Запретный плод (Найди меня, Путь к счастью)

Отец пытался заставить ее предаться в руки господа. Но в тот вечер Мэри Маргарет избрала себе новую религию и отдалась ей со всей страстью новообращенного верующего. Отныне она стала поклоняться одному божеству – Мельпомене. Судьба ее решилась. Она стала актрисой. Великой актрисой.
Грейс Кендал сразу поняла, что произошло. С тех пор робкая, замкнутая девочка преобразилась до неузнаваемости. Действие, разыгрывавшееся на сцене или экране, захватывало ее целиком. По пути домой она без устали делилась впечатлениями от игры Бетт Дэвис, Кэтрин Хепберн или Элизабет Тейлор – любой актрисы, которую они только что видели, и Грейс зачарованно слушала, дивясь, откуда в этой девочке столько понимания и дерзости, позволяющей ей по-своему толковать роли. И еще ей очень убедительно удавалось разыгрывать перед родителями сценки, которые они придумывали вместе с Грейс, чтобы усыпить их бдительность.
Родители не подозревали, что мисс Кендал снабжает Мэри Маргарет книгами, которые хранились в школе и буквально проглатывались на переменках и во время урока христианской грамоты. Девочка жадно впитывала знания, по которым истосковалась ее душа, которую держали на голодном пайке. Хорсфилды гордились тем, что у них умная дочка, которая сможет поступить в университет, но терзались тревогой насчет того, чему ее там будут учить, в этом греховном мире. Эти мысли занимали все их существо, и они неустанно молились вместе с братьями и сестрами во Христе о спасении Мэри Маргарет в опасном для ее души окружении.
К шестнадцати годам Мэри Маргарет набралась достаточно знаний. Но житейского опыта у нее не было совсем. И вот когда отец обнаружил у нее в комнате экземпляр книги «Любовник леди Чаттерли», только что разрешенной к изданию Верховным судом и одолженной Грейс Кендал, разразился грандиозный скандал, потому что при недостатке знаний опыта у Альфреда Хорсфилда хватало. Злополучную книгу торжественно предали огню на специальном собрании всей паствы конгрегационной церкви. Поскольку Мэри Маргарет упорно отказывалась назвать имя развратителя, зная, что мстительные, как и их бог, Хорсфилды не дадут спуску Грейс Кендал, ее заставляли подолгу молиться и каяться, прося о прощении. Ей часами не разрешали подыматься с колен и морили голодом. А отец с матерью просили господа о снисхождении к падшей, хотя всем было ясно, что даже держать такую книжку в доме, не то что читать, было уже страшным грехом. Само собой разумелось, что ни о каком университете и речи быть не может.
Одними словами дело не обошлось. Отец отстегал ее ремнем. Такое наказание полагалось за наиболее вопиющие преступления.
Ему пришлось опустить ремень прежде, чем он дождался от дочери просьб о прощении. Уползая на четвереньках к себе в спальню, она не проронила ни слезинки: Ужасную действительность девочка превратила в художественную реальность. Во время экзекуции она представляла себя героиней Сопротивления, попавшей в лапы гестаповцев, от которой требовали имена и явки..
Закрыв за собой дверь в ванную – запираться нигде было нельзя во избежание тайных грехов, – она прикладывала мокрое полотенце к побагровевшей коже, чтобы наутро не так заметны были синяки, твердо зная, что уйдет из этой змеиной ямы. От этого зависит ее будущее. Но как это сделать? Когда? Куда идти? Ясно, что одной ей с этим делом не справиться. Нужна помощь. Помощь человека знающего и готового поддержать ее на первых порах, пока она не устроится, материально.
Она была совсем неопытной и по-детски доверчивой. Но в глубине души у нее жила уверенность, что она непременно станет знаменитой актрисой. Это казалось неоспоримым, как заход и восход солнца. Надо только сделать первый шаг по верному пути. И чем скорее, тем лучше.
Преодолевая боль, она забралась в холодную жесткую постель, легла на живот и стала обдумывать побег. В ее распоряжении было: природный талант, решимость реализовать его, неплохое здоровье и незаурядное воображение. Помех на пути осуществления плана набиралось, похоже, побольше: у Мэри Маргарет не было ни денег, ни одежды, ни друзей, ни родных – родители отвергли всех близких, не принадлежавших конгрегационной церкви; не было у нее и профессии и пристанища. Она нуждалась в сообщнике, и им мог стать единственный человек, на которого она могла положиться.
Выходило так, что покидать родительский кров ей придется раньше, чем планировали они с мисс Кендал. Мэри Маргарет рассчитывала, что это будет связано с поступлением в университет, при условии, что она получит стипендию. Теперь мечты об университете отошли на задний план, а уезжать надо было немедленно.
Наутро она, как всегда, отправилась в школу в купленной матерью форме на три размера больше, чем надо, и, представ перед мисс Кендал, показала ей следы побоев на спине и руках.
– Отец нашел у меня «Любовника леди Чаттерли», – хладнокровно пояснила она оторопевшей учительнице. – Он устроил неожиданную инспекцию.
– Что устроил?
– Внезапный осмотр комнаты. Я несу полную ответственность за состояние моей спальни. Время от времени отец надевает белые перчатки и проводит рукой по поверхности мебели, чтобы проверить, нет ли пыли. Я хранила книжку на шкафу. Он наткнулся на нее, когда осматривал шкаф.
– А что бывает, если он обнаруживает пыль?
– Тогда мне приходится убирать весь дом.
– Боже милостивый!
– Бог, в которого верят мои родители, совсем не милостивый, – заметила Мэри Маргарет, взяв инициативу в свои руки. – Если отец найдет в моей комнате хоть пылинку, меня лишают карманных денег. Зато он может расщедриться аж на шесть пенсов, если я собираюсь потратить их на какую-нибудь брошюру конгрегационной церкви.
– Пора и нам чем-нибудь его одарить, – резко сказала Грейс Кендал. – Он заслужил хорошую встряску.
– Нет! – вскинулась Мэри Маргарет. Она делала ставку на острое чувство справедливости этой женщины. – Не надо, мисс Кендал, так будет хуже! Лучше помогите мне уехать. Я потому и показала вам свои синяки, чтобы вы убедились, каково мне приходится, а ведь это не в первый и не в последний раз. Мне одно остается – бежать. Терпение мое кончилось. Связываться с отцом бесполезно, бед не расхлебаешь. Я хорошо знаю принципы их церкви: в доме своего земного отца я должна беспрекословно подчиняться его воле. А он слушается только своего бога. Этот бог повелел ему выбить из меня грехи. Я боюсь оставаться в этом доме, потому что в следующий раз, когда ему вздумается меня проучить, не стерплю и раскрою ему башку чем-нибудь тяжелым. А мне не хотелось бы коротать свою жизнь в тюрьме, у меня другие планы!
– Но куда же ты денешься? Чем займешься?
Грейс Кендал не спросила ее: «Справишься ли ты в одиночку со своей жизнью?» Этот вопрос не требовал ответа. Мэри Маргарет Хорсфилд под силу было справиться с любыми трудностями. В свои шестнадцать лет она была преисполнена внутренней стойкости, которая подогревалась ее дьявольскими амбициями. Да и сколько лет было Жанне д'Арк, когда она спасла Францию от завоевателей? А Скарлетт О'Хара в начале романа «Унесенные ветром» тоже было всего шестнадцать, в то время ее ровесницы становились женами и матерями. Затянувшееся детство – выдумка наших времен.
– Я попытаюсь поступить в какую-нибудь лондонскую актерскую школу, – сказала Мэри Маргарет. – Я скопила немножко денег, работая по субботам.
Она работала в буфете при продовольственном магазине. Отец настаивал, чтобы она вносила свою лепту в семейный бюджет, и отбирал все ее жалованье. Выведенная из себя его мелочной жадностью, девочка утаила от отца, что ей дали прибавку, и целых полгода потихоньку откладывала эти деньги. Накопленной суммы хватало как раз на автобусный билет до Лондона.
– На мой взгляд, на твоего отца можно найти управу в лице закона, – гнула свое Грейс Кендал, ее чувство справедливости взывало к удовлетворению.
– Нет, умоляю вас, мисс Кендал, только не это. Иначе мне никогда от них не освободиться!
Да, подумала Грейс, девочка доведена до отчаяния. Но странно, в ней нет ни капельки страха, одно только озлобление. Крайнее озлобление. По ее звенящему голосу и по тому, как она схватилась за руку учительницы, видно, как ее захлестывает злость. И сила ее от отчаяния. Девочка она, конечно, разумная, продолжала размышлять Грейс, но она не отдает себе отчета в том, что делает. Нельзя бросать ее на произвол судьбы. Надо по крайней мере проследить, чтобы она вступила на верный путь, не сбилась с дороги в самом начале. Не зря же меня в Оксфорде учили!