того не подозревая. Какое же новое чувство он испытывает к ней одновременно со страстью? Какие струны его души задело это невинное создание?
Чувство это было ему неведомо, но весьма притягательно.
Он нахмурился и попытался изменить позу. Она еще сильнее вцепилась в него. Она нуждалась в защите, и он не мог ее оттолкнуть.
Бесстрашная Флик боится мышей! До чего же это трогательно! И дело вовсе не в мышах, а в том, что она боится, значит, надо избавиться от страха.
Судорожно вздохнув, он взял Флик за локоть и заставил отодвинуться.
— Флик, милая… Посмотри на этого мышонка. Он совершенно безобидный и не съест тебя.
— А вдруг?
— Пока я здесь — не съест. — Он прижался губами к ее виску и заставил повернуть голову. — Ну же — посмотри на него. Он такой маленький!
Она с опаской повернула голову, продолжая прижиматься к нему, и посмотрела на крошечного грызуна.
— Ну вот. Увидишь, он скоро убежит.
Минуту они молча наблюдали за полевкой. Та по-прежнему не двигалась, только шевелила усиками. Потом осторожно двинулась вперед. Флик напряженно застыла. Мышонок выбрался из угла и замер у очага…
Затрещало полено, разбрасывая искры.
Мышонок подскочил, снова бросился в угол, к дырке между двумя камнями, и исчез.
— Скорее! — Флик разжала руки. — Заткните дырку!
Демон послушно взял щепку и заткнул норку.
— Ну вот. Теперь ты в безопасности.
Он выпрямился и повернулся.
Флик подошла, заглянула ему через плечо и убедилась в том, что норка закрыта. Она стояла рядом с ним, учащенно дыша.
Он не мог оторвать взгляд от ее вздымавшейся груди. Ему стоило огромных усилий держать себя в узде. Он медленно поднял на нее глаза.
Встретив его взгляд, Флик затрепетала, пытаясь убедить себя в том, что это результат пережитого страха. Однако огонь, горевший в его синих глазах, заставил ее задохнуться и пробудил желание вернуться в его объятия.
Широко распахнув глаза, приоткрыв рот, раскрасневшись, она готова была броситься в пропасть…
Он полуобернулся, указав жестом на кровать и кресло:
— Что ты выбираешь?
Она заморгала, пытаясь справиться с охватившими ее чувствами.
— Кровать.
Демон подложил еще пару поленьев и опустился в кресло, стараясь не смотреть на Флик. Стараясь не думать…
В те мгновения, когда, испугавшись мышонка, она бросилась ему в объятия, он был на грани поражения. Стена, которую он воздвиг между собой и ею, ее невинностью и своими страстями, чуть было не рухнула. Обоих спасла только ее невинность. И сейчас он чувствовал необычайную слабость, словно силы его были на исходе.
А это означало, что дело зашло слишком далеко. Он и не заметил, как это случилось. Его чувственные фантазии превратились в одержимость. Воображение рисовало ему картины одну соблазнительнее другой, вызывая безумное желание, и удовлетворить его можно было лишь одним способом. А это означало… слово, каким он охотно пользовался. Даже в мыслях.
Какой-то шорох заставил его повернуть голову. Флик полузакрыла глаза и перевернулась на бок. Подобрав ноги, она лежала, продолжая смотреть на огонь. Демон перевел взгляд на пламя, стараясь ни о чем не думать.
Ливень не утихал.
Тихий вздох заставил его посмотреть на Флик.
Она уснула, подложив руку под щеку. Длинные ресницы темными веерами опустились на порозовевшие щеки. Чуть приоткрытые влажные губы манили к себе. Пламя очага позолотило ее кожу, его блики играли на ее волосах.
Демон залюбовался ею. Он так и не понял, как Флик относится к Диллону, однако не заметил между ними чувственного влечения. Он думал, что они еще слишком молоды и невинны, но теперь знал, что Флик способна испытывать страсть.
Он любовался ею и размышлял. И ему не нужно было отводить взгляд.
 
Глава 7
Он так часто видел ее лицо в своих снах, что не заметил, как задремал. Ее лицо было последним, что он видел, прежде чем смежил веки, и первым, когда он проснулся, еще в полутьме.
Демон размял затекшую шею, посмотрел на очаг, где обнаружил горку остывающей золы, и стремительно повернулся к окну.
Сквозь тяжелые ставни пробивалась узкая полоска бледного света.
Тихо чертыхнувшись, он посмотрел на Флик. Она еще спала. Он поднялся и, стараясь не шуметь, подошел к двери. Утро уже наступило.
Широко распахнув дверь, Демон вдохнул полной грудью, вобрал в себя запахи умытого дождем леса и на несколько секунд задержал дыхание.
Флик стала просыпаться. Не открывая глаз, что-то промурлыкала, глубоко вздохнула, потянулась и медленно разомкнула веки.
Увидев его, широко открыла глаза и тепло улыбнулась:
— Уже утро?
Ее чуть хрипловатый спросонья голос возбудил его так, что он едва совладал с собой. Обжигающая сила желания потрясла его, изумила, он напряг все силы, чтобы держать себя под контролем.
Она продолжала улыбаться, ожидая его ответа. К счастью, ей был виден только его силуэт.
— Почти, — проговорил он с трудом.
Голос его прозвучал хрипло и резко. Он поспешно отвернулся, чтобы она не заметила его состояния.
— Пойду седлать лошадей, — бросил он, выходя.
Она поспешила ему на помощь.
Иван был раздражен и капризен. Демон воспользовался этим предлогом, чтобы не смотреть на Флик, и ощутил на себе ее недоуменный взгляд. Он даже не решился помочь ей седлать Джессами: если она случайно прикоснется к его ноге, он за себя не ручается. Затянув на Иване подпруги, Демон схватил поводья и вывел жеребца из конюшни.
Хижину углежогов построили на слиянии четырех парковых дорожек. По одной из них они приехали накануне, еще одна вела к Хиллгейт-Энду. Третья уходила в сторону, а потом соединялась с той тропой, по которой Флик обычно добиралась до полуразрушенного коттеджа. Остановив Ивана в центре прогалины, Демон посмотрел в сторону четвертой тропы, которая вела от проходившей западнее проселочной дороги, и увидел неспешно шагавшего по ней Хью Данстебла, уже немолодого управляющего генерала.
Демон застыл на месте.
Данстебл его заметил и, улыбаясь, приподнял шляпу:
— О! Доброе утро, сэр.
Демон кивнул и, глядя на медленно приближающегося управляющего, лихорадочно соображал, как быть.
— Похоже, вас застиг вчерашний ливень. — Данстебл приостановил своего конька. — Лило как из ведра. Он и меня застиг, начался так неожиданно. Я возвращался от Картеров, играли в вист. Вымок до нитки.
— Верно. — Демон украдкой посмотрел в сторону полутемного сарая. — В такой сильный ливень ехать было опасно.
Данстебл хмыкнул:
— Еще бы! По нашим-то тропам? Ваш великолепный конь мог пострадать.
Великолепный конь зафыркал, загарцевал и сильно толкнул конька управляющего. Демон натянул поводья. Успокаивая своего конька, Данстебл хохотнул:
— Да уж, ездить на таком животном — настоящий подвиг. Недаром у вас такое прозвище.
Демон получил свое прозвище вовсе не потому, что объезжал норовистых коней, но возражать не стал. Ему было не до этого.
Он втуне взывал к Богу, чтобы у Флик хватило здравого смысла не показываться. Однако она появилась и тепло улыбнулась Данстеблу:
— Доброе утро, мистер Данстебл.
Она смотрела на небо и не заметила выражения лица управляющего. Потрясение на нем сменилось ужасом, ужас — подозрением, но когда Флик наконец посмотрела на управляющего, лицо у того было совершенно бесстрастным, он пробормотал что-то невнятное и бросил на Демона осуждающий взгляд.
Демон же, как истый аристократ, смерил управляющего ледяным взглядом и презрительно выгнул бровь.