Мягкое сердце

Она гневно выпрямилась.
— Я тебя не боюсь!
— Боишься. И бежишь, как трусливая девчонка.
— Не бегу! И я не трусливая!
Так-то оно лучше. Сопротивление он еще стерпит, но покорного страха… когда она, бледная, дрожащая, пятилась от него… Он глубоко нахлобучил шляпу.
— Как хочешь. Но если останешься, смотри, чтоб не пропадало яблочное повидло, — добавил он ядовито.
— В следующий раз я тебе им врежу в лоб, — пробормотала Тэсс себе под нос.
— Я это слышал.
Она со злостью уставилась на него.
— А если хоть раз еще швырнешься в меня каким-нибудь тортом…
— Я его швырял не в тебя, а в стену, — уточнил Каг. Она залилась краской.
— Я на него два часа потратила!
— То нет повидла, то проклятый торт, чертовы бабы… — бубнил он, топая по коридору и звякая шпорами.
Тэсс несколько секунд постояла у кровати, потом, еще не вполне придя в себя, поставила на кровать чемоданы и начала выкладывать вещи. Оставаться было безумием, но ехать было некуда. Рассказ Kaгa попал в самую болезненную точку, ту, которая откликалась на горе обиженных малышей.
Она живо представила себе маленького Kaгa с личиком, вымазанным тортом, съежившегося под ударами бессердечной женщины, изо всех сил старающегося не расплакаться. Это поразительно сглаживало впечатление от его грубостей. Она думала, сколько еще душевных ран, перенесенных в детстве, прикрывает это невозмутимое и жестокое лицо.
После того случая Каг был с ней холоден и вежлив, будто раскаивался в своей откровенности. Он избегал ее, а она — его. Кончилась праздничная суета, у Тэсс появилась уйма свободного времени. Братья работали допоздна.
Надо было латать ограждения, ремонтировать хозяйственные блоки, чинить технику, лечить заболевших животных, отлаживать автотранспорт, и так без конца, не считая конференций, заседаний и деловых поездок.
Тэсс заметила, что все три брата редко одновременно сидели за столом. Чаще всего она накрывала для Рэя и Лео, а Каг, как правило, уезжал из дому. Братья уверяли, что это не из-за нее, просто у него много дел, но она все равно обижалась. Каг терпел ее только благодаря ее умению вести хозяйство, но братья были так добры с ней, что уже почти и не было обидно. А неотлучно присутствовавшая миссис Льюис, занимавшаяся черной работой, служила неиссякаемым источником сведений из истории “Ранчо Харт” и его окрестностей. Тэсс много узнала о бурной старине и жадно впитывала эти рассказы.
Наступила весна, и начались сумасшедшие дни. Тэсс научилась отвечать по параллельному телефону в гостиной. Две секретарши вводили в огромный компьютер данные о подразделениях, и Тэсс, всю жизнь прожившая на различных ранчо, была потрясена размахом деятельности.
Помимо компьютера, знаком времени была имплантация чипов под кожу каждого животного. Это не только служило клеймом, но еще и помогало разыскать угнанный скот. Угон скота остался актуальным и в компьютерный век.
Братья справлялись с невероятным количеством дел. Телефон звонил беспрерывно, факс надрывался.
Тэсс почти насильно заставили научиться с ним обращаться, так же как и с компьютером, и с электронной почтой.
— Но я же не умею! — жаловалась она Лео и Рэю. Те только зубы скалили.
— Не унывай, у тебя все отлично получается, — подбадривал Рэй.
— Но когда же я теперь буду готовить?
— Пока в доме есть булочки, клубничный джем и яблочное повидло, все в порядке, — уверял ее Рэй. — А если совсем успевать не будешь, закажем что-нибудь на стороне.
Заказывать стали часто. Однажды вечером подъехали два грузовика с пиццей для секретарей, торговых агентов, ковбоев и самих хозяев, трудившихся не покладая рук. Братья требовали хорошей работы, но ценили самоотверженное усердие и платили хорошо.
— Почему ты ничего себе не покупаешь? — спросил однажды вечером Лео, когда Тэсс, осоловевшая от компьютера, собиралась идти спать.
— Что?
— Эту одежду ты уже носила в прошлом году, — заметил он. — Неужели тебе не хочется хотя бы новые джинсы?
— Мне не приходило это в голову, — призналась Тэсс. — Я отношу деньги в банк и забываю о них. Наверно, действительно пора пройтись по магазинам.
— Да, пора, — кивнул он. — Пойдешь сразу, как только эта запарка кончится!
Тэсс застонала.
— Она никогда не кончится!
— Мы наняли еще людей, — сказал Лео.
— Так и работы прибавилось! Это никогда не кончится, — ныла Тэсс. — Хоть бы эти глупые коровы перестали телиться!..
— Типун тебе на язык, женщина! Прибыль спугиваешь.
— Но…
— Мы все устали, — успокоил ее Лео. — Со дня на день ожидается спад. Мы ведь считаем по пяти фермам, — добавил он, — не только по нашей. А там учет новых телят, падеж, браковка, продажа, закупка, прирост веса, расход кормов. Если данные устареют, они никому не будут нужны.
— Да, но с этими пиццами у всех расстроился желудок, а я разучусь печь!
— А вот это упаси боже. — Он снял шляпу и прижал ее к сердцу.
У нее не хватило сил смеяться. В изнеможении она пробиралась по длинному коридору в свою комнату над гаражом.
Навстречу шел Каг, шикарный и неприступный в своем элегантном сером костюме, бордовом галстуке и в кремовой ковбойской шляпе. Он возвращался из Далласа с собрания поверенных.
Тэсс холодно кивнула и отвела взгляд.
Он загородил ей дорогу и, взяв за подбородок, неодобрительно вгляделся в ее лицо.
— Что они с тобой сделали?
Тэсс отпрянула. Вопрос был риторический — ему не было до нее никакого дела.
— Мы вводим данные о поголовье. Даже старик Фред. Все очень устали.
— Знаю. Этот кошмар повторяется каждый год. Тебе удается выспаться?
Она кивнула.
— Просто я плохо знаю компьютер, поэтому мне трудно. Но это ничего.
Его рука еще мгновение держала ее за подбородок, потом опустилась. Он выглядел суровее обычного.
— Не беспокойся, еще немного, и ты опять встанешь к плите. Нельзя же, в самом деле, тащить тебя с кухни в двадцатый век.
Он издевался, и она пожалела, что не хватает сил стукнуть его. Вечные насмешки и обиды.
— Ты забыл предъявить претензии насчет булочек, — напомнила она.
Он презрительно скользнул по ней взглядом.
— На вид тебе лет десять. Одни глазищи. А ходишь-то! Бог знает в чем! Тебе что, не во что одеться?
— Не твое дело!
— Если надеешься выйти замуж, в таком виде у тебя ничего не получится. Ни один мужик не посмотрит на женщину, не способную пройтись расческой по волосам!
Тэсс не ожидала такой лобовой атаки.
— Извини! — огрызнулась она. — Где уж тут причесываться, когда кругом сплошной падеж и отел!
Каг вгляделся в ее усталое лицо и чуть смягчился.
— Иди спать, — сказал он. — Ты выглядишь как вставший из гроба мертвец.
— Хороший комплимент, — буркнула Тэсс. — Ничего себе, спасибо.
Она уже хотела идти, но он вдруг поймал ее за руку и повернул к себе. Потом, порывшись в кармане, что-то вытащил и протянул.
Это был квадратный, обтянутый бархатом футляр. У нее задрожали руки — неужели он ей что-то купил? Приподняв крышку, она увидела на сером атласе роскошный кулон в виде граненого сапфира, обрамленного малюсенькими бриллиантами, подвешенный на тоненькой золотой цепочке. Словно клочок неба, застывший в камне и сиявший даже в тусклом свете дежурного света со двора.
— Ах! — вскрикнула Тэсс, ошеломленная и тронутая неожиданным подарком. Но тут же боязливо подняла глаза — может, это не ей? — Ты хотел показать мне…
Он сжал ее пальцы на футляре. Прикосновение его больших, теплых, сильных рук было безумно приятным.
— Это тебе, — сказал он с видимым смущением. Тэсс в недоумении переводила взгляд с кулона на
Kaгa и обратно.
— Запоздалый подарок ко дню рождения, — буркнул Каг, пряча от нее глаза.
— Но… Мой день рождения был первого марта, — безликим тоном произнесла она, — и я никому об этом не говорила.
— Ни словом не обмолвилась, — подтвердил он, с пристрастием вглядываясь в ее утомленное лицо. — Не получила ни торта, ни подарков, ни даже поздравлений.