Вдоводел воскрешенный

— Я против Халида ничего не имею, — возразил Найтхаук. — Черт, да я скорее на его стороне.
— Именно про это я и толкую. Нельзя доверять убийце.
— Я бы советовал тебе выбирать слова, когда говоришь о нем. — В голосе Найтхаука слышались угрожающие нотки.
— Господа, господа, — Голубые Глазки поднялся, — в «Синем драконе» драки запрещены.
Поднялся и Киношита.
— Ладно, я знаю, когда мое присутствие в тягость. Я ухожу. — Он повернулся и направился к двери.
— Ему есть где переночевать? — спросил Голубые Глазки.
— Это не твоя проблема, — ответил Найтхаук.
— Святая правда. — Дракон сел и долго не сводил с Найтхаука светло-синих глаз. — Ты мне нравишься, Джефферсон Найтхаук. Расскажи о себе.
— Рассказывать особо нечего.
— А я думаю, есть. Твоя манера держаться, тщательно выбирать слова говорит о том, что… ты опасен. Прости за неделикатный вопрос, но скольких людей ты убил?
— Прости за неделикатный ответ, но пошел-ка ты на хер.
— Я могу, знаешь ли, — ответил Голубые Глазки. — Именно поэтому я не трачу свои сбережения на поиски драконихи.
— Ты уж извини, но мне как-то без разницы, гоняешь ты шкурку или нет.
Дракон опять заухал. Махнул рукой бармену, и тот принес сферическую бутылку и высокий стакан из тонкого стекла. Голубые Глазки открыл бутылку, наполнил стакан наполовину, затем долил доверху виски. Смесь зашипела, над стаканом закурился дымок.
— Я думал, ты не пьешь с посетителями, — заметил Найтхаук.
— Когда я это говорил, ты был посетителем. Теперь ты — друг.
— А что в стакане?
— Не уверен, что у этого напитка есть название. — Дракон задумчиво смотрел на стакан. — Впервые я попробовал его в системе Денеба. Билотейский ром, конечно, это не ром, но так его называют, и чистое сирианское виски. Превосходный напиток. — Он отпил из стакана. — Я думаю, мы назовем его в твою честь, Найтхаук.
— «Ночной ястреб»?
— «Вдоводел».
— Вдоводел уже сто лет как умер.
— Тем более надо найти способ увековечить его память. — Еще глоток. — Хотя есть и другие, более значимые способы.
— Правда?
— Можешь не сомневаться, если сфера твоей деятельности пересекается с тем, чем занимался он.
— Это возможно.
— Сколько ты пробудешь на Сайлене?
Найтхаук пожал плечами.
— Какой срок тебя устроит?
— День, может, два, пока я наведу о тебе справки.
— Ничего не получится.
— Почему?
— Я взял это имя всего год назад. Одновременно воспользовался лазерной хирургией для изменения ретинаграммы и отпечатков пальцев. Информации обо мне нет ни в одной базе данных, ни в Олигархии, ни в Пограничье.
— Человек, сведений о котором нет в базах данных Олигархии, — повторил дракон, откинул голову и заухал.
— Что тут смешного?
Дракон ухал и ухал, но в конце концов справился со смехом.
— Красноречивее о том, чем ты занимаешься, и не скажешь.
 
Глава 7
— Ну? — спросил Найтхаук. Они уже вернулись на корабль и пили кофе, приготовленный из зерен, собранных на пологих склонах гор Пепони.
— Большинство не отреагировало вовсе, — ответила Мелисенд. — Ибн-бен-Халид им до лампочки.
— Кто же отреагировал?
— Николас Джори. Всякий раз, когда Ито ругал Халида, в нем поднималась волна ярости.
— Он только восхищается Халидом или знает, как его найти?
Женщина покачала головой.
— Он слишком много выпил. Из эмоций читалась только ярость.
— А что еще ты смогла обнаружить в нем? — спросил Киношита.
— Страх. Тревогу. Озабоченность. То ли при мысли, что вы действительно можете выйти на след Халида…
— Это глупо. Его защищает целая армия.
— …то ли при упоминании Кассандры Хилл, которую обманом можно у него выкрасть.
— Понятно, — кивнул Киношита. — А как насчет Голубых Глазок?
— Я недостаточно хорошо разбираюсь в эмоциях инопланетян, чтобы сказать что-то определенное.
— Мы ему вроде понравились.
— Напрасно ты так решил. С инопланетянами надо держать ухо востро. То, что мы видели, лишь защитная оболочка. Общего у нас с ним не больше, чем с каким-нибудь насекомым. — Она повернулась к Найтхауку. — Что теперь?
— Я подожду, пока Голубые Глазки проверит меня. И, кстати, проверю его. А когда дракон убедится, что я сказал ему чистую правду и ни в одном компьютере Олигархии информации обо мне нет, будем надеяться, что он попытается меня завербовать.
— В том, что он хочет завербовать тебя, сомнений нет, — согласился Киношита. — Но для чего? Может, на службу в армию Ибн-бен-Халида, а может, снабжать его заведение ромом.
— Возможно, ты прав, — кивнул Найтхаук. — Поэтому мы не положим все яйца в одну корзину. — Он повернулся к Мелисенд. — По пути к кораблю я проходил мимо местной тюрьмы. Там не больше десяти камер, и я уверен, что заняты они не все. Пусть бортовой компьютер напечатает тебе документы представителя какого-нибудь благотворительного фонда. Потом купи пирожных и булочек в местной пекарне, отнеси в тюрьму и объясни охране, что они предназначены для заключенных. Поначалу охранники тебя развернут. Но, получив свою долю сладкого, пропустят.
— Мои документы не выдержат никакой проверки. Напечатать такие может каждый.
— Правильно. И охранники проверят каждого, кто захочет что-то получить. Но с чего им проверять женщину, которая раздает булочки?
— А если меня посадят в камеру?
— Киношита будет поджидать тебя снаружи. Если ты не выйдешь через час, он внесет за тебя залог или просто заплатит охранникам, чтобы они тебя отпустили.
— Хорошо. А что мне делать в тюрьме?
— Ничего особенного. Раздашь пирожные и булочки заключенным, всякий раз упоминая Ибн-бен-Халида и Кассандру Хилл. И запомни реакцию каждого.
— Зачем?
— Ты знаешь, где прячут дочь губернатора?
— Нет, разумеется, нет.
— Я тоже не знаю. А вот если по реакции кого-то из заключенных ты поймешь, что он знает, мы вытащим его из тюрьмы и возьмем с собой.
— Я думала, что тебе нужна только я.
— Мне нужна не только защита, но и уверенность, что я на правильном пути. Поэтому приходится привлекать и других.
— А что будешь делать ты?
— Спать.
— Спать? — с возмущением переспросила Мелисенд.
— Кто знает, когда еще представится такой случай. В нашем деле для сна приходится выкраивать минуты. Я буду спать, а компьютер — подбирать информацию по Голубым Глазкам.
— Если Мелисенд найдет нужного человека, мне внести за него залог? — спросил Киношита. Найтхаук покачал головой.
— Нет, решение буду принимать я.
— Почему? Я же могу сэкономить тебе время.
— Если мы ошибемся, он попытается перестрелять нас и предупредить Ибн-бен-Халида. А мне не хотелось бы убивать человека только потому, что я неосмотрительно освободил его из тюрьмы.
— Понятно, — кивнул Киношита. — Решение за тобой.
— Я рад, что наши взгляды совпадают, — холодно ответил Найтхаук.