Ну разве она не милашка?

— Правда? Я могу войти?
Она едва не сшибла Шугар Бет с ног, стараясь поскорее ворваться в дом. Гордон прыгнул на крыльцо и побрел за ней.
— Всего на несколько минут, — предупредила Шугар Бет, закрывая дверь. — Тебе наверняка давно пора делать уроки.
— Нет, мэм. Сегодня вечер пятницы. И меня все равно исключили до понедельника.
Неужели дочь Райана и Уинни способна выкинуть нечто, достойное исключения?! Невероятно! Райан никогда не попадал в переплет, а Уинни даже на уроки не опаздывала.
— Воображаю, в каком восторге твои родители.
— Они меня ненавидят.
Несмотря на вызывающий вид, она выглядит растерянной и несчастной.
— Искренне в этом сомневаюсь.
— Ну… может, не ненавидят, но ужасно злятся.
— Почему меня это не удивляет?
— Вы не можете встать на их сторону! — крикнула она, сжимая кулаки. — Просто не можете!
Шугар Бет присмотрелась повнимательнее. Ее лицо раскраснелось, брови сосредоточенно хмурились. Выражение такое, словно Шугар Бет ее предала.
Разостланная постель манила, и Шугар Бет пошла по пути наименьшего сопротивления.
— Ладно, я на твоей стороне.
Джи-джи закусила губу. Серебристые глаза загорелись тревожной надеждой.
— Правда?
— Почему нет?
— Я так и знала. Потрясающе. Теперь что?
— Хочешь коку?
— Да, мэм, если вам не слишком трудно.
Как всегда… хорошие южные манеры берут верх над рассерженным вызовом.
Шугар Бет направилась на кухню, где извлекла из холодильника две банки с кока-колой. Немного подумав, развернула гамбургер и уронила на одну из оставшихся от Таллулы тарелок веджвудского фарфора. Вспомнила было о стаканах, но решила, что гостеприимство в столь поздний час тоже имеет свои пределы.
Джи-джи потащилась за ней на кухню, но тут же присела на корточки, чтобы почесать брюшко Гордона. Тот раскинул латы и разбросал уши по линолеуму с видом полнейшего блаженства.
— У вас чудесный песик, — пробормотала она, вскочив, как только Шугар Бет поставила банки на стол. Гордон тоже оживился и принялся тереться головой о ноги девочки: самый дружелюбный бассет во всей вселенной. Джи-джи оглянулась на гостиную: — У вас здесь неплохой антиквариат.
— Принадлежал когда-то моей тете Таллуле.
— Знаю. Ма иногда приводила меня сюда. Мисс Таллула не слишком любила детей.
— Расскажи мне об этом, — попросила Шугар Бет, показав на стул напротив.
Джи-джи двигалась немного неуклюже, словно еще не привыкла к длине собственных ног.
— Трудно поверить, что она была предметом страсти Линкольна Эша.
Шугар Бет улыбнулась:
— Ты и об этом знаешь?
— Все знают.
Девочка уселась и принялась вертеть банку в руках. Часы работы Сета Томаса мирно тикали в соседней комнате. Джи-джи нагнулась и почесала Гордона за ухом.
— Сколько тебе лет?
— Тринадцать.
Шугар Бет помнила себя в тринадцать. В. тот год у нее выросли настоящие груди и она заставила Райана Галантайна осознать, что в жизни есть кое-что поинтереснее спорта и боевиков.
Она подвинула тарелку с гамбургером поближе к девочке, но Джи-джи рассеянно отломила кусочек и не стала есть.
— Так почему же тебя исключили?
— Не думайте, такого со мной раньше никогда не бывало.
— Ничего я не думаю. Тем более что совершенно тебя не знаю.
— Все это вроде как трудно объяснить.
По мере того, как рассказ разворачивался, набирая силу, гамбургер постепенно превращался в гору крошек. Предательство Келли Уиллман. Дружба с Челси. Раздевалка. Сломанное запястье. У Джи-джи была обескураживающая манера мешать подростковый сленг с вполне литературными оборотами. Истинная дочь своей матери. И выглядела она при этом несчастной и одновременно вызывающей. Знала, что поступила нехорошо, но никак не могла себя заставить признаться в этом.
Если бы тринадцатилетняя Шугар Бет втолкнула кого-то в шкафчик, Дидди всего лишь выдохнула бы облако дыма и заявила, что хорошо воспитанные юные леди не толкают в шкафчики людей. Даже тех, кто это заслужил. Хорошо воспитанная леди просто повернется и уйдет, устроит божественную вечеринку и позабудет пригласить оскорбившую ее сторону.
«Огромное спасибо, Дидди. Крайне полезный совет».
Вполне подходящий момент, чтобы проверить, из чего сделана Джи-джи Галантайн.
— Бьюсь об заклад, Челси жалеет, что назвала тебя воображалой.
Джи-джи настолько это понравилось, что она энергично закивала:
— Я вовсе не деру нос, то есть не моя вина, что мы богаты.
Шугар Бет ждала. Джи-джи нерешительно прикусила губу, мгновенно растеряв все довольство собой.
— Я не назвала бы Челси жирной, не наговори она мне гадостей первой.
— Но ведь Челси действительно жирная, верно?
— Ее ма позволяет ей есть всякую вредную пакость вроде фаст-фуд.
Шугар Бет подавила желание накрыть гамбургер салфеткой.
Джи-джи отхлебнула коки и поставила банку на стол.
— Мать отвезла меня к ним и заставила извиниться, но Челси и смотреть на меня не захотела. И рука у нее была в гипсе.
Шугар Бет подбросила немного земли в могилу, вырытую для себя Джи-джи:
— Думаю, иногда люди получают то, что заслужили. Джи-джи неуверенно поморщилась.
— Похоже, в тот день она не слишком хорошо себя чувствовала. И у нее нет… ну, понимаете… таких преимуществ, как у меня. Отца, денег и тому подобного.
Очередное грозовое облако омрачило ее лицо.
— Зато ма — ее лучший друг. Ее ма все понимает.
В отличие от матери Джи-джи, которая, очевидно, лишена столь тонкой проницательности.
— И что же ты собираешься делать?
Джи-джи подняла голову, и у Шугар Бет мурашки пошли по коже. На какой-то момент показалось, что она смотрит в собственные глаза.
— Поэтому я и пришла сюда. Чтобы вы мне сказали.
— Милая, я последний человек, к которому стоит обращаться за советом.
— Зато единственная, которая знает, что почем. То есть мы вроде как похожи. — И слова опять полились рекой. — Вы тоже были самой богатой девочкой в городе, и, бьюсь об заклад, все считали вас воображалой и эгоисткой. Родители других детей работали на вашего папу, в точности как сейчас работают на моего, и, должно быть, за вашей спиной тоже говорили всякие гадости. Но никто не изводил вас, как меня. И я хочу знать, что делать для того, чтобы меня не изводили. Как взять верх. Стать… ну вы понимаете, главной.
Так вот оно что.
Шугар Бет попыталась выиграть время, поднеся к губам банку с кокой. Джи-джи считает, что они похожи, хотя это не так. У девочки нет Дидди, твердившей, что она лучше всех. Позволявшей верить, что высокомерие и пренебрежение по отношению к окружающим вполне приемлемы. В отличие от Шугар Бет у Джи-джи есть все шансы на то, чтобы повзрослеть без необходимости учиться на собственных, зачастую роковых, ошибках.
Ее племянница.
Шугар Бет привыкла считать Дилайлу единственной своей родственницей, но в жилах ее и этого ребенка течет одна кровь.
Минуты две она привыкала к этой мысли.
— Значит, ты хочешь, чтобы я рассказала, как это делается, верно? Как я манипулировала людьми, чтобы они поступали так, как нужно мне?
Джи-джи кивнула, и какая-то часть души Шугар Бет едва не зааплодировала.
«Молодец, малышка. Хочешь урвать свою долю власти. И даже если пользуешься для этого не теми средствами, все равно молодец».
Она подложила ногу под бедро.
— Уверена, что хочешь этого?
— О да! — с энтузиазмом выпалила Джи-джи. — И «Сивиллы» говорят, что вы были самой популярной девочкой в школе.
Значит, Джи-джи знает и о «Сивиллах».
— Они были моими лучшими подругами. Но больше мы не видимся. — Шугар Бет чуть помедлила для полного эффекта. — Я по ним скучаю.
— Но у вас была куча других друзей. Важных людей, с которыми вы познакомились в Калифорнии и Хьюстоне. Не то чтобы вы нуждались в «Сивиллах». То есть они самые обычные. Ничем не выдающиеся.
Предательский ком застрял в горле. С каждым днем она все легче поддается эмоциям.