Только он

— Он не помешал бы и мне. Но не время.
Вулф молча разглядывал Калеба черными глазами. При солнечном свете глаза у Вулфа были темно-синие, и унаследовал он их от британца-отца. Ночью же он больше походил на сына своей матери из индейского племени чейеннов. Это был человек, с которым люди считались.
— Напал на след Рено? — бесстрастно спросил Вулф Калеба. Порознь он общался с тем и с другим и к обоим испытывал симпатию. Он не знал, почему Калеб гонялся за Рено. Калеб никогда об этом не говорил, а Вулф никогда не спрашивал.
— Сейчас у меня о другом голова болит. Я оставил женщину в нескольких милях отсюда. Ей нужна сухая одежда.
— Это не Виллоу Моран? — поинтересовался Вулф.
Калеб чертыхнулся.
— Ну и быстро же распространяются слухи!
— Люди довольны, что Джонни Слейтер получил по заслугам. — Вулф усмехнулся. — Щенок Койота… Убийственная кличка! Он этого не переживет. Он уже охотится за тобой.
— Ему же будет лучше, если он не найдет меня.
— Он найдет тебя, если ты пойдешь через Каньон-Сити, — уверенно сказал Вулф. — Он поджидает тебя у начала большой дороги с частью банды. Другая половина направилась к Рио-Гранде.
— Ты уверен?
— Они оставили человека на пересечении дорог. Спроси его. И спроси, какую награду за твою голову пообещал Джед Слейтер. Четыреста долларов тому, кто принесет ему твой скальп. Тысяча долларов тому, кто привезет тебя к Джеду Слейтеру живым.
— Ну и сукин сын!
— Тебе не нужно еще ружье? — спросил Вулф. — Я свободен с тех пор, как отец написал мне, что не приедет этим летом.
Предложение было заманчивым. Вулф блестяще владел и любым оружием, и кулаками. Он унаследовал боевой дух отца-шотландца и индианки-матери. Однако Калеб не считал себя вправе рисковать чужой жизнью. К тому же, помимо Калеба, лишь Вулф знал о том, что Рено и Метью Моран — одно и то же лицо. Если Виллоу узнает, что Калеб хочет убить ее возлюбленного, их совместное путешествие потеряет смысл.
— Спасибо, но в этом нет необходимости, — сказал Калеб. — Существует множество способов оставить их с носом.
— В горах — не так уж много. Ты можешь проскочить мимо банды Слейтера у Рио-Гранде, но нет шансов сделать это в Каньон-Сити.
— Есть другие перевалы.
Вулф удивленно поднял черные брови.
— Мало кто из белых знает о них.
— Мой отец в пятидесятые годы побывал в этих краях в качестве армейского топографа. Есть другие перевалы. Пожав плечами, Вулф переменил тему.
— А что, жеребец у нее действительно первоклассный?
— Прелестный жеребец, — подтвердил Калеб
— Прелестный — это не рекомендация для лошадей и женщин, — заметил Вулф.
— Он гораздо выносливей, чем кажется на первый взгляд. Очень сообразительный. Идет как дьявол
— Выносливый, говоришь?
— Да, и кобылы тоже.
— Оставь их у меня. Они доставят тебе много хлопот, тем более на высокогорье.
— Виллоу не пожелала оставить их в Денвере. Сомневаюсь, что она оставит их здесь, но на всякий случай предложу. Лучше молись, чтобы она не согласилась. Иначе Слейтер не задержится с визитом к тебе.
Вулф улыбнулся.
— Расценю это как высокую честь.
Калеб покачал головой и засмеялся. Ему была по душе эта черта приятеля: Вулф был бойцом до мозга костей.
— А как девчонка? — спросил Вулф. — Держит марку?
— Не уступает арабским скакунам, — признался Калеб. — Боевая девчонка. Если я достану сухие вещи и приличное седло, она одолеет перевалы.
— А что, неужели она едет в дамском седле?
— В том-то и беда!
— Черт побери! Я не видел такого седла с тех пор, как покинул Англию!
— Скоро я его тоже больше не увижу… Чистая дурость эти седла!
Вулф мягко улыбнулся.
— Наверное… Английские леди на ирландских лошадях смотрятся в них как красивые бабочки…
— Если б я знал, что они так милы твоему сердцу, я привез бы тебе это чертово седло. Твоя кузина сможет воспользоваться им в свой следующий приезд.
— Леди Джессика Чартерис предпочитает скакать галопом без седла. — В голосе Вулфа прозвучали нотки восхищения, которые тут же сменились некоторой грустью. — В последнем письме говорилось о ее замужестве. Скорее всего, она больше не будет досаждать мне в Америке.
Вулф как-то рассеянно посмотрел по сторонам, словно пытаясь вернуться к делам сегодняшним и забыть о письме, которое принесло ему саднящее чувство утраты.
Калеб спешился, привязал лошадей в кустах и вместе с Вулфом направился к хижине
— Послушай, а у Джессики для езды на лошади был другой костюм, кроме платья до земли с уймой юбок, которых больше, чем листьев на дереве?
Вулф улыбнулся.
— Тебя устроят брюки и рубашка из оленьей кожи? Их сшила моя тетка. И еще в последний раз Джесси упросила меня купить ей джинсы. Еле нашел подходящий размер. Как и седло.
— Упросила, говоришь? Хотел бы я видеть эту девчонку. Как ты думаешь, она не рассердится, если я на несколько недель позаимствую ее одежду и седло для другой дамы?
— Надеюсь, что не рассердится К тому же, если Джесси прикатит сюда со своим аристократическим супругом, она не станет шокировать его таким нарядом
Презрение, которое прозвучало в голосе Вулфа, когда он говорил о будущем муже Джессики, не удивило Калеба. Вулф ни во что не ставил английских аристократов, хотя сам наполовину был голубых кровей. Единственное исключение он делал для юной своевольной Джессики.
— Так я могу взять ее одежду? — спросил Калеб.
— Бери Джесси никогда больше ею не воспользуется. Может, что-нибудь еще? Говори, не стесняйся. Лучше взять продукты у меня, чем заезжать за ними в Каньон-Сити и столкнуться там нос к носу со Слейтером
— Да, я рассчитывал пополнить запасы в Каньон-Сити — признался Калеб
— Скажи, что тебе надо, — я дам.
— Еды для нас и зерна для лошадей, если, конечно, у тебя найдется лишнее, — сказал Калеб. — Трава сейчас повсюду хорошая, сочная, но чтобы выдержать тяжелую дорогу, понадобится зерно
— Еда — не проблема. Ста фунтов зерна хватит?
Калеб издал вздох облегчения.
— Спасибо, брат. А пару одеял не одолжишь? На перевале будет чертовски холодно, если это ненастье сохранится
— У меня есть кое-что получше одеял — спальные мешки.
Лицо Калеба выразило сомнение.
— Джесси настояла, чтобы мы их взяли, — продолжал Вулф, не обращая внимания на реакцию приятеля. — После первой же ночевки я оценил их. Тепло, ветер не поддувает. Отличная вещь!
Калеб искоса взглянул на Вулфа.
— Гоняешься за модными новинками в своем немолодом возрасте?
Вулф улыбнулся. Они были ровесники, им обоим в апреле стукнуло тридцать.
— Я люблю удобства. Я не такой ветхозаветный, как ты.
Калебу неожиданно вспомнились сказанные Виллоу слова: «Око за око — это закон Запада?»
— Я готов заплатить за старомодные одеяла, — Калеб вынул из кармана золотую монету. — Если этого мало, я… — начал он.
— Убери ее, пока я не взбесился, упрямый ты сукин сын, — перебил его Вулф.
Калеб бросил косой взгляд на Вулфа, но монету убрал.
Они молча подошли к хижине. Внутри было темно и сыро, комната была обставлена очень просто. Как только двери захлопнулись, Вулф повернулся к Калебу и завел разговор о том, что всегда обходил молчанием, — о человеке по прозвищу Рено.
— Я был бы счастлив, если бы ты за своими делами вообще забыл про Рено, — спокойно сказал Вулф. — Ты никогда не говорил, что тебе от него надо, и я не спрашивал об этом. Это не мое дело. Но я обязан предупредить тебя, Кэл. Если ты когда-либо найдешь Рено, крепко подумай, есть ли у тебя основания обвинить его в чем-то. Как только ты его обвинишь, считай, что через секунду вы оба, скорее всего, окажетесь покойниками.
Калеб ничего не ответил. Ничего не сказали Вулфу и его глаза.
Вулф посмотрел на суровые складки на лице Калеба.
— Ты слышишь меня, amigo? Ты и Рено, вы стоите друг друга.
— Я слышу.
— И что?
— Пусть все будет, как есть.