Сердце воина

 
Карин Монк
Сердце воина
Посвящается Марку, увлеченному рассказчику
 
Пролог
Горы Шотландии, весна 1207 года
— Я умираю…
Эти слова были произнесены с горечью и таким недоумением, словно тот, кто сказал их, надеялся услышать безнадежное возражение.
Однако Элпин взирал на него все с той же спокойной доброжелательностью, ничем не выдавая уныния. Ведь человека, говорившего сейчас о смерти, он держал на руках, когда тот издал первый в своей жизни крик, и предсказал его отцу, что сын вырастет могучим вождем и обеспечит клану Маккендриков долгие десятилетия мира и процветания. Глядя на вопящего розового младенца, Элпин обещал ему блестящее будущее, но при этом терзался, ибо прекрасно знал, что рано или поздно с мальчиком произойдет нечто ужасное, а он сам окажется в этот момент рядом с ним и именно у него на глазах прелестное дитя, превратившееся в сильного мужчину, испустит дух.
— Пора, — отозвался Элпин.
Маккендрик задумался, пытаясь постичь эту простую мысль. В комнатах и коридорах, расположенных рядом с его опочивальней, раздавались возгласы ужаса и безутешного горя, и от этого последние мгновения жизни воина стали невыносимой пыткой. Собрав последние силы, умирающий зажал ладонью рану, зияющую у него в боку, и заставил себя сесть.
— Но ведь он не появился! — воскликнул Маккендрик, желая убедить Элпина, что тот ошибся. — Мне предстоит и дальше возглавлять битву с Родериком. Я поживу еще и дождусь Черного Волка, ибо хочу убедиться, что это именно он.
— Не тебе это решать, — тихо ответил Элпин. — Право определить, годится ли он в лэрды клана, принадлежит только Ариэлле. Ее слово — закон. Маккендрик насупился.
— Если это он, пора бы ему появиться. Где он, разрази его гром? — Его грозные возгласы прервал приступ надсадного кашля.
— Появится, — заверил Злпин умирающего лэрда, помогая ему улечься. — Я все предвижу наперед. Черный Волк будет здесь.
Лэрд устремил на него взор, полный надежды. Ему отчаянно хотелось верить, что так и произойдет. Но, увидев мрачное выражение лица Элпина, он угадал печальную истину и со вздохом смирения опустил газа.
— Позаботься об Ариэлле, пока он не объявится, — тихо распорядился умирающий. — До его появления с ней ничего не должно случиться.
Элпин молча положил свою бледную высохшую ладонь на лоб лэрда, не позволяя себя обещать то, что был не в силах осуществить. Он знал, что Маккендрик отлично это понимает, и все же желал хоть немного утешить умирающего отца.
— Я пригляжу за ней, клянусь, и буду заботиться о ней как о родной дочери.
— Хорошо… — с облегчением выдохнул лэрд.
Наблюдая, как тяжело вздымается грудь Маккендрика, как он сопротивляется смерти, Элпин догадывался, что в этом сражении ему не одержать победы. Стиснув костлявую руку Элпина, лэрд попытался еще раз вздохнуть, но это не удалось ему. Жизнь покидала его, и из горла вырвался лишь свист. Через мгновение он выпустил руку Элпина. Старик давно предвидел, что все случится именно так и именно в этот момент.
Потеряв друга, он ощутил внутри пустоту и холод, что бывало всегда, когда смертный, которого он любил много лет, уходил из жизни. Элпин задержал руку лэрда в своей. Это было нужно ему самому, а не бездыханному телу, освободившемуся от мучений и покинутому исстрадавшейся душой. Слыша, что все вокруг пришло в ужас и смятение, Элпин, объятый горем, не двигался. Только почуяв горький запах дыма, он вышел из оцепенения и выглянул в окно.
Огонь, бушевавший на противоположной стороне двора крепости, пожирал башню. Снизу доносились громкие крики мужчин и женщин, таскавших воду из колодца. Однако пламя вздымалось все выше, словно насмехаясь над тщетными усилиями людей. Черный дым заволок светло-голубое весеннее небо. Ветер вздымал в раскаленный воздух тучи пепла, которые, покружившись в высоте, сыпались на землю траурным дождем.
— Ариэлла! — воскликнула Элизабет, охваченная отчаянием. — Ариэлла!
Скованный страхом Элпин обреченно закрыл глаза. Родерик запер Ариэллу в башне, заставив девушку наблюдать сверху, как он грабит ее дом и мучает людей. Теперь Ариэлла обречена погибнуть в огне.
— Нет! — Элпин ожесточенно тряхнул головой. — Этому не бывать!
Не в силах пошевелиться, он беспомощно взирал на яркие языки пламени, уже подобравшиеся к комнате под крышей. Внизу все с таким же отчаянием выплескивали в огонь ведро за ведром, но неимоверные усилия людей не могли остановить пожар. Однако несчастные не отступали, хотя лица их почернели от сажи, ноги подкашивались, а руки ломило от усталости.
Мало-помалу крики утихли. Мертвую тишину нарушал лишь зловещий треск пламени, объявшего башню. Люди обреченно взирали на нее.
 
Глава 1
Лето 1207 года
Как всегда, первым его ощущением была боль.
Он поморщился и заворочался на циновке, надеясь хоть ненадолго еще окунуться в теплые воды целебного сна, но они стремительно схлынули. Во сне ему удавалось преодолевать боль, хотя не совсем и на короткое время. Но даже этого было достаточно, чтобы он предпочитал безжалостной ясности дня ленивое забытье под отупляющим действием крепкого напитка.
Сейчас он, как водится, проигрывал битву за сон неугомонному врагу. Спина раскалывалась от боли, в левой ноге возобновилась знакомая пульсация, сводившая с ума. А тут еще рука! Когда-то могучая, теперь она бессильно висела. Дряблые мышцы скручивала такая нестерпимая судорога, словно кто-то невидимый, но могучий неустанно наносил ему разящие удары. Он снова попытался нырнуть в спасительный омут сна, ибо только во сне ощущал себя прежним.
— Проснись, Малькольм! — Жизнерадостность этого голоса возмутила его. — У тебя гости.
Он даже не приоткрыл глаза.
— Убирайся прочь! — простонал Малькольм, едва ворочая языком из-за сухости во рту. — Не то я оторву тебе башку!
Гэвин невозмутимо подошел к окну и распахнул неструганые ставни. Хижину залил яркий полуденный свет. Солнечный луч, с отвращением скользнув по замусоренному полу, добрался до физиономии Малькольма.
— Господи помилуй! — Морщась от света, он нашарил на полу пустой кувшин и запустил им в Гэвина.
Тот уклонился, и кувшин, ударившись об стену, разлетелся вдребезги.
— Понимаю, для тебя это слишком рано, — оправдывался Гэвин, — но там, снаружи, тебя дожидаются люди, которые провели в пути целую неделю, чтобы встретиться и поговорить с тобой.
Малькольм прикрыл глаза ноющей рукой, чтобы заслониться от безжалостного солнечного луча.
— Скажи им, что мне нездоровится.
— Я так и сделал и даже предложил им обратиться за помощью к Гарольду. Они ответили, что уже побывали у Макфейнов и Гарольд направил их сюда.
— Значит, они потратили время напрасно, — решительно заметил Малькольм. — Чего ради Гарольд послал их ко мне?
— Они сообщили Гарольду, что ищут Черного Волка.
— Черный Волк мертв! — помолчав, бросил Малькольм и отвернулся к стене, давая понять, что разговор окончен. — Так им и скажи.
— Они думают иначе и не желают уезжать, не повидавшись с ним. Эти люди принадлежат к клану Маккендриков.
Малькольм нахмурился, тщетно роясь в памяти, притупленной элем. Какой еще Маккендрик? Наконец его осенило.
— Боже всемогущий! Ну и навязчивый же этот Маккендрик! Я уже ответил его посланцам, что его предложение не интересует меня. Какого черта еще ему понадобилось?
— Не знаю. — Гэвин пожал плечами. — Если хочешь от них избавиться, выйди и поговори с ними сам.
— Господи! — Малькольм с трудом принял сидячее положение. Как ни сильна была боль, она не стала сильнее, чем накануне, на прошлой неделе или в прошлом году. Он уже почти забыл, что значит жить без нее.
Выйдя вслед за Гэвином и зажмурившись от невыносимо яркого солнца, Малькольм украдкой покосился на незваных гостей. Один из двух рослых и крепких мужчин был шатеном с волосами до плеч, другой — брюнетом. Третий гость, почти мальчишка, с грязной всклокоченной шевелюрой и давно не мытым лицом, не понравился Малькольму, однако он тут же сказал себе, что внешность еще ничего не значит.