Костер на снегу

Она вжалась в кресло. Ей казалось, что Жозеф станет упрекать в том, что случилось, и себя, и ее. Ей так хотелось подойти к нему, обнять, прижаться губами к его шее, чтобы он почувствовал, что она здесь, с ним. Но она понимала, что это сейчас неуместно.
Жозеф сел на кровать и наконец посмотрел на Элен. В его взгляде читалась только растерянность и недоумение. Но в душе еще теплилась надежда… Неизвестно на что. Элен чувствовала: предстоит еще одна бессонная ночь… Но несравнимая с предыдущей. Наверное, она станет расплатой за счастье прошлой ночи. Элен чувствовала, что должна произнести какие-то слова утешения, но не могла найти их. Молчание прервал сам Жозеф.
– Только, пожалуйста, ни в чем не упрекай себя, – мягко сказал он.
Элен продолжала молчать, но ее глаза красноречиво свидетельствовали о том, что творится в ее душе. Она прикрыла веки, и из-под ресниц по ее щекам потекли слезы.
– Я тебя прошу, не думай, что ты в чем-то виновата, – с мольбой в голосе сказал он.
– Ты же сам думаешь, что мы оба виноваты, – возразила ему Элен. – Или считаешь, что виноват ты. Хотя, конечно, никто ни в чем не виноват. Только убедить себя в этом очень сложно.
– Последний спуск… – Жозеф что-то вспоминал. – Действительно, для нее это был последний спуск. Мы еще рассуждали с ней на тему о суевериях. Дескать, нельзя говорить «последний спуск»… Ладно. – Он постучал ладонью по столу. – Не будем опережать события. Пока еще ничего не известно. Оставим переживания до завтра. А сейчас выпьем твоего «успокоительного» и попробуем уснуть.
– Каждый в своем номере, – решила за них обоих Элен.
 
8
На следующее утро Элен, утомленная событиями двух прошедших дней и ночей, проснулась около десяти часов утра. И сразу же вспомнила о Жозефе. Где он сейчас? Наверное, уже уехал со спасателями.
Расслабься, сказала она себе. Сделай зарядку, прими контрастный душ, позавтракай… Нет, сегодня не до зарядки… Но душ принять надо, чтобы привести себя в состояние равновесия.
В ресторане уже никого не было. Элен взглянула в окно. Небо было покрыто легкими облаками, но чувствовалось, что к полудню солнце появится.
Интересно, подумала Элен, Лоране уже уехала кататься?
Ее обслуживал тот самый милый, предупредительный официант. Он улыбнулся ей, как старой знакомой, и она тоже ответила ему приветливой улыбкой.
Быстро позавтракав, Элен постучала в номер Лоране, не надеясь, что застанет ее. Но дверь сейчас же распахнулась. Лоране стояла уже одетая к выходу на гору.
– Что за неделя, – проворчала Лоране. – Все какие-то события. Дай Бог, чтобы и на этот раз все обошлось…
– Дай Бог, – грустно повторила Элен. – Но, боюсь, не обойдется…
– Я встретила на завтраке Жозефа, – сообщила Лоране. – Он спешил подняться вместе со спасателями. Попросил меня не оставлять тебя одну. – Она сделала паузу. – Я бы и так тебя не оставила, подождала, пока ты проснешься. Давай вместе поднимемся на гору, покатаемся. Сидеть и ждать – тягостно и неразумно.
– Да, конечно, – ответила Элен. – Подожди меня внизу в холле, я переоденусь и быстро спущусь.
В кабинке подъемника женщины молчали, поглядывая на спускающихся по трассе под ними. Красиво катающихся было мало.
Интересно, думала Элен. Почему люди не хотят совершенствоваться в своем катании? Большая часть из них, научившись делать повороты и регулировать скорость, довольствуются этим. Они получают удовольствие от спусков, но их не волнует, как они выглядят на склоне. Едут в раскоряку, но чувствуется, что вполне довольны собой. С новичками все понятно, но она знает некрасиво катающихся людей, приезжающих в горы из года в год.
Элен считала, что человек должен стараться хорошо освоить тот вид спорта, который он выбрал. Его мышцы, чувство равновесия, разум позволяют ему совершенствоваться. А женщины, по ее мнению, вообще не имеют права делать что-либо некрасиво… Она тут же прервала себя. Где твоя американская толерантность и забота о правах человека? Человек имеет право кататься так, как он хочет.
Видимо, это пробудился внутренний голос, молчавший последние дни.
Элен вздохнула. Так хочется гармонии, подумала она. Чтобы все было красиво и совершенно. Увы… Мой максимализм мешает реальному восприятию жизни и общению с людьми.
– Куда поедем? – спросила Лоране. И тут же предложила: – Давай пару раз спустимся, а потом поедем искать спасателей.
– Их и искать не надо, – сказала Элен. – Они наверняка на том склоне, за скалой. Если уже не спустились. Знаешь, что… – Она дотронулась до руки Лоране. – Не надо никого искать. Если они уже нашли ее, то мы там вовсе не нужны…
Лоране посмотрела на Элен и согласно кивнула:
– Думаю, ты права. Если ее уже нашли, присутствие любопытных дамочек там излишне. Да и Жозефу среди мужиков будет легче. Думаю, ее сразу повезут в госпиталь… Как тогда Алена…
– Давай просто покатаемся, – решительно предложила Элен. – Постараемся забыть то, к чему придется вернуться, когда приедем в гостиницу. Ты завтра уезжаешь?
Лоране с сожалением кивнула.
– Ты же совсем не отдохнула, – посетовала Элен, – сколько событий всего за четыре дня!
– Ничего, отдохну в следующий раз, когда закончится конкурс. – Лоране беззаботно махнула рукой.
– В следующий раз меня уже здесь не будет, – вздохнула Элен. – А мы с тобой так и не покатались вместе, не считая того единственного спуска в хижину.
– Поехали во-он на тот подъемник. – Лоране указала на отдаленный склон.
Они оттолкнулись палками и бросились вниз. Лоране поехала первой. Элен залюбовалась элегантной небрежностью ее поворотов. Опытному глазу ее техника могла бы показаться устаревшей. Но в таком стиле катался Ален, и эта техника восьмидесятых годов была более романтичной, более красивой, чем модный спортивный стиль.
Когда подруги подъехали к подъемнику, они заметили восхищенные взгляды стоявших возле него мужчин. Мужчины пропустили их вперед, и они, едва успев снять лыжи и благодарно улыбнуться галантным кавалерам, сели в подъехавшую кабинку.
– Замечательный был спуск, – с удовлетворением сказала Элен. – И техника у тебя, как у Алена, мне это очень нравится.
– Он меня учил этому стилю, модному в те годы. – Лоране улыбнулась.
– Ты остановилась на том, что Робер пригласил Алена на тот склону – напомнила Элен. – Что было дальше?
– Давай договорим вечером. Устроим маленький прощальный ужин, – предложила Лоране.
– Боюсь, что не получится, – возразила Элен. – Я должна быть с Жозефом. Наверняка он завтра уедет.
– Да-да, конечно, – спохватилась Лоране. – Тогда давай через пару спусков зайдем в кафе на горе, и там я тебе расскажу то, что не успела досказать.
Через полчаса Элен и Лоране зашли в уютное кафе под вывеской «Рядом с Италией», расположенное на горном плато с великолепным видом на Монблан – самую высокую вершину Европы, расположенную на границе с Италией.
– Так вот, – начала Лоране, сделав глоток горячего ароматного глинтвейна, – Робер поехал показывать Алену новый склон, который они открыли накануне с Ги Боннэ, а я осталась готовиться к докладу. Накануне было очень тепло, снег подтаял, а в эту ночь грянул мороз, и теперь склоны были покрыты плотной ледяной коркой. Кататься была достаточно опасно, но, конечно, не для таких асов, как Ален и Робер.
Часа через два по гостинице разнесся слух, что разбился Ален Майтингер. Потом ко мне подошли наши ребята, архитекторы, участвующие в конкурсе, и сообщили, что Ален получил тяжелую травму головы, и Робер со спасателями повезли его в Альбервиль… Но по дороге он умер.
Лоране замолчала и отвернулась. Элен положила свою ладонь на»ее руку и пожала ее.
– Продолжай, пожалуйста, – тихо попросила она.
Лоране взмахнула ресницами и заставила себя улыбнуться. Из ее сапфировых глаз скатилась слезинка.
– Когда вернулся Робер, на нем не было лица. Он рассказал мне, что склон за скалой был почти ледяной, и при спуске лесенкой Ален соскользнул, не удержался, покатился по ледяному склону вниз головой и сильно ударился о скалу.