Сердце воина

Гэвин приготовил для него на столике перед хижиной обычную трапезу: эль, хлеб и сыр. Не обращая внимания на гостей, Малькольм схватил кувшин с элем, сделал глоток, прополоскал рот и шумно сплюнул. Освежившись столь странным способом, он запрокинул голову и осушил кувшин до дна. Затем вытер рот рукавом и спокойно взглянул на гостей. Те словно не верили своим глазам и едва скрывали отвращение.
— Что вам надо? — грубо осведомился он. Первым опомнился высокий шатен.
— Я — Дункан Маккендрик, — неуверенно проговорил он. — А это Эндрю и Роб. — Робом звали паренька, и он не сводил с Малькольма глаз. — Мы пришли потолковать с воином по имени Черный Волк.
Дункан явно не верил, что человек, появившийся из хижины, — тот могучий воин, которого они искали.
— Он перед вами, — бросил Малькольм. Разочарование мужчин сменилось жалостью.
Малькольм позволял им разглядывать себя, не подавая виду, что это унизительно для него. Паренек, впрочем, отнесся к происходящему по-своему. Он по-прежнему сверлил Малькольма взглядом, но испытывал скорее ярость, нежели сочувствие.
— Прости нас, — проговорил брюнет, назвавшийся Эндрю. — Мы сперва побывали в замке у Макфейна, где узнали, что ты более не лэрд. Новый лэрд Макфейн направил нас сюда, не предупредив, что… что… — Он замялся.
Малькольм выругался про себя. Вздумалось же Гарольду отправить этих людей к нему!
— А где другие посланники вашего лэрда? — осведомился он.
— Они не вернулись назад, — ответил Дункан. — Мы так и не знаем, добрались ли они до тебя и передали ли предложение Маккендрика.
— Добрались, — молвил Малькольм. — Я сказал им то же, что и вам: мне это неинтересно. Передайте Маккендрику, что я считаю разговор оконченным и прошу больше не тревожить меня. — Он пошел к хижине, но, услышав слова паренька: «Он погиб», — остановился.
Малькольм обернулся. Серые глаза мальчика горели такой ненавистью, словно он считал Малькольма виновным в случившемся.
— Как?
Роб открыл было рот, но его перебил Дункан:
— Клан подвергся нападению воинов-грабителей. Маккендрик был сражен ударом меча. Это произошло через несколько недель после того, как он отправил к тебе посланца с предложением приехать.
— Мы бились изо всех сил, — вставил Эндрю, — хотя, увы, не владеем боевыми искусствами. Поэтому Маккендрик надеялся, что ты и твоя армия защитите нас.
Малькольм едва сдержал горький смех. Маккендрик не ведал, о чем просил. Когда-то Малькольм был лэрдом клана Макфейнов и в самом деле возглавлял отряд из доброй тысячи храбрых бойцов, готовых сражаться за него и умереть в бою. Шесть долгих лет он воевал в армии короля шотландцев Уильяма и вместе со своими людьми одержал победы во многих кровавых битвах. Но с тех пор минула целая вечность. Теперь в его распоряжении остался только Гэвин. Если бы Малькольм откликнулся на зов Маккендрика и принял его предложение занять место лэрда, тот первый расхохотался бы.
Посланцы отлично знали об этом.
— Велики ли потери? — спросил он, удивляясь, почему это заботит его.
— Четырнадцать убитых, — ответил Дункан, — несколько десятков раненых. Ограбив замок, они подожгли его.
— Печально!
Да, очень печально, что он не был там и не защитил то, что в свое время ему не составило бы труда защитить. В письме к нему Маккендрик сообщил, что его малочисленный клан насчитывает всего несколько сотен человек и не имеет ни союзников, ни врагов. Маккендрик выражал надежду, что прославленный Черный Волк окажет им честь и займет предложенное ему место лэрда. В знак особого доверия Маккендрик предлагал Малькольму руку своей единственной дочери, уверенный, что она будет преданной и любящей женой могучему Черному Волку.
Малькольм предал это письмо огню.
— Вы сами видите, что мне едва ли удалось бы помочь вам, — промолвил он. — Я уже не лэрд клана Макфейнов, и мое положение несколько изменилось.
Малькольм отвернулся от гостей. У него раскалывалась голова, и он ощущал настоятельную необходимость унять боль новой порцией эля.
— Ты должен присоединиться к нам, Макфейн. Малькольм удивленно взглянул на паренька:
— Уж не вздумал ли ты потешаться надо мной?
— Ни в коем случае. — Дункан жестом велел Робу молчать. — Парень хотел сказать, что нам позарез нужна твоя помощь и ты окажешь нам честь, если поедешь с нами.
«Кто он — слепец или безумец? — подумал Малькольм. — Скорее всего то и другое, раз сделал мне столь безумное предложение».
— Я больше не Макфейн, — гневно повторил он. — И не Черный Волк. Не можете обойтись без помощи, так возвращайтесь к Гарольду и умоляйте его взять ваш клан под защиту.
Дункан и Эндрю растерянно посмотрели на паренька. Тот нахмурился и покачал головой.
— Ты, и никто другой! — воскликнул юноша, пронзая Малькольма пристальным взглядом. — Нам не сумеет помочь ни один человек, кроме тебя.
— Как же я вам помогу? — усмехнулся Малькольм. — Войска у меня больше нет, сам я почти калека. С кем же мне оборонять ваш клан, помоги вам Бог?
— Не знаю, — ответил паренек, — но уверен: ты пойдешь с нами.
Вид у него был мрачный. Ему с явным трудом дались эти слова. К своему изумлению, Малькольм, пронзенный этим красноречивым взглядом, почувствовал, что не может двинуться с места. Глаза паренька осуждали его, но вместе с тем глядели затравленно: то был взгляд ребенка, испытавшего много ужасов, которые навсегда запечатлелись в памяти.
Малькольм забыл даже про свою боль. На краткое мгновение к нему вернулись прежние силы, и он снова ощутил себя таким же непобедимым воином, как раньше. В былые времена Малькольм не колеблясь поспешил бы на помощь клану, охваченному страхом и растерянностью после набега врагов. Однако силы снова покинули его, снова нахлынули боль и усталость. Он опять ощущал пустоту в душе и сознавал, что уже никому и ничем не сможет помочь, тем более ограбленному клану, нуждающемуся в могучем вожде и мощной армии защитников.
— Я вам не помощник! — отрезал Малькольм. — Больше мне не досаждайте. Убирайтесь!
Он повернулся и, хромая, направился в свою сумрачную хижину. Униженный, охваченный мучительным стыдом, Малькольм мечтал забыться в опьянении.
Ариэлла задумчиво смотрела в огонь, на яркие языки пламени, дарившие тепло, но уничтожавшие поленья, без которых был бы невозможен огонь, и вспоминала слова Элпина о том, что в мире ничто не существует само по себе, а от чего-то зависит, обязано чему-то жизнью. Ариэлла, любившая отца больше жизни, хорошо поняла смысл этих мудрых слов. Да, без него ей не жить.
В тот страшный день, когда умер отец, она, стоя на коленях возле него, звала к себе смерть, но та, к ее горькому разочарованию, не пришла за ней. Потом на протяжении долгих недель, просыпаясь поутру, девушка с тоской осознавала, что все еще жива. А между тем в ее сердце поселилось такое неизбывное горе, что казалось, с ним невозможно прожить ни минуты.
Поскольку смерть так и не шла к ней, Ариэлла преодолевала горе, учась люто ненавидеть.
Сперва ее ненависть была направлена на Родерика. Он обманул девушку, прикинувшись другом, а потом предал, напав со своим отрядом на ее клан. Его замысел состоял в том, чтобы принудить Ариэллу вручить ему меч клана, тем самым провозгласив лэрдом. Ненавидеть Родерика было легче легкого. Но этого оказалось мало. Она возненавидела всех его сообщников. Негодяи, дикари! Им доставляло низменное удовольствие разорять ее клан, дом, убивать беззащитных, не умеющих постоять за себя людей. Впрочем, ненависть к этим безликим и безымянным негодяям ничуть не уменьшала ни ее мучений, ни ярости, бурлившей в крови.
И тогда она мысленно послала отравленную ядом стрелу в подлое сердце Черного Волка.
Элпин обнадежил ее отца, сказав, что Черный Волк откликнется на зов и приедет, ибо у прорицателя было видение, а ни одно из них, даже смутное, никогда не обманывало его. Отец ждал и радовался, что следующим лэрдом клана станет человек беспримерной отваги и чести, прославленный вождь, известный под именем Черного Волка. Устав от издевательств Родерика, Маккендрик, охваченный тревогой, отправил двух мужчин из своего клана с письмом к Черному Волку, в котором предлагал ему стать лэрдом и взять в жены Ариэллу с тем условием, что он поспешит на зов и приведет с собой войско.