Черняховский

Корпусной врач не знал, как же приступить к разговору с Черняховским.
— Товарищ генерал, командарм приказал эвакуировать вас в госпиталь.
— Никуда я не поеду, пока бой не будет закончен. — Генерал вновь взялся за телефонную трубку.
Артиллеристы сосредоточенным огнем парализовали противотанковую оборону врага. Танкисты Черняховского прорвали оборону и, уничтожив сотни фашистских солдат и офицеров и большое количество боевой техники, перерезали шоссе между Воронежем и Подклетным. Однако наступление, проходившее при равном соотношении сил, не получило дальнейшего развития.
Задача, поставленная 60-й армии — выбить врага из Воронежа, — осталась невыполненной. Все это тревожило командующего фронтом. Чтобы разобраться с положением дел на месте, он приехал к Черняховскому, которого знал еще по Северо-Западному фронту. Ватутин начал с того, что более всего его беспокоило:
— Товарищ генерал, помните, как на северо-западе вы жаловались, что нет танков. Теперь они у вас есть, но где же успехи?
— Товарищ командующий! Дело не только в нас, командование 60-й мало заботится о том, чтобы обеспечить действия корпуса артиллерией и поддержать авиацией. Командарм продолжает, по-видимому, считать, что если танкисты в броне, то им не нужно помогать огнем. Танковые бригады несут потери с флангов, особенно от огня противотанковой артиллерии врага. Поэтому они не могут прорваться в глубину обороны противника.
— Только ли эти причины мешают решительно действовать?
— Есть и другие трудности. По штатной структуре корпуса не предусмотрена зенитная артиллерия. Танкисты становятся беспомощными, когда на них пикируют бомбардировщики врага. Ну и еще, чего греха таить, признаюсь, что у наших командиров бригад, да и командования корпуса, нет достаточного опыта в управлении таким большим количеством танков в бою. Самая же главная беда наша в том, что действуем мы пока по старинке, плохо учитываем опыт войны в применении массированного удара танков на направлении прорыва. Бригады разбросаны, и мне пока не дают возможности собрать их в единый кулак.
— Иван Данилович, Военный совет фронта разберется во всем и поможет вам. Но и вас прошу в кратчайший срок подучить командный состав корпуса и бригад грамотно управлять танковыми соединениями и частями.
— Сделаем все, что зависит от нас.
Ватутин и Черняховский предприняли ряд мер, чтобы в кратчайший срок повысить боеспособность корпуса. Несмотря на все трудности, 18-й танковый корпус совместно с соединениями 40-й и 60-й армий остановили дальнейшее продвижение врага под Воронежем. Боевые действия, проведенные Черняховским летом сорок второго года, выдвинули его в ряд талантливых молодых генералов, способных плодотворно управлять войсками, оснащенными современной боевой техникой.
Вскоре к Черняховскому приехал представитель штаба фронта с предложением от генерала Ватутина принять командование 60-й армией. Иван Данилович был серьезно озадачен столь неожиданным для него оборотом событий. Обстановка так сложилась, что вскоре Ватутин сам заехал к Черняховскому. Поздоровавшись, он сказал ему с улыбкой:
— Так что же, товарищ генерал, если командующий фронтом сам приехал просить вашего согласия, это, наверное, что-то значит?
— Товарищ командующий! Я и месяца не командую корпусом. К тому же такое быстрое мое продвижение по службе может вызвать у других обиду.
— Иван Данилович, месяц на войне — это немало! И нам сейчас не время заботиться о самолюбии кого бы то ни было. Враг навязал нам жестокие и суровые условия борьбы. Война требует от командующего армией прежде всего полководческих способностей, знания и твердого характера. Нам кажется, мы не ошибемся, выдвинув вас на эту должность. Если бы мы говорили об этом на Северо-Западном фронте, я согласился бы подождать. А сейчас не соглашусь.
— Николай Федорович, по образованию да и по призванию я танковый командир.
— Как танковый командир вы блестяще подтвердили свою репутацию в боях под Шяуляем, на Западной Двине и здесь, под Воронежем. Но ведь сначала-то вы были артиллеристом, а звание генерала получили от инфантерии! Так какой же вы танковый командир? Уж я-то знаю, что в боях за Новгород ваша танковая, сражаясь без танков, показала железную стойкость, геройски сражалась!
На этом разговор был прерван: из штаба 60-й армии передали, что командарм срочно вызывает командира корпуса на Военный совет. Ватутин попрощался с Черняховским и уехал к себе в штаб фронта.
На Военном совете все уже были в сборе, когда Черняховский доложил о своем прибытии. Перед собравшимися за столом сидел командующий армией генерал-лейтенант М.А. Антонюк, которого Черняховский знал как крупнейшего руководителя — начальника пехоты Красной Армии. Рядом с ним член Военного совета армейский комиссар второго ранга Ф.Ф. Кузнецов. Антонюк жестом предложил Черняховскому сесть.
— Товарищи, на повестке дня один вопрос — доклады командиров соединений о причинах неудач в июльских наступательных операциях. — Генерал Антонюк, сделав небольшую паузу, продолжал: — Военный совет ждет от вас самокритичных выступлений. Генерал Черняховский, доложите, как это случилось, что мы остались без танкового корпуса!
Постановка вопроса командармом и недавний разговор с Ватутиным никак не укладывались в голове Черняховского. От отчетливо представил себе, что ожидает командира, потерпевшего поражение. В душе он не соглашался с заявлением Антонюка. Ведь немцы под Воронежем понесли гораздо большие потери и корпус удержал восточную часть Воронежа.
Внезапно открылась боковая дверь зала заседания, вошел лейтенант с узла связи и доложил:
— Товарищ командующий! Вас вызывает к аппарату ВЧ товарищ Сталин.
Командарм быстро вышел за связистом. В зале притихли. Молчание продолжалось недолго, через несколько минут Антонюк вернулся и сообщил:
— Генерал Черняховский, вас вызывает к аппарату товарищ Сталин.
Антонюк прошел к столу президиума и сел не на свое председательское место, а в сторонке, рядом с членом Военного совета армии.
В зале заседания стояла тишина. Ждали возвращения Черняховского. И когда он прошел к столу и занял место председателя Военного совета, все поняли, что произошло.
— Товарищи! — обратился ко всем Черняховский. — Приказом Верховного Главнокомандующего я назначен командующим 60-й армией. — Помедлив секунду, сказал: — Военный совет продолжает свою работу. Слово для справки предоставляется генерал-лейтенанту Антонюку.
— Видимо, всем ясна суть дела, — привстал Антонюк, — меня отзывают в Москву.
— Считаю своим долгом напомнить Военному совету, что Красная Армия испытывает трудности на юге страны, — продолжал новый командарм. — Враг захватил Донбасс, угрожает Сталинграду и Кавказу. Сталинградский фронт втянулся в ожесточенные сражения на подступах к Волге. В этой обстановке мы должны, как никогда, активизировать боевые действия, чтобы не дать врагу снять ни одной дивизии перед фронтом нашей армии для переброски на излучину Дона. Полагаю — всем понятно, что может случиться со Сталинградом, если мы, а вместе с нами и наши соседи, не выполним поставленную Ставкой задачу.
Черняховский предоставил слово командующим родами войск армии. Разговор шел об организации взаимодействия в наступлении. Затем Иван Данилович внимательно выслушал доклад командира 232-й стрелковой дивизии и сообщения командиров других соединений.