Чернокнижник

Уилар усмехнулся.
— …пришли солдаты фогта и посадили нас в яму. Спустя неделю тюремщик, когда давал мне воды, крикнул сверху, что матушку Марго сожгли. А потом фогт приказал казнить и меня тоже.
— Какая душераздирающая история, — скривив губы в усмешке, сказал Уилар. — Я сейчас зарыдаю.
Эльга отвернулась. Рассказывая, она забыла, что для её слушателя все её беды мало что значат. Она для него, вся её жизнь, все те, кто был ей дорог — грязь под ногами. Никто и ничто. Но что ещё можно ожидать от колдуна, который общается с демонами? Она не могла понять только одного — зачем же он спас её там, в храме?
— Но вы ведь… вы ведь сами… — глотая слезы, произнесла она. Чувство чудовищной несправедливости этого мира на мгновение пересилило страх. — Вы ведь сами просили меня рассказать… Вы не имеете права смеяться!
Чернокнижник даже не взглянул на Эльгу. Её отчаянный протест остался незамеченным.
— Дорогая моя, пока ты не имеешь юридического образования, ты не можешь рассуждать о правах.
Вот и всё, что она услышала.
«Ты как будто его имеешь!..» — со злостью подумала Эльга. Злость позволила ей взять себя в руки. Она вытерла слезы, выпрямила спину и с вызовом посмотрела на Уилара. Гордо. Но молча.
Уилар неторопливо поворошил угли в костре, он думал о чём-то своём и слегка улыбался. Прошло несколько минут. Уилар вдруг протянул руку к огню. На Эльгу дохнуло холодом. Это не был привычный холод нет, ей казалось, холод возник где-то глубоко у неё внутри. Как будто бы нечто, не принадлежащее этому миру, расплывчатое и неуловимое, как тень, каким-то образом сумело проникнуть на поверхность земли — а проникнув, выпило огонь их костра одним глотком. Сгинуло пламя, остыли угли… Эльга оцепенела.
Уилар поднялся, и ощущение внутреннего холода отпустило девушку. Колдун стал собирать вещи.
— Пора отправляться.
Они ехали всю ночь, остановившись только один раз, да и то ненадолго, чтобы перекусить и дать лошадям напиться. Ехали не слишком быстро — так, приятная верховая прогулка с вечера до утра.
Во время пути Эльга набралась смелости и спросила:
— А вы всегда ездите по ночам?
— Нет, — ответил Уилар.
Уже ближе к рассвету, объехав очередную деревню, остановились. Уилар достал нож и провёл им по земле более-менее ровную черту вокруг стоянки. Потом потянулся к посоху и, медленно поворачивая его во все стороны, стал что-то негромко говорить. Язык, как и тогда, когда Уилар общался с демоном, был Эльге незнаком, но, как и тогда, показался донельзя жутким. Сплошное карканье. Слова, казалось, состояли из одних согласных.
Что-то изменилось на поляне. Воздух стал более тусклым. Притихли, казалось, все лесные звуки.
Наскоро перекусив, путешественники легли спать.
Проснулась Эльга от пения. Женский голос, доносившийся со стороны деревни, приближался, и с его приближением росла Эльгина паника. То, что чернокнижник прячется от всего света — это понятно, но ведь и ей совсем ни к чему встречаться с людьми фогта. А женщина увидит их, запомнит и потом все расскажет. Наверняка Эльгу уже ищут. И зачем они легли спать так близко к деревне?..
Стараясь двигаться как можно тише, она подобралась к Уилару и осторожно дотронулась до его руки. Когда колдун открыл глаза, Эльга напряжённо зашептала:
— Сюда идут!
Уилар приложил палеи к губам. потом раздражённо показал Эльге на её место, сомкнул веки и, кажется, снова заснул. Эльга оторопела от такой беспечности.
В это время, раздвинув ветви кустарника, на пригорке появилась женщина — судя по виду, обычная крестьянка. Не задерживаясь, она спустилась вниз. В руках у неё был плетёный короб — с утра пораньше выбралась в лес за ягодами или грибами. Вид двух путешественников её ничуть не смутил. Более того, она даже не прекратила петь. Она прошла мимо — прошла так близко, что едва не задела плечом одну из лошадей. И скрылась за деревьями. Эльга оторопело смотрела ей в след. Кажется, ни её, ни Уилара, ни лошадей попросту не заметили. Тем временем голос поющей девушки растворился в пении птиц и шуме листвы.
Эльга с опаской глянула на спящего чародея. Но вскоре усталость взяла своё. Эльга зевнула несколько раз, легла на плащ и заснула.
Следующую ночь они снова провели в сёдлах. По дороге чародей соизволил расспросить Эльгу о том, чему успела научить её матушка Марго — пока была жива. Эльга честно рассказала про свои успехи (матушка Марго говорила, что она на редкость талантливая и прилежная ученица), а когда Эльга закончила, Уилар подвёл итоги:
— Понятно, — сказал он. — ничему не успела научить.
Эльга обиделась и поджала губы. Через час ей надоело молчать, тем более что чёрный лес, едва-едва освещённый нарождающейся луной, пробуждал не самые радужные эмоции, а разговор прогонял страх. Уилара она больше не боялась — вернее, не боялась так, как во время первой их встречи. Она уже поняла, что этот человек по каким-то своим причинам будет заботиться о ней — по крайней мере, в ближайшее время. Набравшись храбрости, девушка спросила:
— А куда мы едем?
— На север, — ответил Уилар.
Это Эльга и так знала.
Ближе к утру Эльге стало казаться, что они подъезжают к какому-то крупному поселению — деревушки стали попадаться все чаще, дорога раздалась вширь. Вскоре после рассвета она узнала местность — когда поднимающееся солнце заставило засверкать бронзовый купол церкви, расположенной на вершине холма.
Бронзовое Аббатство. А городок, который вокруг него, — это, следовательно, Мельс.
Эльга уже была здесь однажды, и о городе у неё сохранились не самые лучшие воспоминания. Это случилось, когда она, разом лишившись всего — и жениха, и родителей, и дома, побиралась на дорогах Данласа. В город её тогда не пустили.
Ворота уже были открыты. Уилар отдал солдатам пару монет и спокойно проехал дальше. Эльга последовала за ним, также стараясь держаться уверенно и по возможности в глаза стражникам не смотреть.
На рынке Уилар пополнил запасы провизии, закупил целый мешок овощей. Они уже двигались к концу рядов, где торговали съестным, когда Эльга услышала вдруг громкий крик. Рядом с Уларом по земле, воя от боли, катался грязный босоногий мальчишка. Он пытался срезать кошелёк с пояса «богача», но не преуспел в этом — Уилар, поймав его за руку, сжал кисть и сломал все пальцы.
— Не умеешь воровать — зарабатывай на жизнь честно, — бросил мальчишке колдун.
— Да я сдохну с голода, прежде чем теперь что-нибудь заработаю!!! — сквозь слезы прокричал неудачливый воришка, баюкая правую руку.
— Меня это не волнует.
Эльге вновь стало жутко.
Когда они остановились у следующего ряда, Эльга не сразу догадалась, что одежда, которую стал выбирать Уилар, предназначается ей. Она пребывала в сомнениях до тех пор, пока они не выехали из города через другие ворота и Уилар не кинул ей узел с приобретёнными вещами.
— На, переоденься. Рвань свою — выброси. Смотреть на тебя тошно.
Они ехали уже четыре дня. Местность неуклонно повышалась. Вдалеке виднелись Гуандайхин, или Кормилицыны Горы, как их ещё называли. Светло-голубые на рассвете, когда над землёй стелется туман, зелёные в полдень, укрытые тенями в сумерках, с пологими склонами, сплошь покрытыми лесами и пастбищами, они вырастали одна за другой и издалека в самом деле соразмерностью и совершенством своих форм весьма напоминали женскую грудь, вполне соответствуя своему названию.
Уилар почти не расспрашивал местных о дороге. И поскольку он, по мнению Эльги, совершенно не был похож на человека, который от нечего делать станет разъезжать туда-сюда, выходило, что здесь он уже был и дорогу знает. Лишь раз Уилар проявил что-то, отдалённо похожее на любопытство — когда какой-то деревенский староста посоветовал ему объехать стороной очередное баронство, к границам которого приближались путешественники, «потому как, сударь мой, идёт там война».