Тайный мир шопоголика

Господи, я что, похожа не деревенскую девушку?
– Слушайте, – говорит Сьюзи, с любовью прикладывая картину к стене. – А может, примем по чутке перед выходом?
– Конечно! – быстро подхватываю я, отворачиваясь от Таркина. – Отличная идея.
– Да, – вторит Фенелла, – у вас шампанское есть?
– Где-то было. – Сьюзи уходит на кухню, и в это время звонит телефон.
Я захожу в гостиную и снимаю трубку:
– Алло?
– Здравствуйте, могу я попросить Ребекку Блумвуд? – спрашивает незнакомый женский голос.
– Да, – безмятежно отзываюсь я. На кухне Сьюзи открывает и закрывает дверцы шкафов, и я думаю, есть ли у нас шампанское помимо того, что осталось от полбутылки, выпитой нами на завтрак…. – Слушаю вас.
– Миз Блумвуд, это Эрика Парнел из банка «Эндвич», – сообщает голос, и я столбенею.
Черт, та тетка из банка! Господи, они же послали мне письмо, а я так ничего и не предприняла. Что сказать? Быстро, что сказать?
– Миз Блумвуд? – повторяет Эрика Парнел.
Так, вот что я скажу. Мне известно, что я слегка превысила лимит, и в ближайшие дни я намерена принять меры. Да, подходит. Принять меры – это внушительно. Ну, поехали.
Я приказываю себе не паниковать и убеждаю себя, что банковские служащие – тоже люди. Делаю глубокий вдох и… одним плавным, неожиданным для себя самой движением кладу трубку.
Несколько секунд я смотрю на замолчавший телефон, сама не веря в произошедшее. Зачем я это сделала? Эрика Парнел знает, что говорила со мной. И она может перезвонить прямо сейчас. Да наверняка уже гневно набирает номер!..
Быстро сую аппарат под диванную подушку. Вот, теперь она меня не достанет, я в полной безопасности.
– Кто звонил? – спрашивает Сьюз, входя в комнату.
– Никто, – отвечаю я, а у самой коленки трясутся. – Ошиблись… Слушай, а давай не будем дома пить, пойдем в бар!
– Давай! – соглашается Сьюзи.
– Зачем дома сидеть?! – продолжаю трещать я, уводя ее от телефона. – Пойдем в какой-нибудь хороший бар, выпьем по коктейлю, а потом поедем в «Тераццу».
На будущее, думаю, надо взять за правило включать определитель. Или отвечать с иностранным акцентом. Или вообще сменить номер. Точно!
– Что происходит? – спрашивает Фенелла, появляясь в дверях.
– Ничего! – слышу свой голос. – Идем выпить по «чутке», а потом сразу на «жин».
Господи, только этого не хватало! Я становлюсь такой же, как и они!
Когда мы входим в «Тераццу», я почти успокоилась. Естественно, Эрика Парнел подумает, что нас разъединили из-за неполадок на линии.
Ей и в голову не придет, что я просто бросила трубку. Мы же взрослые люди, а взрослые люди так не поступают.
А если мне доведется встретиться с ней (не дай бог, конечно), я скажу: «Странно, как нас тогда разъединили, да?» Или даже пошучу: дескать, зачем это она трубку бросила.
В ресторане полно народу – кругом сигаретный дым, гул голосов. Мы усаживаемся за столик и открываем огромные серебристые меню. Обожаю ходить в рестораны. Кстати, мне полагается побаловать себя после стольких дней умеренности и воздержания. Мне было нелегко, но я справилась. В субботу проанализирую свои расходы: уверена, что они снизились как минимум на семьдесят процентов.
– Что будем пить? Таркин, выбирай, – говорит Сьюзи.
– Ой, смотрите! – вопит Фенелла. – Это же Эдди Лейзенби! Пойду поздороваюсь. – Она вскакивает и устремляется к лысеющему типу в блейзере, что сидит за десять столиков от нас. Как она углядела его в такой толпе – ума не приложу.
– Сьюзи! – доносится чей-то голос. Блондинка в аккуратном костюме пастельного розового цвета плывет к нашему столику, раскинув руки. – И Тарки!
– Привет, Тори, – говорит Таркин, вставая. – Как Манго?
– Он тут! – улыбается Тори. – Пойдемте, поздороваетесь с ним!
Не понимаю, как это получается – Таркин и Фенелла почти все время проводят где-то в дебрях Пертшира [12], но стоит им ступить на лондонский асфальт, как вокруг них тут же собирается целая толпа давних друзей.
– Эдди передает привет, – объявляет Фенелла, возвращаясь к столику. – Тори! Как дела? Как Манго?
– О, у него все отлично, – отвечает Тори. – А вы слышали, что Каспар вернулся?!
– Не может быть! – восклицают все, я с трудом удерживаюсь, чтобы не присоединиться к хору. Никому и в голову не пришло представить меня Тори, но в этой компании всегда так – ты сам вступаешь в беседу. Только что ни с кем не знаком, а уже через две минуты вопишь вместе со всеми: «А слышали про Винетту и Себастьяна?»
– Нам пора сделать заказ, – говорит Сьюзи. – Тори, мы придем к вам чуть позже.
– Ладно. Чао. – И Тори летящей походкой ускользает от нас.
– Сьюз! – кричит еще кто-то, и к нам подскакивает девушка в черном платье. – И Фенни!
– Мила! – орут они в ответ. – Как дела? Как Бенджи?
Господи, этому конца не будет. Сижу тут как дура, делаю вид, что изучаю закуски в меню, и чувствую себя уродом каким-то. Никто не хочет со мной общаться, зато Фенелла и Таркин – самые популярные люди года. Это нечестно. Я тоже хочу встретить здесь кого-нибудь. Какого-нибудь старого друга детства. (Хотя, откровенно говоря, единственный, кого я знаю так давно, – это Том, сын соседей, который сейчас в своей кухне с дубовым гарнитуром.)
Но на всякий случай опускаю меню и внимательно изучаю публику. Ну хоть бы кто-нибудь из знакомых попался на глаза. Хоть кто-нибудь. Чтобы тоже можно было с восторгом подбежать, расцеловаться и завопить: «Нам обязательно нужно как-нибудь вместе пообедать!» Боже мой, ну неужели я никого здесь не знаю…
И тут я с радостью замечаю знакомое лицо, и всего в нескольких шагах от нас! Это Люк Брендон, он сидит за столом с элегантной пожилой парой.
Другом детства его вряд ли можно назвать, но я ведь его знаю? Да и выбора нет. Я же хочу пойти поздороваться с приятелем, как и все остальные!
– Ой, смотрите, это же Люк! Не могу не подойти! Нужно поздороваться с ним! – Вопить я стараюсь потише, чтобы он не услышал.
И пока все смотрят на меня с удивлением, я откидываю волосы, вскакиваю и ухожу, внезапно оживившись. Я тоже могу! Ха! Вот я тоже иду поздороваться с давним знакомым, которого случайно увидела за соседним столиком в ресторане «Терацца»! Вот так вот!
И только за метр от его столика я замедляю шаг и думаю, что же я ему скажу…
Ну, просто проявлю вежливость. Поздороваюсь и – умница! – еще раз поблагодарю его за одолженные двадцать фунтов.
Черт, я ему отдала долг? Да или нет?
Отдала. Послала такую миленькую открытку из коричневой бумаги, на которой были нарисованы красные маки, и приложила к открытке чек. Да, точно. Ну, главное не волноваться и быть спокойной и уверенной в себе.
– Здравствуйте! – говорю я, но вокруг стоит жуткий гул, и Люк меня не слышит.
Понятно, почему у всех подруг Фенеллы такие пронзительные голоса. Чтобы пробиться через эту шумовую завесу, нужно выдать не меньше шестидесяти пяти децибелов.
– Здравствуйте! – повторяю я громче, но опять в пустоту.
Люк убеждает в чем-то пожилого человека, а женщина внимательно слушает их. Ни один даже не удостоил меня взглядом.
Это уже неудобно. Стою тут столбом, и меня откровенно игнорирует единственный человек, с которым я могла бы поздороваться в этой толпе. По-моему, больше ни у кого таких проблем не возникает. Почему он не вскакивает в ответ с визгом: «Слышали новость про „Форланд Инвестментс“?» Глупо получается. И что теперь делать? Тихонько убраться за свой столик? Притвориться, что шла в туалет?
Мимо протискивается официант с подносом, толкает меня прямо к столику Люка, и в этот самый момент Люк поднимает голову и смотрит на меня отсутствующим взглядом, как будто первый раз видит, и от испуга у меня в животе бурчит.
– Здравствуйте, Люк! – весело восклицаю я. – Вот, решила подойти… поздороваться!
– Тогда здравствуйте, – отвечает он, помедлив. – Мама, папа, это Ребекка Блумвуд. Ребекка – это мои родители.