Проблеск надежды

Кейн легко вспомнил, как она выглядела у себя в кабинете – прекрасная и негодующая – и как от нее пахло духами, когда она подошла поближе. И уж совсем нетрудно было представить себе, каково держать ее в объятиях, ощущая все мягкие изгибы ее тела и шелковистую кожу.
Пропустив сквозь пальцы мокрые пряди волос, он отбросил их с лица. Что он, черт возьми, делает? Может, он слишком долго спал один и поэтому сейчас его одолевают эротические мысли о женщине, которую он едва знает? Неужели это всего лишь похоть?
Вместо того чтобы ответить на этот вопрос, он выключил воду и вышел из-под душа. Бормоча что-то себе под нос, вытерся, обмотал вокруг бедер полотенце и прошлепал в похожую на корабельный камбуз кухню квартиры на Пресидио-Хайтс, Красный огонек на кофеварке подсказал ему, что кофе «эспрессо» готов.
Достав из посудного шкафа кружку, он поставил ее под фильтр и нажал кнопку, вдыхая густой аромат кофе. Только он собрался поднести кружку ко рту, как зазвонил телефон.
Он поднял трубку после первого звонка.
– Алло!
– Кейн, это Рон Акерман. Ты читал газеты?
– Я только что вышел из-под душа. А что там такое?
– У Трэвиса Линдфорда новый адвокат, и это не Дейв Паночек.
– Кого же он нанял?
– Сэма Барнса.
– Сэма Барнса? Да это же змея, а не человек!
– Это и наводит на размышления, какого рода битву собирается вести Трэвис.
Поблагодарив Рона за информацию, Кейн повесил трубку. Сэмюел Барнс, который специализировался в семейном праве более двух десятков лет, был известен своими непорядочными методами ведения защиты на судебных процессах и полным отсутствием угрызений совести. Он сотрет в порошок Дайану Уэллс!
Нельзя сказать, что Кейн не верил в способности адвоката Дайаны. Джон Маккей был первоклассным юристом, одним из лучших в своей профессии, но ему далеко до шаманства Барнса.
Интересно, понимает ли Дайана, с каким противником ей придется столкнуться на поле боя?
С кружкой кофе в руке Кейн вернулся в ванную, чтобы побриться. Одевшись, он проверил по записной книжке список дел на сегодня и отыскал там адрес Дайаны, который выписал из отчета Рона.
Надо заехать к ней домой по пути в контору и предупредить о Барнсе, если этого еще не успел сделать Маккей. Учитывая, что она так терпеливо выслушала его несколько дней назад, это было самое малое, что он мог для нее сделать.
«Кого ты обманываешь? – думал Кейн, рассматривая собственное отражение в зеркале и завязывая узел серого с голубым шелкового галстука, – Да тебе просто не терпится увидеть ее, признайся!»
Хмыкнув, он сгреб с деревянного подноса на столике у кровати ключи, кредитную карточку, пару записанных телефонных сообщений, на которые не успел ответить, и рассовал все по карманам.
Если он поторопится, то, возможно, застанет ее дома, пока она не ушла в ресторан.
Было почти пять часов, когда Дайана возвратилась от адвоката. Ежедневные продолжительные беседы с Джоном Маккеем совершенно изматывали ее. Он мерил шагами комнату, выпивая огромное количество кофе, и подробно расспрашивал ее о работе, о том, сколько времени она проводит вне дома и кто присматривает за сыном в ее отсутствие. Он интересовался ее личной жизнью, которой, слава Богу, не существовало, ее финансовым положением, тем, как она относится к телесным наказаниям как методу воспитания детей, и ночует ли она вне дома.
– Неужели такие вопросы необходимы? – спрашивала она. – Ведь вы уже знаете ответы.
– Я хочу убедиться, что вы знаете ответы на эти вопросы и не будете запинаться, когда их задаст судья.
Стараясь не думать больше о предстоящем слушании, Дайана пришла на кухню и надела передник. Скоро мать Билли Крэдмона привезет Зака с футбольной тренировки, и ей пора приниматься за приготовление обеда.
Едва успела она достать из холодильника заранее приготовленный фарш для мясной запеканки, как раздался звонок в дверь.
Открыв дверь, она лицом к лицу столкнулась с Кейном Сандерсом. Сердце ее екнуло, но она не подала и виду.
– Опять вы?
Не обескураженный далеко не сердечным приемом, Кейн улыбнулся.
– Я вас отрываю от дела?
– По правде говоря, да.
– Я заезжал сегодня утром, но вас уже не было дома. – Она не сказала ни слова, и он добавил: – Обещаю, что не отниму у вас много времени.
Дайана в нерешительности стояла на пороге. Когда ей сказали, что он отказался вести это дело, ей было любопытно узнать, что явилось причиной такого решения.
– Входите.
Следуя за ней, Кейн краешком глаза заметил небольшую уютную гостиную, немного, пожалуй, тесноватую. Зато кухня была оборудована новейшими бытовыми приборами, о которых мог только мечтать любой повар. Ярко-красная стойка приятно контрастировала с белыми кухонными шкафами, а над доской для разделки мяса была развешена целая коллекция медной кухонной утвари. Слева, возле большого окна, стояли круглый дубовый стол и четыре стула. На деревянной сушилке возле раковины сохли вымытые блюдца и чашки.
Несмотря на оказанный ему весьма холодный прием, Кейн почувствовал себя как дома.
– Не возражаете, если я буду продолжать свою работу, пока вы говорите? – спросила Дайана.
– Конечно. – Наблюдая, как она разворачивает приготовленный фарш, он восхищался ее быстрыми, точными движениями. Под белым передником на ней была надета шерстяная юбка теплого клюквенного цвета и такого же цвета водолазка. Темные золотисто-каштановые волосы были откинуты с лица и придерживались двумя заколками. Кроме губной помады, на ее лице не было никакой косметики.
Приметив блюдо шоколадного печенья на другом конце стойки, он улыбнулся, вспомнив, как любил в детстве эти домашние деликатесы.
– Должно быть, для ребенка большое счастье иметь маму-повара, – сказал он.
Дайана рассмеялась, не отрываясь от дела.
– Жалоб на это я не слышала. – Она взглянула на гостя через плечо. – Думаю, вы пришли сюда не для того, чтобы говорить о белках, жирах и углеводах?
– Нет. – Кейн присел на краешек высокого ярко-красного табурета. – Я пришел, чтобы сказать вам, что отказался защищать в суде Трэвиса Линдфорда.
Выложив фарш в форму и поставив ее в предварительно нагретую духовку, она обернулась к нему, отметив про себя, что в нем была какая-то спокойная сила – в том, как он говорил, как смотрел на нее спокойными темными глазами.
– Джон говорил мне об этом.
– А сказал ли он, что теперь вместо меня дело будет вести адвокат Сэм Барнс?
Она кивнула, вытирая руки о кухонное полотенце.
– Вы о нем что-нибудь знаете?
– Только то, что он грубоват и не всегда следует общепринятым процедурам. – Она достала четыре картофелины из старомодной деревянной бадьи, стоявшей на полу, положила их на рабочий стол и начала чистить. – Эта характеристика соответствует действительности?
– Более или менее.
Она настороженно взглянула на него.
– А что вы можете добавить?
– Помимо сказанного, он еще известен как очень дотошный следователь.
– Это должно меня беспокоить?
Кейн пожал плечами, подумав о полицейском досье ее брата, которое раскопал Рон. Именно на таких подробностях о противнике и строил защиту своего подопечного Сэм Барнс.
– Это зависит от того, хотите ли вы что-нибудь скрыть. Если есть что скрывать, Сэм Барнс это раскопает и использует против вас.
Повернувшись к нему спиной, Дайана налила в кастрюлю холодной воды, надеясь, что он не заметит, как у нее дрожат руки.
– Мне нечего скрывать.
– Я не это имел в виду. Я просто подумал, что вам следует узнать, с каким противником придется иметь дело.
Она снова повернулась к нему, и холодный взгляд серо-зеленых глаз изучающе остановился на нем.
– Вы пришли, чтобы предупредить меня о Сэме Барнсе?
Кейн кивнул.
– Почему?
Он встретился с ней взглядом.
– Я не анализировал свои побудительные мотивы, а просто пришел.
Она усмехнулась:
– Мне вы не показались человеком, который подчиняется сиюминутным порывам.