Отраженная угроза

– Направьте туда все фонари, – сказал Сенин. – Нам нужны четкие кадры для рапорта.
Валенски вытащил из-за пояса узкий нож и осторожно рассек нижнюю часть кокона. К его ногам вывалилась груда желто-коричневой слякоти совершенно неопределенного вида.
– Зародыш слишком юный, – сказал биолог. – Еще непонятно, что это такое.
– Пакость какая, – с отвращением произнес Муциев.
– Сейчас еще найдем, – сказал биолог. – Чем дальше, тем их больше.
– Валенски, – позвал Сенин. – А в коровниках тоже стоят ненастоящие коровы?
– Думаю, да. А что?
– Да так, ничего... Пытаюсь представить, как корова-подражатель карабкается по лестнице, проникает на ферму, убивает оригинал и прячет тело.
– Я не знаю, – признался Валенски. – Возможно, у коров все по-другому.
Коридор стал свободнее. Огромные космы «мочалки» свисали и здесь, но между ними можно было пройти без применения химической отравы. Бойцы начали снимать уже надоевшие маски.
– Не разбредаться, – скомандовал Сенин, заметив, что парни почувствовали себя слишком вольно.
Через минуту Валенски что-то недовольно забормотал и затем сказал в полный голос:
– Пожалуй, их еще слишком мало.
– Кого?
– Коконов. Но это хорошо. Значит, у нас еще есть время.
Сенин хотел ответить, но промолчал. К его дрянному самочувствию добавилась мысль, что их вылазка безрезультатна. Единственный результат – куча непонятной, ничего не объясняющей слизи.
И тут началось что-то умопомрачительное. Сенин услышал топот, а затем дикий визг. Он не смог ничего понять, лишь отскочил к стене и вздернул автомат.
– Стреляйте! – заорал Валенски. – Убейте его, убейте!
Снова по ушам резанул визг, который перешел в отчаянный, истеричный плач навзрыд.
– Сюда! – крикнул Гордосевич.
– Убейте! – продолжал надрываться Валенски.
Сенин бросился вперед, и через секунду луч фонаря выхватил из темноты забившуюся в угол женщину, трясущуюся от страха. На ней было грязное изодранное платье, руки и лицо заляпаны серыми пятнами.
– Прикончите ее, прошу вас! – заорал в самое ухо биолог.
– Заткнись! – рявкнул Сенин.
Он присел перед женщиной на корточки и через мгновение изумленно проговорил:
– Кармен?!
Девушка услышала свое имя и подняла на него опухшие, полные дикого ужаса глаза.
– Это вы... это вы... – ее нижняя челюсть ходила ходуном, она не могла справиться с самыми простыми словами. – Уведите меня... увидите меня... пожалуйста...
– Командир, – негромко позвал Карелов.
Он направил луч фонаря вдоль коридора. Там лежали две большие продолговатые половинки, опутанные «мочалкой». Это был раскрывшийся кокон.
– Пожалуйста... пожалуйста... – твердила девушка, хватая Сенина за руки. – Я хочу домой...
– Вельцер, – позвал он. – Пойдешь со мной, выведем ее наверх. Остальные оставайтесь здесь и все тщательно осмотрите. Очень тщательно, ясно?
– Вы совершаете ошибку, – настойчиво лез Валенски, но Сенин отмахнулся от него. Да и остальные смотрели на биолога как-то странно. Никому бы и в голову не пришло хладнокровно расстрелять здесь эту до смерти перепуганную девчонку.
Кармен, кажется, медленно приходила в себя. Она перестала молить о помощи, но до лестницы девушку пришлось буквально тащить – ноги не слушались ее. Сенин чувствовал крупную дрожь, пробегающую по всему ее телу.
По лестнице Кармен пошла сама.
– Что случилось, девочка? – осторожно спросил Сенин, но она снова затряслась, из груди вырвались судорожные всхлипы. Он предпочел больше не бередить ее память.
– Куда ее? – спросил Вельцер наверху.
– Домой. Ее родители – медики. Машину не заводи, тут два шага.
Дом Голбергов, действительно, был совсем рядом. Но по дороге несколько человек увидели, как двое разведчиков ведут под руки девушку в изорванной одежде. Новость разбежалась по поселению.
В доме навстречу сразу выбежал отец, он уронил кружку и бросился к дочери.
– Что с ней?! Скажите, что случилось? Девочка моя, что с тобой?
Он тут же повел Кармен в спальню. Следом побежали ее мать и сестра Стелла.
– Мы нашли ее в подземных сооружениях, – сказал Сенин. – Больше ничего добавить не могу, потому что не знаю.
Голберг дал дочери какой-то успокаивающий раствор и уложил в кровать. К счастью, никто не суетился, не бегал и не причитал – медики умеют, когда нужно, держать себя в руках.
– Я не помню, – с трудом говорила Кармен. – Я ничего не помню. Я пошла в крепость, чтобы поискать справочник в компьютере...
– Все верно, это я ее послал, – горестно пробормотал Голберг.
– Я ничего больше не помню.
Возле коттеджа уже роились любопытные. В доме появились какие-то люди, в том числе врач, который лечил Сенина. Потом вдруг прибежал губернатор Ковтун. Он прошел в спальню Кармен, перекинулся несколькими фразами с ее родителями.
– Слава богу, все обошлось, – с искренним облегчением проговорил он. И повернувшись к Сенину, спросил: – Вы на самом деле нашли ее в подземельях?
– Именно так.
– А... простите, вы-то как там оказались?
Сенин открыл было рот, но тут же замолк на полуслове. Ковтун пристально смотрел ему в глаза и ждал ответа. И никак нельзя было понять, что у него на уме. Что он думает и чувствует сейчас.
– Мы... мы проверяли кое-какую информацию, – ответил, наконец, Сенин.
– Информацию... – едва заметно кивнул губернатор. – Этого стоило ожидать. Вы, видимо, наслушались россказней нашего биоспециалиста?
– Россказней? – выразительно переспросил Сенин.
Ковтун мягко взял его за локоть и вывел из спальни.
– Поймите, уважаемый, этот человек – параноик, – очень тихо сказал он. – Он помешан на растениях, он считает их живыми, ходячими, говорящими, живородящими, – какими угодно.
– Как видите, он в чем-то прав, – возразил Сенин, кивнув на дверь спальни.
– В чем-то прав, да. Мы, действительно, выписали его для оказания услуги – уничтожения сорного растения, которое забило тут все и везде. Но теперь я уже подумываю, не вызвать ли другого специалиста. Он просто неадекватен, поймите меня.
У Сенина голова шла кругом. Он не понимал, как оценить эту ситуацию: ведь губернатор не врал. Если верить теории Валенски, он считает себя нормальным человеком и служит на благо своего народа и корпорации.
– Тем не менее, он вас предупредил, что «мочалка» может быть опасна, – сказал Сенин.
– Да, мы знаем, что это за растение, что оно плотоядное, как и многие виды на этой планете. Но кто мог подумать! Клянусь, этой первый случай, когда... Постойте, а вы уверены, что девушка пострадала от растения?
– Я видел остатки кокона.
– Кокона? Вы имеете в виду «большой желудок»?
– Нет, не желудок, а вернее будет сказать... – Сенин замолчал. Не хватало только вести дискуссии об истинной сущности грибницы. – Впрочем, можете называть это «желудком».
– Ну, раз так... – Ковтун развел руками. – Прискорбно, что это случилось. Повторяю, это первый случай, когда пострадал человек. И все же, вернемся к этому горе-специалисту. Вы нашли какие-то доказательства реальности его фантазий?
– Нет, но...
– И не найдете. Их нет.
«А ведь он прав, – подумал Сенин. – До сих пор ни одного прямого доказательства. Все вокруг да около. «Мочалка» – и в самом деле дьявольское порождение, но в той ли мере, как рассказал Валенски? Чертов ботаник, неужели он заморочил нам мозги своими фантазиями?»
Выглядеть идиотом не хотелось. Тем более, это не первый раз. Сенина вдруг разобрала злость. Он достал планшет и нашел фрагмент записи, где врач волочит по коридору мертвеца.
– Не объясните ли заодно, что это такое?
Губернатор внимательно просмотрел запись. Удивленно хмыкнул, почесал подбородок. Потом позвал врача.
Тот смотрел на экран с ледяным спокойствием, ни один мускул не дрогнул.
– Ты хотел кого-то удивить этим или, может, напугать? – холодно произнес он.
– Я хотел бы получить объяснения, – ответил Сенин.