Любовь в награду

  — Могу я узнать, где ты был, когда менял ему подгузник?
  — На передвижной платформе, а он смотрел на провода и лобзик и пытался решить, что из этого схватить первым.
  Никки мысленно представила эту картину.
  — Но ведь подгузник держался, — заключил Сет.
  — Да. Он держался так крепко, что мне пришлась взять ножницы, чтобы снять его.
  — Это не моя вина. Они должны делать липучки более долговечными.
  — Я поставила пиццу в духовку! — воскликнула Никки.
  Во всей этой суете она совсем забыла о пицце.
  Она же не съела ни кусочка, только глотнула содовой.
  Сет закручивал болты под раковиной.
  — Если после этого трубы не протекут, то я закончил.
  — Как раз вовремя, — сказала Никки. — Могу поспорить, что ты просто валялся там, не особенно торопясь, пока я купала малышей.
  — Хочешь поменяться местами? Вообще-то тут не так уж и удобно. Это тебе не перина.
  Никки еще раз взглянула на кучу вещей, сваленных в углу, и решила, что этим займется Сет. Она покачала головой и сменила тему, чтобы только не представлять Сета, лежащего на перине.
  — Лаура будет боготворить тебя за все, что ты ей сделал.
  — Нет, — сказал Сет мягко. — Чего я уж точно не хочу, так это чтобы Лаура чувствовала себя обязанной.
  Никки закусила губу. Она должна была сама подумать об этом. Попросить Сета починить посудомоечную машину уже было для Лауры не так-то просто. Но получить в подарок новую, а значит, признать, что они со Стивеном не могут себе позволить купить ее сами, — такого она бы не перенесла.
  — Ты думаешь, она поверит в то, что кто-то выбросил за ненадобностью новую посудомоечную машину?
  — Почти новую. Я скажу ей, что мы ремонтировали кухню на Миссион-Хиллс — это действительно так, — и пусть она сама делает выводы.
  — В таком случае она поверит тебе. В прошлом году я продала там дом. Он стоил около миллиона долларов, но новый хозяин так ни разу даже и не вошел туда. Он просто нанял бульдозер, чтобы снести этот дом, а на его месте построить новый.
  — Вот именно. Такие люди, не задумываясь, выбросят любую посудомоечную машину.
  Зазвонил телефон. Никки полезла в карман и вспомнила, что она переоделась. Ее телефон был в кармане пиджака, который висел в спальне.
  — Это, наверное, твой, — произнесла девушка. — Хочешь, принесу?
  — Он в моей сумке с инструментами, просто передай его мне.
  Он не хочет, чтобы она ответила на звонок, — это ясно как божий день. Ну что ж, подумала Никки. Скорее всего, это одна из его подружек-моделей.
  Она вытащила мобильник из сумки и протянула его Сету.
  — Да? — сказал Сет. — Не сейчас. Во сколько ты будешь дома? В данный момент мне не очень удобно говорить. Да, мне тоже было весело. Слушай, я перезвоню позже, — и он отключил телефон. Никки пришлось прикусить язык, чтобы удержаться от высказывания, что, судя по тому, каким безразличным тоном он говорил, свидание не было таким уж выдающимся.
  Девушка провела пальцем по лейблу, который был наклеен на посудомоечную машину, и оторвала кусочек.
  — Если собираешься сообщить Лауре, что машина не новая, тебе нужно оторвать все наклейки, — заметила Никки.
  — Лучше подай мне какой-нибудь пакет, я уберу мусор из-под раковины, — усмехнулся Сет.
  Никки протянула ему мешки для мусора. Когда Сет убрал, он нажал кнопку, и машина стала заполняться водой.
  — Зачем же упускать такую возможность? — Никки указала на горку грязной посуды, сваленной в раковину.
  — Сначала я хочу проверить, как все работает. Кроме того, давай доедим остатки пиццы, она, наверное, уже горячая.
  Сыр покрылся корочкой из-за того, что был пережарен, тесто немного подгорело, но пицца все равно была вкусной. Никки плюхнулась на диван с тарелкой в руках. Сет уселся рядом.
  — Ты боишься щекотки? — спросил он.
  — Что?
  — Значит, боишься, иначе бы просто сказала «нет». Итак, мы оба любим пепперони и оба боимся щекотки.
  — Если ты закончил с посудомоечной машиной, я загружу ее и устрою ей настоящую проверку.
  — Я сам сделаю это позже. Иди спать — ты выглядишь усталой.
  Никки не могла решить, поблагодарить его или обидеться.
  Уже лежа под одеялом, она вдруг подумала, как Сет провел вчерашнюю ночь. Ему, наверное, было холодно спать под покрывалом, которым Лаура застилает диван. Может, ему нужна еще одна подушка, диванные слишком малы? Девушка взяла подушку и одеяло и понесла их в гостиную.
  Из кухни доносился голос Сета. Странно, но Никки никогда не замечала, какой он мягкий, глубокий. Как меняется представление о людях, когда не видишь их, а только слышишь их голоса...
* * *
  Когда Сет проснулся, он почувствовал себя совершенно разбитым. Тем не менее пришлось встать и отправиться в детскую. Зак, лежащий в своей кроватке и сопящий как щенок, вытянул свою ручонку, чтобы разбудить Анну.
  — Эй, дружище, не делай этого, — сказал Сет. — Запомни: самое худшее, что может сделать мужчина, — это разбудить женщину с утра, когда она еще не выспалась.
  Зак засмеялся и попытался встать на ножки.
  — Слушай, Зак, он знает, что говорит, — добавила Никки, заходя в комнату. — Хотя его опыт ограничивается только блондинками.
  Сет взглянул на девушку через плечо. Одета в футболку, на лице ни капли макияжа, волосы собраны в аккуратный конский хвост. Сейчас она выглядела как шестнадцатилетняя школьница.
  Зак засмеялся и вытянул ручки, чтобы его забрали из кроватки.
  Когда Сет с двумя детьми на руках появился на кухне, Никки ходила туда-сюда по комнате с телефонной трубкой, зажатой между плечом и ухом.
  — Я понимаю, что у вас свои правила, — говорила она, еле сдерживаясь от крика. — Говорю же вам, не важно, что там у вас за правила, мы не можем прийти на съемку сегодня. Мы говорим о детях. Дети могут заболеть, пораниться... — Она остановилась и закрыла глаза, слушая. — Нет, сейчас они здоровы, но...
  Сет занялся приготовлением каши. Он уже кормил детей, когда Никки бросила трубку.
  — Это самое глупое из того, что мне когда-либо доводилось услышать, — возмущалась девушка. — Не понимаю, как они вообще до сих пор работают.
  — Никаких переносов на другой день, никакого возврата денег? — предположил Сет.
  — «Мы никогда не возвращаем никаких денег, — передразнила Никки, подражая голосу в трубке. — Мы можем перенести съемку только в том случае, если вы готовы заплатить еще раз. Мы можем перенести съемку, не беря отдельную плату, если вы позвоните хотя бы за день. Если же все отменяется в последний момент, как в вашем случае, мы не можем заполнить это окно, поэтому и не возвращаем деньги». — И, уже обращаясь к Сету, спросила: — Можешь себе это представить?
  — Займись лучше делом, — ответил он, протягивая ей ложку.
  — Неплохой бизнес-план, знаешь ли, — продолжала девушка, послушно начав кормить Анну. — Брать полную плату, но не выполнять свою работу. Фотоаппарат уже не нужен, нужно просто нанять секретаршу с гнусавым голосом и научить ее повторять «время — деньги».
  — Да не волнуйся ты так!
  — Я не волнуюсь, — сказала Никки. — Я просто возмущена. Непонятно, как они прошли аккредитацию с такими правилами? Вот я, например, не назначаю цену за дом, который люди даже не посмотрели, правда? А ты разве берешь с потенциальных клиентов деньги за работу, которую не выполнил? Так мы оба остались бы без клиентов. — Никки швырнула ложку на поднос детского стульчика. Анна испуганно подскочила и вытаращилась на нее. — Вот что. Я пойду туда и выскажу им все, что об этом думаю.
  — Прекрати, Никки. Сколько стоит съемка? Давай я заплачу, только если мне не придется переодевать детей и ехать с ними туда к десяти часам. Покончим с этим.
  — Дело не в деньгах, а в принципах! Кроме того, студия находится в торговом центре, там есть супермаркет, я могла бы заодно купить продукты... — Она все еще что-то бормотала себе под нос, когда вышла из кухни.