Алмазный век, или Букварь для благородных девиц
Миранда бочком двинулась к выходу, гадая, в каком же зальчике гуляют коллеги-артисты, когда из толпы ее окликнули по имени.
Карл шел так, словно он – хозяин на этом торжестве, его ручной работы сапоги из кожи экзотических рептилий и птиц ступали уверенно, просторный балахон, что-то среднее межу плащом и пыльником, едва не мел по полу, отчего казалось, что в нем не метр девяносто пять, а все два двадцать. Длинные светлые волосы были зачесаны назад, бородка торчала тяпкой. Он был великолепен и знал это. Его голубые глаза пригвоздили Миранду у самых дверей лифта, в которые та собиралась уже вскочить.
Он крепко обнял ее и закружил. Она прижалась к нему, прячась в плаще от разряженной толпы.
– Я черти в чем, – сказала она. – Почему ты не предупредил?
– Почему ты не догадалась? – сказал Карл Голливуд. Среди его режиссерских талантов было и умение задавать подобные немыслимые вопросы.
– Я бы что-нибудь надела. Я похожа на...
– На молодую богемную актрису, – сказал Карл, отходя на шаг, чтобы рассмотреть ее черные лосины и облегающий свитер, – которой по фигу дорогие шмотки, а все рядом чувствуют себя расфуфыренными дешевками, и потому лишь, что в ней есть нечто этакое.
– Не заговаривай зубы, – сказала она, – сам ведь знаешь, что врешь.
– Несколько лет назад ты вплыла бы в зал, неся свой чудный подбородок, как боевой таран, и у всех бы челюсть отпала. Почему не теперь?
– Не знаю, – сказала Миранда. – Наверное, дело в Нелл. Я усталая, затраханная мамаша, вдобавок еще бездетная.
Карл помягчел, и Миранда поняла, что этих слов он от нее ждал.
– Идем, – сказал он. – Хочу тебя кое с кем познакомить.
– Если ты собираешься сосватать мне богатого козла...
– И в мыслях не держал.
– Я не стану домохозяйкой, которая играет в свободное время.
– Знаю, – сказал Карл. – Теперь успокойся на минутку.
Миранда старалась не замечать, что они идут через самую середину огромного помещения. Все глаза устремлялись на Карла, ее это вполне устраивало. Она обменялась улыбками с рактрисами, участницами сегодняшнего интерактивного приглашения – обе увлеченно беседовали с приятного вида людьми, вероятно, инвесторами.
– К кому ты меня волокешь?
– Его фамилия Бек. Он мой давний знакомый.
– Но не друг?
Карл усмехнулся и пожал плечами.
– Мы когда-то дружили. Потом у нас были общие дела. Собственно, как это происходит, Миранда: со временем ты обрастаешь сетью знакомых. Ты передаешь им информацию, которая может их заинтересовать, и наоборот. Для меня он один из таких людей.
– Все равно не понимаю, зачем мне с ним знакомиться.
– Думаю, – сказал Карл очень тихо, но пользуясь каким-то актерским приемом, так что она четко слышала каждое слово, – этот джентльмен поможет тебе отыскать Нелл. А ты поможешь отыскать то, что нужно ему.
Он шагнул вбок, взмахнув плащом, и придвинул ей стул. Они были в углу банкетного зала. С противоположной стороны столика, спиной к широкому мраморному подоконнику, огням Банда и медиатронной какофонии Пудуна, бросающей кровавые отблески на подложенные плечи его пиджака, сидел молодой африканец в дредах и микроскопических черных очках – их круглые стеклышки держались на какой-то немыслимо сложной металлической пространственной сетке. Соседа его – ниппонского бизнесмена в официальном черном кимоно – Миранда едва заметила. Он курил сигару, судя по запаху – старомодную, полностью канцерогенную.
– Миранда, это мистер Бек и мистер Ода, оба приватиры. Джентльмены, мисс Миранда Редпат.
Оба изобразили жалкую пародию на поклон, но попытки протянуть руку ни тот, ни другой не сделал, и хорошо – просто удивительно, сколько всякой дряни в наше время можно передать через кожу. Миранда, садясь, не удостоила их даже кивка. Она не любила людей, которые зовут себя приватирами. Это просто претенциозное слово для плеба – человека без племени.
Карл сказал:
– Я объяснил этим господам, не входя в подробности, что ты хочешь невозможного. Принести тебе чего-нибудь выпить?
Карл отошел, наступила тишина. Мистер Бек, видимо, разглядывал Миранду, хотя точно она сказать не могла из-за черных очков. Мистер Ода выступал в роли озабоченного зрителя, словно заключил пари на половину своего капитала, кто из них заговорит первым.
Похоже, у мистера Оды созрел план. Он указал на оркестр и выразительно кивнул.
– Нравится?
Миранда взглянула на музыкантов – их было пятеро или шестеро, мужчины и женщины разной этнической принадлежности. Ответить было сложно, потому что никто еще не начал играть. Она снова посмотрела на мистера Оду. Тот выразительно указал на себя.
– А, вы их спонсор? – догадалась Миранда.
Мистер Ода вынул из кармана и толкнул через стол маленький блестящий предмет. Это была брошка – стрекоза из перегородчатой эмали. Миранда заметила такие же на нескольких гостях. Она осторожно взяла брошку. Мистер Ода похлопал себя по лацкану и кивнул, приглашая Миранду приколоть стрекозу себе.
Миранда пока оставила ее на столе.
– Ничего не вижу, – сказал мистер Бек, видимо, мистеру Оде. – В первом приближении чистая.
Миранда поняла, что мистер Бек изучал ее сквозь какое-то устройство феноменоскопических очков.
Миранда уже придумывала колкость пообиднее, когда мистер Ода подался вперед в облако собственного дыма.
– Мы поняли, – сказал он, – что вы хотите установить связь. Хотите очень сильно.
Приватиры. Это слово означало, что ее собеседники умеют, или хотя бы считают, что умеют, как-то зарабатывать деньги на отсутствии племенной принадлежности.
– Мне объяснили, что это невозможно.
– Правильнее говорить в понятиях теории вероятностей, – сказал мистер Бек. Выговор у него был скорее оксфордский, с ямайской напевностью и намеком на индийскую резкость.
– Если так, астрономически маловероятно, – сказала Миранда.
– Вот это уже правильнее.
Теперь мяч оказался на корте Миранды.
– Ребят, если вы научились побеждать вероятность, чего бы вам не влезть в Вегас-рактивку и не оторвать состояние?
Шутка развеселила мистеров Бека и Оду гораздо больше, чем ожидала Миранда. Значит, они умеют ценить иронию. Это был первый добрый знак в потоке негативных сигналов с их стороны.
Оркестр заиграл приятную танцевальную музыку. Свет погас, на плечах гостей засветились брошки-стрекозы.
– Не получится, – сказал мистер Бек. – Вегас – игра чистых цифр, без всякого человеческого смысла. Мозг не взаимодействует с чистыми цифрами.
– Но вероятность есть вероятность, – сказала Миранда.
– Что если вам снится, будто ваша сестра попала в аварию, вы связываетесь с ней на следующий день и узнаете, что она порвала с любовником?
– Совпадение.
– Да, но маловероятное. Видите, не исключено, что можно победить вероятность, если задействовать не только мозг, но и сердце.
Миранда подозревала, что ни мистер Бек, ни мистер Ода не подозревают о жестокости своих слов. Лучше бы уж совсем не надеяться.
– Ребят, у вас какая-то секта, или что? – спросила она.
Мистеры Бек и Ода выразительно переглянулись. Мистер Ода принялся цыкать зубом и прочищать горло. Другому японцу это, вероятно, сообщило бы уйму ценных сведений, Миранда же поняла одно: вопрос чрезвычайно сложен. Мистер Бек извлек из кармана старинную серебряную табакерку (или хорошую современную копию), взял щепоть нанозитового порошка и затолкал в большую круглую ноздрю, потом нервно почесал под носом. Он сдвинул очки вниз, так что видны стали огромные карие глаза, и рассеянно уставился через плечо Миранды в гущу толпы, рассматривая оркестр и реакцию на него танцующих. У него тоже была брошка-стрекоза: она засветилась и теперь испускала мощные световые вспышки, как скопление полицейских и пожарных машин возле горящего дома.
Оркестр перешел на странный дисперсный шум без всяких ладу и складу, порождающий ленивые конвекционные токи в толпе.
– Ребят, откуда вы знаете Карла? – спросила Миранда в надежде немного сломать лед.