Сияющий ангел

— Виталя, ты меня еще в одно место отвези, а потом уже к себе, ладно? Надеюсь, отец не будет тебя ругать за то, что ты опоздал?
— Я ему перезвонил, пока ты была в редакции. Все в порядке. Не переживай. Лучше скажи, когда за тобой заехать?
— Не знаю. Черт, совсем забыла, мне трубу новую нужно, давай сейчас заедем?
— Хорошо.
* * *
Римма Викторовна встретила Анну очень радушно. Она давно дружила с Зоей Васильевной и очень обрадовалась, что та решила дать материал о проблемах слепых.
— Вы не представляете, Анна, как сейчас все сложно.
Они шли по длинному коридору в кабинет Риммы Викторовны, и всю дорогу та не умолкала.
— Но если я правильно поняла, то в большинстве своем эти люди работают на специальном заводе. Еще им платят пособия или пенсии. В чем конкретно трудности?
— Ах, милая, — сокрушенно сказала Римма Викторовна. — Это раньше можно было говорить о работе. У нас был план, мы выпускали огромное количество товаров, не было проблем со сбытом. А что сейчас? Смешно сказать — крышки для консервации штампуем. Все в упадке, все рушится…
— Я бы хотела пообщаться с кем-то из ваших подопечных. Узнать, как они живут, чем интересуются. Это возможно?
— Как живут? Обыкновенно живут, как все люди. Только, чтобы об этом рассказать, одной колонки не хватит.
— Зоя Васильевна обещала мне страницу.
— Какая она молодец, — они наконец подошли к ее кабинету, и Римма Викторовна любезно пропустила Анну вперед. — Ты подожди немного, я сейчас созвонюсь с Игорем Сергеевичем, он тебе во всем поможет.
* * *
Через час Анна уже была на заводе. В цех она не пошла, а осталась в приемной. К ней вызывали то одного, то другого сотрудника, и она беседовала с ними. Потом к ней вышел Игорь Сергеевич.
— Ну как, вы узнали все, что хотели?
Анна просмотрела свои заметки, которые успела набросать, во время бесед.
— Нет, это все не то, — она покачала головой. — Не интересно, понимаете? Я бы этого читать не стала — не берет за душу. Они все какие-то скованные. Я им задаю вопросы, а они долго думают, но отвечают как-то неискренне, что ли? Может, я вопросы не те задаю?
— А вы вот сами подумайте, — улыбнулся Игорь Сергеевич, — чего им перед вами откровенничать. Ваша статья ничего в их жизни не изменит. Вы никому не сможете помочь.
— Почему вы так считаете? — Анна была поражена.
— Потому, что это никому не нужно, и вам в том числе.
— Зря вы так говорите, вы же меня не знаете. Вдруг помогу!
— Если вы реально поможете хотя бы одному человеку, тогда я преклоню перед вами колени.
Анне не понравилась ирония, поэтому она перешла на другую тему.
— Я поработаю с тем материалом, который у меня уже есть, и, если вы позволите, я приду еще, может, завтра.
— Всегда пожалуйста.
* * *
Она спускалась вниз по ступенькам. Настроение паршивое. Все усугублялось еще и мрачным видом завода. Снаружи здание имело обшарпанный вид. Кафель отвратительного желтого цвета, которым были обложены стены здания, во многих местах давно отвалился. И, судя по всему, никто не спешил водворять его на место. Так и зияли облупленные места серыми неприглядными пятнами. Внутри было не лучше. Но все это ерунда по сравнению с тем, что она ощутила, после двухчасового общения с работниками завода. Все оказалось не так уж просто. В трамвае было легче. Все эти люди… Анна начала вспоминать их… Глаза. Очень противоречивое впечатление от того, как они беспрерывно моргают. От глазных яблок. В одном случае они видны, в другом нет. Белые или мутные, но в любом случае неживые…
“Боже мой, что же писать? Не про крышки же, в самом деле?”
Ведь она хотела услышать какую-нибудь душещипающую историю — такую, чтобы сердце замирало, чтобы жить не хотелось. Возможно даже, про трагическую любовь. И тогда, наверное, на этом фоне можно и про крышки, и про лекарства, и про жилье, и прочее, о чем рассказывали ей сегодня люди.
Анна так задумалась, что не заметила, как спустилась в подвальное помещение. Она даже сразу не поняла, что находиться в подвале. Вместо того, чтобы подняться на первый этаж, она решила найти здесь выход. Пройдя небольшое расстояние, остановилась: дальше было темно. На границе света и темноты появился силуэт человека. Он медленно направлялся в сторону девушки. Анна решила спросить у него, где выход, но не успела произнести и слова, когда услышала:
— Кто здесь?
— Простите, я, кажется, немного заблудилась, вы не проводите меня к выходу?
— Я вас? Шутите?
Анна не сразу поняла, почему так странно отреагировал человек. Ей было не очень хорошо его видно: он остановился в неосвещенном месте. И все же было понятно, что это молодой мужчина, с виду совершенно нормальный. Он сделал несколько шагов вперед, придерживаясь стены. Взгляд его был направлен куда-то мимо девушки. Только теперь Анна сообразила, что взгляд этот неподвижный и пустой.
— Извините, я не подумала… Простите, мне показалось, что вы не… — она замолчала. Ей не хотелось произносить это слово.
— Не слепой? Странно, а кого вы ожидали увидеть на заводе, где работают слепые?
— Я сама найду, — Анна обиделась на замечание.
— Конечно, найдете. Просто вернитесь назад на тридцать шагов, и будет лестница.
— Спасибо.
Анна уже было собралась уходить, когда услышала вопрос:
— А что вы здесь делаете?
— Я? Я журналист. Мне нужна статья о людях, которые не видят.
— Вы собрались писать ее в подвале?
— Я же пояснила, что заблудилась, — с вызовом ответила Анна.
— Не обижайтесь на меня. Я просто растерялся. Никогда не разговаривал с журналистами. Скажите, наверное, это интересно — быть журналистом?
Девушке стало неудобно за резкость.
— Не знаю. Не уверена. Что-то у меня ничего не выходит, — совершенно искренне ответила она.
— Почему?
Анна пожала плечами, а потом сообразила, что этого не увидели.
— Наверное, потому, что никто не захотел рассказать о себе.
— Хотите, я расскажу?
— Правда? — Анна подалась вперед.
— Да, только не сейчас, а после пяти вечера. Я буду уже свободен.
Было даже странно слышать, что наконец-то нашелся человек, который готов ей что-то рассказать.
— Почему не сейчас? — ей не хотелось приезжать сюда еще раз после пяти.
— А разве можно рассказать что-то за двадцать минут?
Она задумалась. Молодой человек был прав. Возможно, это ее шанс.
— Где я вас найду?
— Я подожду вас на скамейке у входа.
— Вы не могли бы выйти на свет, чтобы я вас рассмотрела и смогла потом узнать.
— Не переживайте, я вас узнаю.
— Вы? Как?
— По вашему запаху. По вашим духам. У вас очень приятные духи.
— По запаху узнаете? Договорились. Я непременно приеду. Да, а как вас зовут?
— Андрей.
— Ну что ж, до пяти, Андрей, — она развернулась и пошла к лестнице, до которой тридцать шагов. Она сосчитала. Получилось тридцать два.
* * *
Анна ушла, а Андрей продолжал стоять на месте. “Ну и чего ради, я спустился в подвал? Неужели, чтобы встретиться с журналисткой?” Не найдя ответа, он медленно пошел к выходу, считая про себя до тридцати.
Молодой человек почти не носил темных очков. Только если ему приходилось идти куда-нибудь одному, что происходило крайне редко. В таких случаях он пользовался тростью. Обычно на работу его провожала мама, а назад он возвращался с ребятами, которые работали вместе с ним, но были инвалидами второй группы и могли самостоятельно ориентироваться в пространстве. Андрей же не различал даже силуэтов. Он видел только или темноту, или слабый свет. Но так было всегда, и он слишком не переживал по этому поводу.
После работы, как обычно, все собрались расходиться по домам, но он попросил довести себя до лавочки и оставить, пояснил, что встречается с журналисткой.
— А если она не придет?
— Доберусь на ощупь, — улыбнулся он в ответ.