Безумие Джоула Делани

Седая экономка, книжные полки от пола до потолка и чудовищная мебель произвели тягостное впечатление на моих современных американских детей. Кэрри и Питер сидели вплотную друг к другу на черном кожаном диване, украдкой поглядывая на тибетские мандалы и шаманские бубны из Монголии. Даже Барон лежал у ног детей совершенно спокойно.
Когда экономка принесла поднос с черным хлебом, сливочным сыром, шнит-луком и красной икрой, доктор Райхман, чтобы разрядить обстановку, стал рассказывать о своей предстоящей поездке в Перу.
– Сегодня вечером я лечу в Лиму, а потом проеду по прибрежным городам. Меня интересуют случаи «мосуэло».
– А что это такое? – вежливо осведомился Питер.
– «Мосуэло» – это магический испуг. Существует поверье, что, когда жертва напугана, ее душа оставляет тело. Этот синдром распространен по всей Латинской Америке. Индейские parcheros лечат его… – Доктор Райхман с увлечением продолжал. Но я слушала не очень внимательно. Меня волновали другие проблемы.
Я немного успокоилась, когда дети отправились покупать собачьи консервы для Барона, и доктор Райхман пригласил меня в свой кабинет.
Снова книжные полки, кожаная кушетка, гигантских размеров стол. Расположившись в своем кресле с высокой спинкой, доктор стал похож на далай-ламу.
Он указал мне на кресло возле стола, потом соединил концы пальцев и ободряюще кивнул, словно предлагая исповедаться.
Я начала с той февральской ночи, когда нашла Джоула лежавшим на мексиканском ковре, потом рассказала о «Бельвю», о том, как Джоул спускался по лианам, о его дне рождения. Во время моего рассказа о смерти Тонио сомкнутые пальцы разошлись, и доктор схватил ручку. Когда я дошла до сеанса в «ботанике», они уже писал, не отрываясь.
В заключение я упомянула слова Джоула о том, что он не желает идти в темноту.
– Ja, [20] – произнес доктор, рассматривая свои заметки. Когда он поднял глаза, я увидела, что они горели точно так же, как при описании «мосуэло».
– Скажите, не изменялись ли черты его лица в день рождения?
Я попыталась вспомнить, как выглядел в ту ночь Джоул. Он раскраснелся. Но ничего особенного я не заметила. Меня тогда беспокоило лишь то, что он выпил слишком много шампанского. Потом я вспомнила, как странно двигалось лицо Джоула в тот вечер, когда он лежал на полу в своей квартире.
– Нет, – ответила я, – только в тот первый раз в его квартире.
– А вы не замечали долгие вздохи, странную икоту?
– По телефону он икал. А потом нет. Правда, я помню, что он вздыхал.
Доктор Райхман снова заглянул в блокнот.
– Потеря сознания. Амнезия, классическая. Только в средневековье, по-видимому, не было амнезии. Любопытный вариант. Теперь, рассеянность. Скажите, миссис Бенсон, вы не замечали рассеянности?
Я задумалась.
– Нет. Скорее была какая-то вялость, когда мы ехали в такси из «Бельвю». Потом он прилег отдохнуть. А ночью исчез и вернулся после полуночи. И в ту же ночь мистер Перес… умер.
– Вялость? Очень возможно. – Доктор Райхман закрыл свою ручку колпачком.
– Неужели у него… то, о чем говорил Дон Педро?
Я не смогла заставить себя сказать «одержимость», как будто одно произнесение этого слова немедленно погружало меня в мир столоверчения, эктоплазмы и спиритических труб.
– Лучше, скажем, ослабление личности, вследствие процесса вытеснения.
У меня появилась надежда избавиться от спиритических труб.
– То, что издавна получило название одержимость или демонического сомнамбулизма, – добавил он.
Последняя фраза окончательно сбила меня с толку. На ум пришли воющие демоны, открывающиеся гробы, белые саваны. У меня возникло ощущение, что один из нас не в себе. Или я плохо расслышала, или исследования магии завели доктора чересчур далеко. Я вспомнила, как Эрика говорила ему: «Ты погубишь в себе психиатра».
Но все же доктор Райхман, сидя в большом кресле и соединив кончики свих холеных пальцев, выглядел таким здоровым, разумным, доброжелательным. И вместо того, чтобы найти повод для ухода, я спокойно спросила:
– Но разве такое бывает на самом деле?
– Да, случаи известны, – невозмутимо ответил доктор, словно речь шла о чем-то самом обыкновенном.
Он встал и, обойдя вокруг стола, подошел к книжным полкам.
– У этого явления давняя история.
Он коснулся большой книги в переплете из телячьей кожи.
– Впервые, насколько мне известно, оно упоминается в вавилонских клинописях. На глиняных табличках записаны заклинания для душ умерших, вселившихся в живых людей. После падения Вавилона эти верования перешли в иудаизм и оттуда – в христианство. Вероятно, Мм известны средневековые истории о том, как все обитатели монастыря или приюта становились одержимыми бесами.
Он прошел вдоль полки и похлопал по корешкам другой серии книг.
– То же самое происходило на берегах Нила. Египетские жрецы считались искусными экзорцистами. Здесь работы Харнака, Вилкена, Сета. В конце эллинического периода даже греки оказались подвержены такому недугу. Известны описания одержимых у Лукиана и Филострата. И, наконец, третью параллель мы наблюдаем в долине Инда. Вот здесь переводы с санскрита. Как видите, одержимость – достаточно распространенное явление.
– Но это было давно.
– До того, как воссияла наша цивилизация с ее безопасными спичками, автомобилями и кока-колой?
Он улыбнулся.
– Что ж, давайте перейдем к настоящему. – Доктор Райхман перешел к другой книжной полке. – Здесь материалы по Африке. Миссионеры и этнологи сообщают об одержимости духами: «Бабаку», «Будах», «Я-нкома».
Он выдвинул деревянный ящичек и достал какую-то рукопись.
– Это – докторская диссертация по философии, посвященная одержимости духами животных. Ее автор – молодой шведский антрополог, работающий в Нью-Йоркском университете. Я беседовал с ним, и он рассказал об одном случае в Центральной Африке. Некий старик лежал, затаившись в траве, и набрасывался на прохожих, нанося им тяжелые увечья. Старик утверждал, будто в него вселился дух льва. Банту в Камеруне бывают одержимы духами мертвых и силами зла. В людей из племени Ба-ронга в Южной Африке вселяются духи зулусов.
Он немного помолчал, потом взглянул на меня с лукавой улыбкой:
– Те были очень давно, а эти – просто примитивные африканцы? Хорошо, возьмем теперь Азию.
Он вновь обратился к книжным полкам.
– Вот Индия. Огромное количество сведений. Следующий том – об острове Бали. Там очень сложная картина. Балинезийцев терроризируют не только свои местные духи, но еще яванские, полинезийские и китайские. В Японии встречается главным образом одержимость духами животных. Но в Китае мы снова находим наш случай – одержимость духами недавно умерших. Тут есть две книги на эту тему. Одна очень редкая: «Одержимость демоном» Джона Невиуса, который лет сорок занимался миссионерской деятельностью. Он пишет об одержимости как о повседневном явлении.
Доктор Райхман взглянул на меня.
– Слишком далекие страны? Тогда давайте возьмем «Принципы психологии» Уильяма Джеймса. Он пишет о четырнадцатилетней девочке, жившей в прозаичном городке Иллинойса. В нее вселился дух соседской дочери, которая умерла в приюте для сумасшедших. А вот и поближе к нам – Нью-Йорк. Кузнец, одержимый духом умершего парня. Этот случай описан около ста лет назад неким доктором Грэем в «Нью-Йоркском журнале» и повторяется в книге Бастиана. Вся следующая полка – современная американская литература, посвященная описанию подобных феноменов.
Всматриваясь в корешки книг, он неожиданно объявил:
– Но теперь мы переходим к главному. Одержимость духами умерших в бассейне Карибского моря. Крупнейший специалист – доктор Миал Сингх из Тринидада. И, к счастью, сегодня он прибыл в Соединенные Штаты, чтобы читать лекции по тропической ботанике. После нашего с вами разговора я сразу позвонил ему. Теперь он ждет нас.
Я изумленно ждала, что последует дальше.