Три банана, или Пётр на сказочной планете

Когда моряк и Пётр опомнились от суматохи, которую наделали обезьяны, они увидели, что Наумофелия исчезла. Просто испарилась.
– Мозет быть, она узе вернулашь в паноптикум и здёт наш там? Посли, – сказал моряк, но в его гулком голосе чувствовалось удивление.
 
Паноптикум
Дом с надписью.
ПАНОПТИКУМ
выглядел покинутым. Висячий замок на воротах и опущенные жалюзи свидетельствовали о том, что паноптикум не работает. Но моряка не так-то просто было провести. Он начал бить в дверь тяжёлым кулаком.
Ничего. Ни шороха, ни единого звука.
Моряк продолжал колотить в дверь.
Снова ничего. Ни слуху ни духу.
Моряк нажал на двери так, что петли заскрипели.
– Цего вы ломитешь? – послышалось за их спиной. Они быстро оглянулись. На тротуаре стояла девушка в зелёной вуали.
– Мы хотим... – начал моряк. Но девушка прервала его:
– Паноптикум ведь переехал.
– Ах, вот оно цто! – удивился моряк. – А куда?
– На Шошеднюю уличу, – сказала девушка нежным голоском. – Я провозу ваш туда. Моряк очень растерялся:
– Нет... Не надо… В конче кончов, нам не обяжательно шмотреть паноптикум. Правда, пан Пётр?
– Я бы хотел пошмотреть паноптикум, – твёрдо сказал Пётр.
– Тогда идите туда шами, – пробормотал моряк. – Не то цтобы я боялшя, но у меня шегодня ешть ещё дела.
Так до швидания!
– До швидания! – ответила девушка в зелёной вуали и засмеялась, увидев, что моряк удирает от них длинными прыжками. – Он боится! – сказала она пренебрежительно.
– Вас? – поинтересовался Пётр.
– Меня? Нет, не меня, хотя многие меня изрядно боятся. Но на Соседней улице запрещено шепелявить, и моряк боится, что над ним там будут смеяться.
– А почему на Шепелявой улице шепелявят?
– Знаете, я об этом никогда не думала. Наверное, потому, что она так называется.
– А что, если бы её переименовали? – продолжал мальчик.
Наумофелия засмеялась:
– Представьте себе, что её переименовали в улицу Заик.
– Или в Немую улицу.
– Или в Рифмованную.
– А почему вы здесь не шепелявите?
– И вы тоже.
– Но я шепелявил.
– Я тоже. Когда говорила с моряком. Пётр понизил голос:
– Вы Hay, правда?
– Совсем нет, я – Наумофелия, девушка под зелёной вуалью.
Пётр мигом подскочил к ней и поднял зелёную вуаль. Но под ней была оранжевая вуаль. Когда он поднял и эту, то увидел синюю вуаль.
Наумофелия только тихонько смеялась:
– Я девушка с тысячью вуалями. Не хотите ли продолжить?
Пётр опустил синюю, оранжевую и зелёную вуали:
– А где ваше лицо?
– Под тысячью вуалями.
– Тогда оно не больше булавочной головки.
– Что вы, вуали очень тонкие.
– А чёрная вуаль у вас тоже есть?
Но девушка сказала:
– Вот и паноптикум. Войдём.
– Если разрешите, – сказала девушка под зелёной вуалью (вернее, под вуалью любого известного вам цвета), – я буду вашим гидом. – Её голос отдавался под сводами, и эхо дважды его возвращало.
Пётр изумлённо остановился в дверях первого же зала. Дело в том, что он увидел чёрта, водяного, Белоснежку и семь гномов, Красную Шапочку и волка, принца и принцессу, короля и королеву, лешего, Петрушку, Шпейбла и Гурвинека, Гаяю и почтальона Каэтана, Бабу-Ягу и многих других персонажей из сказок.
– Не пугайтесь, – мягко сказала Наумофелия. – Все эти фигуры сделаны из воска. Вы можете их рассматривать сколько угодно. Если вы захотите, чтобы какая-нибудь из них заговорила, надо повернуть выключатель у неё на спине.
Пётр осмотрелся по сторонам. Он увидел Спящую красавицу, увитую розами и шиповником, Иванушку-дурачка, двенадцать месяцев, Кота в сапогах, барона Мюнхгаузена. Возле Мюнхгаузена он остановился, обошёл его и повернул выключатель.
Барон Мюнхгаузен сразу же начал рассказывать:
– ...и заперли меня в маленькой каморке на высокой башне. Окна, разумеется, были зарешечены. Но это мне не помешало. Я сломал решётки; как будто они были пряничные. Но башня была слишком высока. Что же делать? На моё счастье, я увидел под потолком паучка. Я спросил у него немного паутины, связал из неё длинную нить и по ней спустился вниз. Но увы! Я упал прямо в наполненный водой ров, окружавший замок. Хотя жажды я не испытывал, не оставалось ничего другого, как выпить воду. Я выпил её и выплюнул в тучу, которая висела на горизонте. Туча сразу почернела, и полил дождь. Я поднялся на башню и воспользовался её куполом вместо зонтика…
Щёлк. Это Пётр повернул выключатель, и барон Мюнхгаузен остановился на полуслове.
Они пошли в следующий зал.
Пётр увидел девятиглавого дракона, ведьму-полудницу, волынщика Шванду и Всадника без головы.
– А есть здесь Чёрная дама? – спросил он лукаво. Девушка под зелёной вуалью остановилась. Помедлив, она сказала:
– Есть.
– А где?
– В самом последнем зале. Хотите её увидеть?
– Хочу! – уверенно сказал мальчик. Он, конечно, не испугается.
– Но вам придётся войти туда одному. К Чёрной даме я не смогу вас проводить. – Голос Наумофелии слегка дрожал.
– Хорошо. Я пойду к ней.
Девушка с тысячью вуалями исчезла в одной из боковых дверей. Но Пётр и не заметил её отсутствия. Его волновала встреча с Чёрной дамой... Он совсем перестал рассматривать восковые фигуры, а сколько их тут было!
Наконец он дошёл до последнего зала. Шторы на окнах были задёрнуты – в зале царил полумрак.
Зал был пуст. Лишь в самом углу стояла тёмная фигура. Пётр знает, что это только манекен. Пётр не боится, но всё же сердце у него бьётся сильно-сильно.
Водяной, или баба-яга, или чёрт – скажите, пожалуйста, кто их теперь боятся? Мы уже столько о них читали, столько раз узнавали, как простой парень надул дьявола или как дети подшутили над колдуньей, что мы над ними только смеёмся. Но Чёрная дама...
В скольких обличьях мы её уже видели и все же её не знаем. Жестока ли она? Добра ли? Красива ли? Безобразна ли? Вызывает ли она ужас? Это нам ещё неизвестно.
Пётр медленно двигался в угол зала.
Чёрная дама стоит там неподвижно в чёрном платье из тяжёлого бархата, чёрные волосы выбиваются из-под прозрачной чёрной вуали, чёрный шлейф ниспадает на пол. Её лицо бледно, глаза закрыты.
Пётр обходит её на расстоянии. Его ноги становятся вдруг тяжёлыми, как будто к ним привязаны гири; он с трудом отрывает их от земли. Он робко поворачивает выключатель и останавливается перед Чёрной дамой, чтобы посмотреть, как она себя поведёт.
Чёрная дама открывает глаза и задумчиво смотрит на мальчика. Она молчит.
Потом устало проводит тонкой рукой по бледному лбу.
– Почему вы молчите? – шепчет Пётр.
– Я думаю, – отвечает Чёрная дама глубоким низким голосом.
– О чём?
– О тебе. Мне жаль тебя.
– Как это: жаль? – удивлённо говорит Пётр сдавленным голосом.
– Ты уже не вернёшься на Землю.
– Вы знаете Землю?
– Я знаю всё. Я знаю и то, что твой папа полетит в ракете на Марс. Он ищет тебя. Я видела твою маму, которая плачет дома. Она считает, что ты погиб.
– Я хочу домой: – всхлипнул мальчик. Вдруг он страшно затосковал по дому.
– Ещё не всё потеряно, – ласково говорит Чёрная дама, но глаза её совсем не ласковы. – Ты ещё можешь вернуться. Если хочешь, я спущусь с тобой на Сказочную улицу, номер восемь и мягко положу тебя в постель. Утром ты встанешь и сможешь пойти в школу...
Пётр соскучился и по школе. Ему захотелось быть среди друзей, увидеть свою учительницу.
Он почти готов согласиться... Но вдруг он вспоминает своё обещание. Три банана! Нет, он не сдастся! Он не будет хныкать, как малыш. Он дал обещание и выполнит его, если бы даже тысяча трудностей встала на его пути.
– Нет!.. – кричит он. – Я должен найти три банана.
– Ты не доберёшься до них. – В голосе Чёрной дамы – северный ветер и мороз.
– Кто может мне помешать?