Коллегия

Снова закрыв глаза, почувствовал, что соглядатая больше нет.
Мрачного удовлетворения как не бывало: страх вызывала догадка, что за ним, Найлом, можно следить сквозь призму сознания насекомого.
В таком случае, получается, ему вообще некуда деваться от беспрестанной слежки. Это значит и то, что Смертоносцу-Повелителю, не исключено, известно о каждом его шаге за последние несколько дней.
И хотя. по размышлении, такую мысль он отклонил (подсознательная сторожевая система непременно подала бы сигнал предупреждения), Найла никак не оставляло досаждающее чувство собственной уязвимости. Он вообще-то понимал, что Смертоносец-Повелитель потому постоянно и напоминает о себе, чтобы лишить покоя, но легче от этого не становилось.
В этот миг обостренной чувствительности неожиданный щелчок задвижки заставил Найла вздрогнуть. В комнате стояла Мерлью и уже вставляла в задвижку деревянную шпильку, чтобы не открылась. На Мерлью было короткое, оставляющее руки открытыми, платье из красной шелковистой материи; золотистые с рыжинкой волосы плавной волной стекали по плечам. Когда она с улыбкой повернулась к Найлу, сердце у него гулко стукнуло; он никогда не видел ее такой красивой.
Она ничего не говорила, стояла, опустив руки. Вот она прошла через комнату; остановившись, секунду-другую смотрела на него; затем, обвив ему шею, поцеловала. Обнаженные ее руки были прохладны, а губы теплы. И тут до Найла дошло, что он ошибался, полагая, будто Мерлью ему безразлична. Тесно прижав ее к себе, он с изумленным восторгом чувствовал ее губы, сознавая, что и она принимает его ласку с таким же вожделением.
Мерлью высвободилась первой.
Пробежав пальцами по волосам юноши, она прильнула щекой к его щеке.
– Я пришла забрать тебя обратно в город, к себе.
Найл попробовал качнуть головой, но Мерлью поспешно притиснулась щекой к его лицу, и шевельнуться не получилось.
– Ты же знаешь, я не могу этого сделать.
– Ты не хочешь, чтобы мы были вместе?
– Хочу, конечно. Но еще и в живых остаться хочу.
Мерлью приникла губами к его уху, и ласковая их мягкость вызвала такое сильное ощущение, что Найл замер в истоме.
– Давай не будем сейчас об этом. Я хочу, чтоб ты меня поцеловал.
Взяв Найла за руку, она подвела его к диванчику. С легким замешательством он смотрел, как Мерлью проверяет, хорошо ли закрыта дверь. Возвратись к диванчику, она улеглась, протянула руки Найлу навстречу.
И они снова канули в омут самозабвенной ласки, впитывая сущность друг друга так, будто утоляли голод или жажду. Найл в очередной раз осознал ее сущность практичной женщины, досконально знающей, что ей нужно, и воспринял это как должное, без вызова. Ничего в Найле не восстало против, желание отодвинуло все на второй план.
В этом было даже нечто, относящееся непосредственно к Мерлью: несносная тоска и разочарованность, желание забыться в руках мужчины.
И то чистое удовольствие, которое они дарили сейчас друг другу, по мере того, как его мужская жизненная энергия переходила в нее, а он впитывал ее женскую энергию, тоже отгоняло все на второй план.
Это был простой физический процесс, вполне сравниваемый с едой; причем, они оба удивительно подходили для того, чтобы утолить физический голод друг друга.
Мерлью отстранилась первой, нежно оттолкнула Найла. Она отодвинулась в угол диванчика и стала оправлять разметавшиеся волосы. Улыбнувшись юноше сверху вниз, положила ладонь ему на щеку.
– Я хочу, чтобы ты возвратился со мной. – Едва Найл попытался покачать головой, как она прикрыла ему рот рукой. – Я обещаю, что они не то что тронуть – дунуть на тебя не посмеют. Я не позволю им.
Найл бережным движением отвел ее руку ото рта.
– Он сегодня утром попытался меня убить.
– Я знаю.
– Знаешь?! – Найл изумленно распахнул на нее глаза.
– Да. У меня с Повелителем был разговор. Он сказал, что пытался тебя убить.
– И при этом ты хочешь, чтобы я вернулся? – Он недоверчиво посмотрел Мерлью в глаза. В них не было никакой утайки.
– Потому и хочу. Если Повелитель задумает разделаться, тебя ничто не убережет. У него сонмище слуг.
– Он велел тебе это передать?
– Нет. Это передаю я, потому что это правда.
Найл сел, потеснив Мерлью.
– Если передо мной станет выбор, среди друзей мне умереть или среди врагов, я выберу смерть в кругу друзей.
– Но ведь ты не будешь среди врагов. Тебя будут окружать люди, которых ты знаешь – мать, брат с сестренками, Ингельд, Массиг. Тебе известно, что мой отец погиб?
– Да, – Найл кивнул. – Мне жаль.
– Это значит, что теперь я уже не принцесса, а управительница, – произнесла Мерлью с гордостью. – Ты мог бы стать моим мужем. Иначе говоря, управителем.
– Ты считаешь, это бы обезопасило мне жизнь? – спросил он с грустной улыбкой. Мерлью нетерпеливо тряхнула головой.
– Повелитель желает мира. Я знаю это. Пауки не похожи на людей. Они не мечтатели, они реалисты. Я понимаю их, потому что отец у меня тоже был реалист. Им ясно, что слуги жуков могут уничтожить весь их город со всеми обитателями. Вот почему они хотят, чтобы со мной возвратился ты. Они знают, что жукам по силам совладать со своими слугами. Но на тебя они воздействовать не могут, потому что ты вольный.
– И потому хотят, чтобы вместо них со мной совладала ты? – спросил Найл со смешком.
Мерлью, улыбнувшись, пожала плечами.
– Разумеется, почему бы и нет? Нам тоже надо быть реалистами. Если ты мой муж и живешь в паучьем городе, то значит, ты для них больше не опасен.
– Но я по-прежнему буду зависеть от их милости. Повелитель может нарушить данное мне слово.
– Может быть, – улыбнулась Мерлью уверенно. – Данное тебе, но не мне.
– Ты считаешь, он тебе доверяет?
– Безусловно.
– Тогда почему он подсылает свою челядь шпионить за нами? – Найл указал на раздавленную муху. – Вот он, лазутчик. Ты вошла вслед за тем, как я его пристукнул.
Мерлью с любопытством взглянула на дохлое насекомое. Видно было, что она едва ли верит его словам.
– С чего ты это все взял?
– У меня на такие вещи особое чутье. Поэтому-то Смертоносец-Повелитель и хочет моей смерти.
Придвинувшись к Найлу вплотную. Мерлью взяла его ладони. Заглянув ему в глаза, она заговорила с искренней убежденностью:
– Если бы ты был мне мужем, у него бы не было причины тебя опасаться.
– Она подалась вперед, их губы сблизились. – Прошу тебя, доверься мне.
Оба вздрогнули от внезапного стука в дверь и с пристыженным видом отстранились друг от Друга.
– Кто это? – повелительно спросила она.
– Биллдоггинз, – произнес Найл как одно слово.
Мерлью прошла к двери и, вынув шпильку из задвижки, открыла. Доггинз оглядел ее, явно впечатлившись; та ответила холодным взором.
– Тебя вызывают в зал Совета, – сообщил ей Доггинз. Мерлью с вопросительным видом обернулась на Найла.
– Нет, тебя одну, – уточнил Доггинз. Чувствовалось, что и внешность принцессы не сломила его враждебности.
– Очень хорошо. – Она взглянула на Найла. – Дожидайся меня здесь.
Она вышла, не оглянувшись. Доггинз закрыл за ней дверь.
– Да уж, учиться приказывать ей не приходилось.
– Она принцесса. Впрочем, нет, уже управительница.
Доггинз фыркнул.
– Это ей по нраву, сразу видно. – Он щелкнул задвижкой. – Чего ей было надо?
– Она хочет, чтобы я вернулся в город. Доггинз поднял брови.
– Она тебя, что, за дурака считает? Было видно, что Доггинз не похорошему взволнован.
– Что там, в зале Совета?
Доггинз раздраженно дернул плечом.
– Плохи дела. Их посланник первым делом потребовал возврата шаров. Требование настолько естественное, что Совет согласился, не раздумывая. Из чего следует, что мы теперь попросту пришпилены к земле.
– Ничего, были бы ноги целы. А что решили насчет жнецов?
– Как раз сейчас обсуждают. Посланник настаивает, чтобы их уничтожили.
– А сам как считаешь, дело кончится? Доггинз угрюмо повел головой из стороны в сторону.