Полночное свидание
— Сделаю. Я просил Сильвию Фэрмонт выйти за меня замуж.
— Когда?
— Через пару лет, но…
— До свадьбы еще далеко, — облегченно вздохнула Джинджер. — Целых два года. Вот когда женишься, тогда мы и перестанем встречаться.
— Нет, я не могу себе это позволить.
— Не можешь? — прошептала она и притянула к себе его голову. Она целовала его, а рука ее в это время расстегивала пуговицы на его брюках. Она медленно просунула внутрь пальцы и начала гладить его твердеющую плоть.
Когда он потянулся к ней, она быстро отстранилась.
— Хочешь меня, дорогой? — промурлыкала Джинджер.
Рэндольф стиснул зубы.
— Нет, нет, не хочу, — простонал он.
В тесной карете раздался ее нежный смех. Джинджер сорвала с плеч длинную шерстяную накидку. Рэндольф Бакстер тяжело сглотнул: на ней была только тонкая шелковая рубашка, одна бретелька сползла с белого плеча, ноги бесстыдно белели в темноте.
— Боже, Джинджер, что ты…
Она засмеялась и спустила рубашку до талии. Смеясь, она откинула голову назад, вытащила из волос шпильки, и дивные локоны каскадом рассыпались по спине. Она посмотрела в глаза тяжело дышащему Рэндольфу и томно прошептала:
— Погладь меня, дорогой. Поцелуй меня.
Рэндольф заключил ее в объятия. Его рот, горячий и жадный, приник к ее рту в страстном поцелуе. Затем его губы спустились к пышной груди, которую он так обожал. Джинджер изгибалась под его поцелуями и шептала:
— Да, дорогой, да.
Его рука нашла ее руку и положила на пульсирующую плоть. Она стала ласкать ее и сжимать, пока он не содрогнулся, выпуская семя. Он смущенно посмотрел на нее, а она в ответ улыбнулась и прошептала:
— Все хорошо, мой дорогой, все хорошо.
* * *Странный сон приснился Сильвии, и она, проснувшись среди ночи, села на кровати. Ей снилось, что она в свадебном платье, держа под руку отца, идет по церковному проходу. Рэндольф ждет ее у алтаря. Его руки протянуты к ней.
Внезапно ее ноги наливаются свинцом, и она с трудом передвигает их. Она прилагает невероятные усилия, чтобы сделать хоть шаг вперед, но проход становится все длиннее и длиннее. Она устала, так устала! Ей никогда не дойти до алтаря. Никогда… Рука Рэндольфа тянется к ней, и она должна дойти до него, обязательно должна.
Она медленно продвигается вперед, ее тяжелые ноги скользят по полу. Она решила во что бы то ни стало дойти по Рэндольфа. Вот, наконец, она на расстоянии вытянутой руки от него. С радостным криком она хватается за его пальцы.
Сильная мужская рука сжимает ее руку и тащит вперед. Сильвия поднимает глаза. Мужчина не Рэндольф. Он ей совершенно не знаком. Рэндольф исчез, и она закричала от ужаса.
Сильвия в промокшей от пота ночной рубашке и с бешено бьющимся сердцем отбрасывает одеяло, вскакивает с постели и бросается к окну. Она оглядывает пустынную улицу — и вздрагивает. Прямо под ее окном, прислонившись к фонарному столбу, стоит высокий худой мужчина. Его шляпа надвинута на глаза, воротник пальто поднят от ветра. В правой руке он держит эбеновую трость, ее золотой набалдашник поблескивает в тусклом свете фонаря.
Глава 10
Рваные ярко-красные облака плыли по вечернему небу. Холодный воздух щипал щеки. Зима не хотела сдаваться, и из последних сил цеплялась за землю. В середине марта город Мобил все еще дрожал от холода. Близился закат, и температура воздуха стремительно падала. Предстояла еще одна длинная холодная ночь.
Темноволосый молодой человек осторожно вышел из наемной кареты, остановившейся перед маленьким аккуратным домиком на Макгрегор-авеню. Седовласая леди отодвинула тяжелую штору и выглянула на улицу. Радостная улыбка появилась на ее тонких бледных губах, а в темных глазах заплясали веселые чертики. Отойдя от окна, она подхватила тяжелые юбки и поспешила в холл. Оттолкнув дворецкого, Белл Кортин сама распахнула тяжелую парадную дверь.
— Хилтон! — радостно воскликнула она.
С растрепанными черными волосами, с лицом, заросшим черной бородой, Хилтон ворвался в дом вместе с потоком холодного воздуха. Поцеловав старческое напудренное личико, он ласково спросил:
— Может ли сбившийся с пути внук найти на один вечер приют в этом доме?
Вглядываясь с любовью в его лицо, Белл Кортин, улыбаясь, ответила:
— Ты как раз вовремя! Я должна посетить одно очень важное мероприятие, и ты будешь меня сопровождать.
Хилтон, взяв бабушку за руку, повел ее в библиотеку.
— Дорогая, это невозможно. Дело в том, что я…
— Ты провел всю ночь и весь день в прокуренных игорных домах? — Она выдернула свою руку и подтолкнула его к камину.
— Как ты проницательна, любовь моя, — ответил, улыбаясь, Хилтон.
— Не дерзите, молодой человек. Я этого не выношу.
Хилтон протянул к огню замерзшие руки.
— Ты слушаешь меня, Хилтон Дэниел Кортин?
Хилтон усмехнулся. Бабушка всегда называла его полным именем, когда была недовольна. Он повернулся к ней.
— Да, дорогая, слушаю. Что мне нужно сделать, чтобы завоевать твое расположение? Скажи мне, и все будет исполнено. — Он склонился в галантном поклоне.
— Вот так-то лучше. — Белл Кортин поправила пучок седых волос на маленькой голове. — Сегодня вечером ты будешь сопровождать меня на бал.
Хилтон застонал, но обидеть любимую бабушку отказом он не мог.
— Буду ждать с нетерпением. — Он подошел к мраморному столику, взял хрустальный графин и плеснул в стакан коньяка. — Надеюсь, ты дашь мне пару часиков, чтобы помыться с дороги и отдохнуть. — Он залпом осушил содержимое стакана.
Белл посмотрела на часы, висевшие над камином.
— Осталось меньше трех часов, а мне еще надо поделиться с тобой последними сплетнями. — Она лукаво улыбнулась.
— Боже праведный, — устало протянул Хилтон, направляясь к двери. Белл Кортин последовала за ним.
— Но, дорогой, ты ведь ничего не знаешь…
— Белл Кортин, если уж ты решила подвергнуть меня очередному испытанию, то хотя бы избавь от рассказов о городских новостях.
Хилтон с упреком посмотрел на нее. Она любила сплетни, а он их терпеть не мог. Белл Кортин раздражало, что ее красивого внука совсем не интересует, чем живет общество. Иногда дело даже доходило до скандала, но он только качал головой и укоряюще смотрел на нее.
— Хилтон, дорогой, я просто хотела рассказать тебе о…
Он поднял руку, останавливая ее.
— Вечером я буду сопровождать тебя, а сейчас дай мне поспать. Надеюсь, ты сможешь продержаться хотя бы пару часиков? — Он погладил ее по седой голове.
Маленькая хрупкая женщина отбросила его руку.
— Полагаю, что смогу. Я только это и делаю вот уже двадцать лет! Хоть раз кто-нибудь вспомнил обо мне? Я ведь все время одна..
Хилтон поднимался по лестнице, никак не реагируя на ее слова. Он слышал это десятки раз. Он любил эту маленькую седую женщину, и она знала это. Белл Кортин улыбалась — она была в восторге оттого, что ее обожаемый внук будет сопровождать ее на этот важный вечер.
* * *Эдвин Фэрмонт ждал в своем адвокатском офисе, расположенном на втором этаже дома по Ройал-стрит. В тот момент, когда он вынимал из кармана жилета золотые часы, на лестнице послышались уверенные шаги. Эдвин поднялся с кресла и встал около своего письменного стола. Дверь открылась, и в офис вошел Хайд Рэнкин, одетый во все черное и с неизменной тросточкой с золотым набалдашником в виде головы Горгоны в руке. Его мордочка хорька расплылась в дьявольской улыбке.
— Надеюсь, я не заставил вас ждать, — сказал он, снимая черную фетровую шляпу.
Эдвин проигнорировал его шутовской тон, выдвинул средний ящик стола и достал из него банкнот.
— Берите это и уходите.
Хайд Рэнкин поднял руку.
— Не торопитесь, сэр.
Он сел на стул с высокой спинкой, стоявший у стола. Скрестив ноги и положив шляпу на колено, Рэнкин погладил золотой набалдашник своей трости. Страх сковал сердце Эдвина Фэрмонта, но он старался не показывать этого.