Аркан для холостого босса

– А почему это ты должен идти с ней? – опечалено спросил Джин старшего брата. – Я попросил первый.
– Потому что она моя секретарша. К тому же я отсутствовал целую неделю, и у меня нет времени искать спутницу.
Это была такая явная галиматья, что Мадлен чуть не прыснула от смеха.
– Филипп, это смешно, – заявила она, не задумываясь.
– Еще бы! – согласился Джин.
Филипп приблизился к ней со строгим видом, на лице его было написано, что он принял решение, и оно окончательное.
– Если только нет веских причин, по которым ты не сможешь со мной пойти.
Едва ли он примет неудачные отговорки. Мадлен не понимала, что с ним происходит, но и не хотела спорить в этот момент.
– Гм, таких причин нет. Было бы приятно с тобой пойти.
– Вот и хорошо. Джин, – он обратил холодный взгляд на брата, – если ты здесь, чтобы повидаться со мной, прошу в кабинет.
Джин последовал за ним, и Филипп закрыл за собой дверь, надеясь, что на его лице не написано, каким дураком он сейчас себя чувствует. Филипп не мог объяснить, что на него нашло, когда он вышел из лифта и увидел, как Джин заигрывает с Мадлен. Захотелось схватить брата за шиворот и навешать ему тумаков.
А потом Филипп услышал, как Джин приглашает ее составить ему компанию. Это уже было чересчур. Филиппу не становилось легче оттого, что он прекрасно знал: под маской плейбоя скрывался обыкновенный шалопай. Нельзя допустить, чтобы Мадлен влюбилась в парня, подобного Джину. Веселое необременительное времяпрепровождение было в его стиле. И хотя леди, с которыми Джин общался, никогда на него не жаловались, такое не подходило для Мадлен. Филипп сомневался, что Мадлен устоит против чар Джина, а поэтому защитить ее – его обязанность. Кроме того, дьявол нашептывал ему в ухо, что, если девушка не против повеселиться, так уж лучше пусть с ним, чем с другим.
– Что за бес в тебя вселился? – потребовал ответа Джин, нарушая полет фантазий брата.
– Ты о чем?
– О номерах, которые ты выкидываешь. И не притворяйся дурачком, тебе это не идет.
Филипп поправил пиджак, рывком опустил манжеты.
– Знаю. Не уверен, что именно должен сказать в таком случае, кроме одного: держись подальше от моего секретаря.
Джин скорчил кислую гримасу.
– Опять ты за свое. Ну, давай, Филипп, расслабься.
Филипп хлопнул рукой но столу.
– Я выразился ясно. Мадлен не та девушка, которая ищет сумасшедших выходных. Оставь ее в покое.
Джин принял задумчивый и удивленный вид.
– Парень, да ты похоже, попался!
– Не смеши.
– И не думаю. Да я счастлив до смерти! В моем арсенале появилось крупнокалиберное оружие против тебя. Едва ли ты теперь сможешь ругать меня, когда сам по уши влюблен в свою секретаршу.
– Нет.
– Не нужно отрицать. Мне даже показалось на минуту, что ты собираешься вышибить мне мозги. Прежде ты никогда не вел себя так из-за женщин. Это любовь, дружище, что же еще?
Филипп решил, что с него достаточно.
– Уверен, ты пришел не для того, чтобы обсуждать мою личную жизнь, – сказал он многозначительно. – Тебе что-нибудь нужно?
Слава богу, что Джин согласился поменять тему разговора, но Филипп слушал деловые предложения брата вполуха. Он продолжал думать о Мадлен…
После ухода Джина Филипп вышел в приемную, чтобы предложить объекту своих мыслей пойти домой. Была пятница, и к тому же почти пять часов. Он знал, что Мадлен задержалась бы на работе, раз он только что вернулся. Но Филипп не собирался портить ей выходные, поскольку и сам не знал, когда сможет закончить дела.
Он остановился, увидев ее очень расстроенной.
– Мадлен? В чем дело?
– Только что позвонила тетя. Мама упала и сломала бедренную кость. Я должна ехать, чтобы позаботиться о ней. Тетя слишком слаба, даже чтобы заботиться о себе, и…
Мадлен зажмурила глаза, чтобы не брызнули слезы. Она раньше не представляла себе старость матери такой драматичной, и это расстраивало ее больше, чем она того ожидала. Она спокойно поговорила по телефону с тетей Лиз, но только когда повесила трубку, осознала, что произошло.
Глупо, но ей казалось, что мама всегда будет сильной, здоровой… Мадлен не представляла, что может ее потерять. Мама – единственная, кто у них с Эрин остался.
Мадлен не осознавала, что плачет, пока Филипп не притянул ее к себе. Стоило ей коснуться головой его груди, как слезы полились рекой. Презирая себя за слабость, она рыдала в его объятиях.
– Я просто не переживу, если мама умрет, – шептала она с надрывом, уткнувшись ему в пиджак.
– Ну что ты, – успокаивал ее Филипп, нежно убирая волосы со лба. – Она поправится. Сломанное бедро еще не конец света.
Мадлен высвободилась из кольца его рук и потихоньку успокоилась. Нашла салфетку, высморкалась и попыталась слабо улыбнуться.
– Ты не понимаешь. Они говорят об операции. Правительственной страховки хватит только на лечение перелома. А потом… – Она резко замолчала, поняв, что начала жаловаться. – Прости. Я не должна была всего этого говорить. – Не в состоянии поднять на него глаза, она направилась к своему столу. – Я почти все сделала, поэтому, если ты не возражаешь, я закончу и поеду. Нас с Эрин ждет долгая поездка.
– Почему бы тебе не воспользоваться самолетом? Я могу распорядиться, чтобы его немедленно подготовили…
– Нет. Спасибо.
– Но…
– Нет. Я… не могу злоупотреблять твоим терпением. Не имею ни малейшего представления, вернусь ли я к понедельнику, поэтому…
– Мадлен, ты так ничего и не поняла. Ты все еще думаешь, что я могу тебя уволить?
– Ну, честно говоря, не знаю. Отсутствие на работе в течение одного дня из-за больного ребенка не то же самое, что происходит сейчас.
– Тогда дай мне сказать. За тобой гарантировано рабочее место, когда ты вернешься. Пожалуйста, не переживай из-за этого.
– Спасибо. – Она с облегчением вздохнула. Мадлен уже представляла, как истратит все свои сбережения на уход за матерью. Гарантия сохранения места в данной ситуации была для нее жизненной необходимостью. По крайней мере, ей не придется искать работу и ухаживать за мамой одновременно. Не в первый раз она пожалела об упрямстве матери и тети и их нежелании переехать к ней поближе.
– А теперь насчет самолета…
– Нет, Филипп. Твое предложение более чем великодушно, но я не могу себе позволить воспользоваться им.
– Почему?
– Ты предоставляешь самолет, принадлежащий корпорации, всем служащим, когда у них возникают проблемы?
– Нет, но какое это…
– Я не могу допустить привилегированного отношения к себе, Филипп. Это было бы несправедливо. Если бы у матери случился сердечный приступ, я, вероятно, ухватилась бы за твое предложение. Но при данных обстоятельствах семичасовая поездка ничего не меняет.
– Ерунда.
– Возможно, для тебя, но не для меня. Кроме того, если я полечу на самолете, мне придется брать напрокат машину, а это связано с определенными расходами.
– Черт, я возьму тебе машину напрокат!
– В последний раз говорю, нет! – Она не заметила, как повысила голос, пока не увидела, что его брови удивленно приподнялись. – Пожалуйста, извини меня. Я не хотела кричать.
– Ничего страшного, ты ведь взволнована. Я только не понимаю, почему ты не хочешь, чтобы я помог тебе.
Мадлен собрала сумочку, взяла жакет и снова повернулась к нему лицом.
– Потому, Филипп, что я долгое время забочусь о себе сама. Если начну принимать от тебя помощь сейчас, что я буду делать потом, когда, например, у меня зависнет компьютер или случится что-то еще в этом роде? Поэтому спасибо за твое предложение. Оно было очень милым. Но я со всем справлялась сама до настоящего момента и буду это делать впредь. Она перекинула сумочку через плечо и пошла к лифту. – Я оставила телефон матери и больницы на всякий случай, если ты вдруг не найдешь что-нибудь из документов.
Двери раскрылись, и Мадлен вошла в лифт, не сказав больше ни слова. Двери тихо закрылись.
– Упрямая женщина, – пробормотал Филипп в пустоту.