Радуга

— Я знаю, Квинн. Просто…
Квинн встал.
— Знаю, Бретт. Просто мы по-разному думаем… разного хотим.
— Разве? — вопрос был задан мягко и осторожно.
— Боюсь, что да. Ты всегда стремишься к семейному очагу, в банк, а я… мне нужна лишь колода карт да сговорчивая женщина. Мне нравится моя свобода, Бретт. И я не переменюсь. Ни ради тебя, ни ради кого-либо другого.
Бретт вздохнул:
— Я отправлю Ситонам письмо.
— Спасибо, брат. Мне пора идти.
— Ты не придешь на обед?
Квинну этого очень хотелось. Но ему приходилось держаться на некотором отдалении от Бретта, чтобы не повредить ему в случае чего. Если его когда-нибудь арестуют, он не хотел бы, чтобы у брата были проблемы. Будет лучше, если все будут считать, что братья не общаются.
— У меня запланирована встреча. Прости. И передавай Бетси мои наилучшие пожелания и поздравления.
Бретт кивнул. Его голубые глаза, которые были гораздо светлее, чем у брата, затуманила грусть.
— Мы в любое время рады тебя видеть, ты же знаешь.
— Знаю, — мягко ответил Квинн. И ушел.
— Брат сделает мне приглашение на бал на плантацию Ситонов, — сказал он Кэму, вернувшись на пароход. Увидев, как озарились ожиданием глаза его друга, он добавил: — Ты, конечно, едешь со мной.
— Когда?
— В канун Дня всех святых. Хорошее время для того, чтобы кого-нибудь унесли духи, как ты считаешь?
Впервые за несколько недель Кэм позволил себе улыбнуться.
— Пастор?
— Ну да. Мы не можем быть связаны с этим, но зато можем привести в действие наш план.
— А я смогу повидать ее и подбодрить.
Квинн кивнул. Он был доволен, что все так легко складывалось.
— Особый груз повезем? — спросил Кэм.
— В этот раз, я думаю, нет. — Ответил Квинн. — Элиас сказал, что увеличившийся поток беглых рабов заставил хозяев плантаций удвоить бдительность. Хотя, конечно, он наверняка не знает, когда кто-нибудь появится, но именно сейчас он предупреждает всех, с кем связан, чтобы они были крайне осторожны.
— Значит, скучная поездка.
— Они редко бывают скучными, Кэм. В Виксбурге мы сойдем с парохода и поживем там до тридцать первого октября. Возьмем с собой двух лошадей.
— Календулу? — спросил Кэм. Квинн сам выбрал это смешное имя для огромного золотистого жеребца, которого держал при городском доме на Джексон Плейс.
— Думаю, Календула произведет хорошее впечатление, а?
— А вы хотите произвести на кого-то впечатление?
— Только на Дафну, Кэм, — быстро ответил Квинн.
— Хм, — сказал Кэм с дружеской дерзостью. — А ваша гордость, кэп?
Глаза Квинна сузились. — Гордость?
— Обычно женщины вам не отказывают, что бы вы у них ни просили.
Квинн почувствовал раздражение. Ему совсем не нравилась мысль, что Мередит Ситон каким-то образом занимает его.
— Тебе что, нечем заняться?
— Да, сэр, хозяин, cap. Я конечно всегда могу драить палубу, грузить ваши ящики и обмахивать веером вашу особу.
— Сходи в город, Кэм, — холодный взгляд сопровождал его слова.
Кэм подарил ему одну из своих верных улыбок. Никогда ему и в голову не могло прийти, что можно с таким удовольствием дразнить белого человека.
— Пожалуй, именно так и сделаю, кэп. Да, таки сделаю.
Для него по-прежнему казалась чудом возможность выбирать. Чудом. Может быть, через несколько недель он сможет подарить это чудо Дафне.
 
ГЛАВА 8
Мередит нервно разглаживала атласную полосу своего пеньюара.
Черт возьми брата!
Зачем, во имя Неба, он пригласил на бал Квинна Девро?
Вчера, когда он приехал, она как раз смотрела в окно. Черная одежда, посеребренные сединой черные волосы — его ни с кем нельзя было спутать. Нельзя было не узнать и его раба, Кэма, который ехал немного позади.
Мередит зачарованно смотрела на них. Ей не хотелось признаться в этом, но капитан Девро был прекрасным наездником. Он легко управлялся со своим жеребцом, который нервно приседал, приближаясь к дому. Если бы это был кто-то другой, она бы с удовольствием его нарисовала — стройная прямая фигура в черном на горячем золотистом скакуне. Вместо этого она выругалась такими словами, какие вовсе и не должно знать молодым леди.
Что он здесь делает?
Она вышла из комнаты и попыталась найти Эвелин. Ее она нашла в спальне. Эвелин была в бальном платье, которое портниха заканчивала подгонять по ее фигуре.
— К нашему дому приближается капитан Девро, — и утверждение и вопрос одновременно.
— Ах, мы разве тебе не говорили? — сказала Эвелин. — Бретт Девро прислал свои извинения и просил принять его брата вместо него. Опал в восторге. Она сказала, что он был очень любезен.
Мередит не знала, что сказать.
— Он игрок… его никто не принимает.
— Ну, если Бретт утверждает, что он — джентльмен, значит, он таковым и является, — самодовольно ответила Эвелин. — В любом случае уже слишком поздно. Его уже пригласили. Он сегодня у нас обедает, — она критически оглядела Мередит. — Постарайся надеть что-нибудь получше.
Мередит разозлилась. Все это время она безуспешно пыталась избавиться от образа Квинна Девро и от ощущения на своих губах его поцелуя, даже несмотря на то, что понимала — поцелуй был лишь частью плана, по которому она должна была продать ему Дафну.
Дафна. В душе Мередит зародились подозрения. Может быть, поэтому он устроил это приглашение. Ну, это ничего хорошего ему не принесет. Дафна принадлежит ей, а не Роберту.
И разрази ее гром, если она еще хоть раз сядет с Девро за стол. Она приложила руку ко лбу и покачнулась.
— Кажется, у меня мигрень. Моя бедная головушка просто раскалывается.
На лице Эвелин не было сочувствия. У Мередит часто бывали мигрени. И обычно в самое неподходящее время.
— Это было бы очень невежливо.
— Почему я должна беспокоиться — вежлива я или невежлива с игроком? Его репутация… сомнительна. Не могу поверить, что вы его пригласили. Да о нас весь штат будет говорить, — при этом она обмахивала лицо рукой.
Лицо Эвелин сразу же сморщилось от беспокойства.
— Ты действительно так думаешь? Ведь Бретта так уважают. Он никогда бы не обратился с сомнительной просьбой.
— А может быть, его просто заставили, — коварно сказала Мередит. — Все знают, что Квинна Девро в приличных домах не принимают.
— О Господи, — сказала Эвелин, позабыв, что обычно не обращала внимания на мнение Мередит.
— Но если вы должны, тогда конечно… — сказала Мередит. — Но я собираюсь обедать у себя в комнате.
— Так… думаю, надо пойти поговорить с Робертом. Так что Мередит обедала в грустном одиночестве. Но все думала о Квинне Девро, который сидел сейчас в комнате внизу, чрезвычайно красивый и высокомерный, тогда как она была пленницей в своей собственной комнате. И Дафну она держала при себе, насмотря на то что девушка была необычно взволнована.
Так она провела вечер и большую часть следующего дня. Но не было никакого способа уклониться от присутствия на балу. Проигнорировать его присутствие за обедом — это было одно, а оставить без внимания главные общественные события года — совсем другое. Она успокаивала себя мыслью, что соберется больше сотни людей, включая Гила, которые послужат буфером между ней и ним, с его раздражающей улыбкой и едкими замечаниями.
Она выбрала желтое платье. Этот цвет делал ее кожу ужасающе бледной и ничуть не подчеркивал прелесть ее глаз и волос, того, что было лучшего в ней. Платье с высоким корсажем было украшено сотнями розеток и бесчисленными оборками, из-за которых она выглядела в два раза толще, чем была. Она велела Дафне завить ее волосы в мелкие спиральные кудряшки, которые свешивались на щеки, скрывая чистый овал лица. Когда волосы были уложены так, как ей хотелось, она отпустила Дафну.
И вот она стояла одна посредине комнаты, боясь спуститься вниз, хотя и знала, что ей надо принимать гостей вместе с Робертом и Эвелин. Но внутри себя она ощущала беспокойство, а руки ее дрожали.