Carpe Jugulum. Хватай за горло!

Нянюшка поежилась.
– Ты права, девочка. Давай-ка побыстрее найдем ее. Я еще слишком полна веселья, чтобы становиться каргой.
– Кругом полным-полно странных существ! – сообщила Агнесса. – Кентавры бродят просто стадами! Нам даже пришлось прятаться от них в канаве!
– Ага, я заметила траву и листья на твоем платье, – кивнула нянюшка. – Но решила не говорить. Из вежливости.
– Откуда они взялись?
– Спустились с гор, я полагаю. А зачем ты притащила с собой этого болвана?
– Потому что он вывалялся в грязи, нянюшка, – резко произнесла Агнесса. – И я пообещала, что он сможет здесь вымыться.
– Э-э… Это действительно хижина ведьмы? – уточнил Овес, разглядывая бесконечный строй Яггов.
– Охохонюшки… – протянула нянюшка.
– А пастор Мельхио говорил, что ведьмовские дома все как один гнезда порока и сексуальных излишеств.
Молодой священнослужитель сделал шаг назад, наткнулся на маленький столик, из-за чего синяя заводная балеринка начала судорожно дергаться под «Трех слепых мышат».
– Ну, допустим, у нас есть раковина, – вкрадчиво протянула нянюшка. – Но что ты можешь предложить взамен?
– Нянюшка хочет сказать, что неплохо бы проявить чуточку благодарности, – перевела Агнесса. – Нянюшка, не изводи его. Утро и так выдалось нелегким.
– Э… А как пройти к умывальнику? – спросил Овес.
Агнесса объяснила, и он с явным облегчением отбыл.
– Поразительный зануда, – покачала головой нянюшка.
– Матушку видели чуть выше длинного озера, – сообщила Агнесса, сев за стол.
Нянюшка резко подняла голову.
– Неподалеку от вересковой пустоши? – спросила она.
– Да.
– Плохо. Кривое там место.
– Кривое?
– Все крученое-перекрученое.
– Что? Но я там бывала. Обычное, поросшее вереском и утесником болото. Несколько старых пещер в конце долины.
– Правда? А на облака ты смотрела? Ничего-то ты не понимаешь…
Когда вернулся сияющий чистотой Овес, они все еще спорили, но, увидев его, несколько смутились.
– Я ж говорю, трое нужны! – буркнула нянюшка, отталкивая в сторону стеклянный шар. – Особенно если она сейчас там. Кривую землю через шар не разглядишь, она тебе всю голову заморочит. У нас просто не хватит сил.
– Я не хочу возвращаться в замок!
– Маграт лучше нас всех обращалась с хрустальным шаром.
– Нянюшка, она должна заботиться о маленьком ребенке!
– Ага. В замке, полном вампиров. Подумай хорошенько. Кто знает, когда они проголодаются? Лучше будет, если Маграт и ее дочка поскорее уберутся оттуда.
– Но…
– Ты вытащишь ее оттуда! Это могла бы сделать я, но ты сама говорила: я, мол, только сидела и тупо скалилась.
Агнесса вдруг ткнула пальцем в Овса.
– Ты!
– Я? – переспросил он дрожащим голосом.
– Ты сказал, что сразу различил в них вампиров!
– Правда?
– Сказал.
– Ну да, сказал. И что с того?
– То есть ты не переживал никакого подъема? Не был счастлив как никогда?
– С подъемов я очень быстро падаю, – мрачно откликнулся Овес.
– Но почему они с тобой не справились?
Овес неуверенно улыбнулся и пошарил в кармане.
– Меня защищает десница Ома.
Нянюшка внимательно осмотрела медальон. Там был изображен человек, привязанный к панцирю черепахи.
– Серьезно? – спросила она. – Мощная штуковина, стало быть.
– Ом простер свою десницу, дабы спасти пророка Бруту от пыток, и точно так же раскинет он надо мной свои крылья, когда придет час испытаний моих, – возвестил Овес. Правда, судя по его тону, он больше пытался убедить себя, чем нянюшку. – Если хотите узнать больше, у меня есть одна брошюрка. – Его голос сразу стал более решительным, ведь если существование Ома еще можно было поставить под сомнение, то существование религиозных брошюр было очевидным для любого рационально мыслящего, открытого новым веяниям человека.
– Не хотим, – отрубила нянюшка и вернула медальон. – А вот брату Пердоре не требовалось никаких волшебных побрякушек, дабы отваживать зло.
– Конечно не требовалось. От его перегара любое зло со всех ног улепетывало, – съязвила Агнесса. – Итак, господин Овес, ты идешь со мной. С меня хватит, я с этим кровососущим принцем уже сражалась в одиночку. Так что заткнись!
– Э… Но я ничего не говорил…
– Я не тебя имела в виду, а… Слушай, ты рассказывал, что изучал вампиров, верно? Какие они вообще? Ну, как живут? Что любят?
Овес на мгновение задумался.
– Э… Ну, жить они предпочитают в удобных сухих гробах. А любят… Чтобы свежей крови было побольше… Сумерки там всякие… – Увидев выражение лица Агнессы, он резко прервался. – Э… На самом деле все зависит, откуда они родом. Насколько я помню, Убервальд – достаточно большой край. Но самый эффективный способ борьбы с вампиром – это отсечь ему голову и вбить в сердце кол.
– Это отлично работает и с людьми тоже, – заметила нянюшка.
– Э… В Сплюнце вампиры умирают, если положить им в рот монету, а потом отрезать голову…
– Ну надо же, все не как у людей… – буркнула нянюшка, доставая блокнот.
– Э… В Клаце они умирают, если вставить им в рот лимон…
– Вот это мне больше нравится.
– …После того, как отрубишь им голову. Насколько я помню, вампиру из Глица следует забить рот солью, вбить по морковке в оба уха и уже потом отрубить голову…
– Представляю, сколько они мучились, прежде чем поняли, что надо делать.
– А в долине Ах считается, что лучше всего отсечь вампиру голову и сварить ее в уксусе.
– Агнесса, – сказала нянюшка, – нам потребуется куча людей, чтобы унести с собой столько барахла.
– А в Бериплати говорят, что нужно отрубить пальцы на ногах, а потом вбить гвоздь в шею.
– И отрубить голову?
– Нет, не обязательно.
– Ну, пальцы рубить легко, – сказала нянюшка. – Старик Штабель из Дурного Зада одним ударом лопаты отмахнул себе два пальца.
– Кроме того, – продолжал Овес, – вампира можно победить, если выкрасть его левый носок.
– Извини? – изумилась Агнесса. – Кажется, я тебя не расслышала.
– Гм, вампиры патологически щепетильны, понимаешь? В некоторых кочевых племенах Борогравии существует поверье, что если украсть у вампира носок и где-нибудь его спрятать, то вампир будет искать его до скончания века. Вампиры терпеть не могут, если какая-нибудь вещь находится не на месте или пропала.
– Ну, вряд ли это широко распространенное поверье, – хмыкнула нянюшка.
– А в некоторых селах считают, что вампиров можно остановить, швыряясь в них семенами мака, – продолжил Овес. – Вампиры тут же принимаются их считать, поскольку обладают большой склонностью ко всякого рода аналитике.
– К ана… – Нянюшка запнулась. – Нет уж, мы лучше поищем другой способ.
– Так или иначе, – быстро вмешалась Агнесса, – сомневаюсь, что у нас будет время выспросить у графа его точный адрес. Мы просто войдем в замок, заберем Маграт и вернемся сюда, договорились? Кстати, Овес, каким образом ты вдруг стал специалистом по вампирам?
– Я ж говорил, в семинарии мне приходилось изучать много дисциплин. Мы должны знать врага в лицо, поскольку мы сражаемся со всякими злыми силами – вампирами, демонами, ведь… – Он осекся.
– Продолжай, не стесняйся, – сказала нянюшка сладким, как мышьяк, голосом.
– Ведьмам мы лишь указываем ошибочность выбранного ими пути, – пробормотал Овес и смущенно откашлялся.
– Ага, и очень недвусмысленно указываете, – кивнула нянюшка. – Надо бы не забыть надеть свой несгораемый корсет. В общем, скатертью вам дорожка… Всем троим.
– Троим? – переспросил Овес.
Левая рука Агнессы дрогнула. Запястье согнулось, ладонь сжалась в кулак, а потом начали распрямляться два пальца. Агнесса всячески пыталась совладать с непокорной рукой, но тщетно. Впрочем, этот знак заметила только нянюшка Ягг.
– Две неразлучные подружки, а? Удобно, наверное, – фыркнула нянюшка.
– О чем это она? – спросил Овес, когда они вышли из дома.