Призраки войны

— Врешь!
— Не вру. Правда. Лан говорит правду.
— А я что же, все эти годы проспал где-нибудь на рисовом поле? — криво усмехнулся Римо. — Как какая-нибудь спящая красавица.
— Не понимаю.
— Последнее, что я помню, — это то, что я воюю во Вьетнаме в шестьдесят восьмом. Что же я делал все эти двадцать лет?
— Откуда Лан знает? — пожала плечами Лан. — Это твоя жизнь.
Римо молча посмотрел на девушку. На лице ее было написано беспокойство и смятение. Ему хотелось верить, что она его друг — ему так нужен был друг! — но то, что она ему говорит, — это просто смешно. Это просто невозможно!
— Не знаю, что мне с тобой делать, — задумчиво произнес Римо.
— Тогда ничего не делай. Я пойду.
Лан развернулась кругом и пошла в противоположном направлении. Римо глядел ей вслед, то ли печалясь, то ли боясь, что стоит ему отвернуться, как она выстрелит ему в спину. А может, она все-таки из Вьетконга? Может, его подставили и сделали жертвой какого-то странного эксперимента по промывке мозгов? Или напоили наркотиками? В голове так легко и пусто.
Волосы Лан подрагивали при ходьбе, как хвост сердитого пони. Она ни разу не обернулась. Даже когда дорога свернула.
А Римо стоял посреди дороги, чувствуя себя полным идиотом.
— Вот черт! — выругался он, когда девушка скрылась за поворотом, и погнался за ней.
Сначала шагом, потом бегом. Брезентовые вьетнамские ботинки висели у него на ногах, как гири. Странно. Американские ботинки куда тяжелее. Он бы вообще не должен был чувствовать вес тряпичной обуви. Ведь он же морской пехотинец. И все же он ощущал ломоту во всем теле. Может, он и правда проспал несколько лет? А иначе как все это объяснить?
Неподалеку раздался треск автоматных очередей. Римо нырнул в заросли.
— Стой! Стой! — кричал по-вьетнамски мужской голос.
— Помогите! Римо! — Голос Лан.
И опять заговорил “Калашников”.
Римо помчался по дороге, как нападающий футбольной команды высшей лиги. Там, где дорога делала изгиб, он срезал путь через лес и выскочил на дорогу рядом с тяжелым танком. Из верхнего люка торчала фигура вьетнамского солдата с крупнокалиберным пулеметом.
Римо снял его одним выстрелом.
За первым танком стоял второй, а еще чуть дальше — третий. В грязи застрял “лендровер” — у него лопнула шина. За “лендровером”, пригнувшись, сидели три вооруженных вьетнамца.
Римо заметил фигурку Лан, мелькающую среди деревьев. Вьетнамцы открыли огонь.
— Эй! — крикнул им Римо, стараясь припомнить самое страшное вьетнамское ругательство. — До май! До май!
Вьетнамцы услышали его голос и обернулись к нему. Римо помахал им рукой, потом вспрыгнул на башню танка и нырнул в люк.
* * *
Капитан, Дай Чим Сао услышал, как американец обвинил его в том, что он переспал с собственной матерью, и задрожал от гнева. Не разгибаясь, он развернулся кругом и крикнул своим подчиненным:
— Вон он! Американец!
Но не успели они открыть огонь, как американец уже исчез в танке. Изнутри донеслись приглушенные выстрелы. А потом — тишина.
— Ты и ты, — приказал Дай офицеру и шоферу “лендровера”. — Прикройте меня, чтобы девчонка не высовывалась. А я достану труп американца.
— Откуда вы знаете, что он мертв? — спросил офицер.
— Потому что в танке находятся три мужественных вьетнамских солдата. Они убили его. Делайте, как я вам приказал.
Офицер пожал плечами и принялся стрелять по деревьям.
Капитан Дай подбежал к танку, в котором скрылся американец, и вскочил на его корпус.
И тут же спрыгнул обратно на дорогу.
Башня танка начала вращаться, и ствол пушки 125-го калибра едва не сбил капитана Дая с ног. Что происходит?!
Вот пушка развернулась в направлении двух других танков и выстрелила. Раз, другой. Капитан Дай закричал. От грома выстрелов у него едва не лопнули барабанные перепонки. Дай бросился на землю. В воздухе со свистом пронеслись осколки. Над головой капитана пролетело стальное колесо и упало рядом с ним на землю, очень напоминая собой крышку люка.
Капитан Дай поднял голову. Один из танков горел. Потом Дай заметил дымок — это завелся мотор того танка, в котором сидел американец. Дай едва успел увернуться от гусениц, а танк объехал своего бывшего товарища, ныне объятого пламенем, и направился к третьему “Т-72”.
Люки третьего танка разом пооткрывались, и из них, как муравьи, полезли солдаты. Они успели вылезти наружу как раз вовремя. Капитан Дай был уверен, что его отчаянный крик звучал громче, чем выстрел. Третий танк был расстрелян прямой наводкой, и пламя тут же охватило его.
А танк, в котором сидел американец, развернулся и направился к “лендроверу”. Офицер и водитель машины решили держаться до последнего. Их пули отскакивали от брони танка, но в конце концов офицер бросился в одну сторону, солдат — в другую. Танк подмял под себя машину и расплющил ее в лепешку. Раздался громкий хлопок — под тяжестью безжалостных гусениц лопнула шина.
А танк все шел и шел вперед. И тут из люка раздался клич:
— Лан! Прыгай сюда! Я не знаю, как остановить эту штуковину.
Капитан Дай понял, что девчонка-полукровка сейчас прибежит на зов американца, но не предпринял и попытки остановить ее. Он так и остался стоять на дороге, а девчонка преспокойно выбежала из кустов и скрылась в люке.
“Т-72” шел вперед. И капитану Даю не оставалось ничего, кроме как вдохнуть полной грудью его зловонные выхлопы и попытаться сдержать рыдания. Он проиграл.
* * *
— Посмотри, есть ли тут еда, — сказал Римо, с большим трудом ведя танк и глядя при этом в перископ. Сиденье было низкое, неудобное, явно предназначенное для человека миниатюрного сложения. Римо казалось, что он зажат со всех сторон.
Лан обернулась к нему.
— Ты теперь веришь Лан?
— Я приберегу свое суждение на потом, — ушел от ответа Римо.
— Не знаю, что это такое, — пожала плечами Лан. — Я поищу еду.
Она обошла мертвые тела танкистов и открыла стальные ящики с боеприпасами. В них были снаряды. В углу стоял огромный ящик. Лан сняла крышку.
— Еды нет. Но посмотри.
Римо обернулся и увидел тускло мерцающие стволы новеньких “Калашниковых”.
— Лучше бы ты нашла еду, — проворчал он.
Лан нахмурилась.
Римо вновь вернулся к перископу. И как раз вовремя. Ему едва удалось избежать столкновения с деревьями. С трудом выправив курс, он попытался ногой нащупать тормоз. Наконец ему это удалось, и танк остановился.
— Надо выбросить трупы, — сказал Римо. — В такой жаре они скоро начнут вонять.
— Я помогу.
— Сиди.
Римо вылез через люк в башне танка и вытащил трупы. Скинул их на дорогу и вернулся на сиденье водителя. Крышку люка он не стал закрывать, чтобы не задохнуться. Потом он снова завел мотор и знаком показал Лан, чтобы села рядом. Девушка молча повиновалась.
— Ты вела себя очень храбро, — похвалил девушку Римо.
— Не храбро. Испугалась.
— Без разницы, — улыбнулся Римо. Лан сначала набычилась, но потом ответила на улыбку.
— Мы друзья? — спросил Римо.
— Да, — обрадовалась Лан. — Друзья. — Она пожала Римо руку, и Римо рассмеялся, хотя этот жест и тронул его.
— Ты недавно сказала что-то о моих американских друзьях. Что ты имела в виду?
— Ты говорил, что приехал во Вьетнам помочь американцам. Военным пленным.
— Военнопленным? Они в плену у вьетнамцев?
— Да.
— А я что-нибудь говорил о том, где они находятся?
— Нет. Я думаю, ты не знаешь.
— Отлично! Я не знаю, где нахожусь сейчас, я не знаю, где был в прошлом, и я не знаю, куда мне двигаться в будущем.
— Я не виновата.
— Я понимаю. Боже, что с моей головой? Я ничего не помню. У меня такое чувство, что ответы на все вопросы плавают где-то в мозгу, но мысли никак не хотят остановиться хоть на секунду, чтобы я мог их разобрать.
— Я знаю одну вещь.
— Какую?
— Нам нужна еда.