Дневник памяти

– Ты надолго?
– Да нет. Уеду завтра-послезавтра.
– Твой жених тут по делам?
Элли отрицательно покачала головой:
– Нет, он остался в Роли.
Ной приподнял бровь:
– И не знает, что ты здесь?
Она снова покачала головой и медленно ответила:
– Нет. Я сказала, что хочу побродить по антикварным магазинам. Он бы не понял, зачем мне нужно к тебе.
Ноя удивил ее ответ. Одно дело – просто приехать в гости, и совсем другое – скрыть это от жениха.
– Не обязательно было приезжать, чтобы сообщить о помолвке. Могла бы написать письмо или позвонить.
– Могла бы. Но мне почему-то хотелось сделать это лично.
– Почему?
Элли заколебалась.
– Не знаю… – отозвалась она, медленно шагая по тропинке, и, судя по ее тону, это была правда.
Некоторое время они шли в тишине – только камешки под ногами похрустывали. Затем Ной спросил:
– Элли, ты его любишь?
– Люблю, – без запинки отозвалась она.
Слово ранило Ноя, хотя в голосе Элли ему опять почудилось что-то не то. Будто бы она старалась убедить себя, что говорит правду. Ной остановился, нежно обнял спутницу за плечи, посмотрел ей прямо в глаза. В них отражался закат.
– Если ты счастлива, Элли, и любишь его, я не буду тебя останавливать. Правда, если в глубине души ты не уверена, лучше не торопись. Назад дороги не будет.
– Я уже все решила, Ной, – ответила Элли, пожалуй, чуть-чуть быстрее, чем следовало.
Он пристально смотрел на нее еще секунду, пытаясь понять, верит ли она самой себе. Потом кивнул, и они двинулись дальше. Через несколько шагов Ной произнес:
– Зря я тебе голову морочу.
– Ничего, – слабо улыбнулась Элли. – Я не в обиде.
– Все равно извини.
– Не за что, правда. Ты ни в чем не виноват. Это мне надо извиняться. Ты прав, нужно было сначала написать.
Ной тряхнул головой.
– И все-таки я рад, что ты приехала. Честно. Так приятно видеть тебя снова.
– Спасибо.
– Как ты думаешь, мы смогли бы все повторить?
Она с недоумением посмотрела на него.
– Ты была моим лучшим другом, Элли. Я хотел бы дружить с тобой и теперь, хоть ты и обручена и хоть это всего на пару дней. Как насчет того, чтобы подружиться снова?
Элли задумалась над его словами. Уехать или остаться? И решила, что раз он знает о ее помолвке, то согласиться вполне прилично. Во всяком случае, в этом не будет ничего страшного. Она улыбнулась и кивнула:
– Идет.
– Прекрасно. Пообедаем вместе? Я знаю место, где подают самых лучших в городе крабов.
– Звучит заманчиво. И где же это?
– У меня дома. Я всю неделю ставил садки, а пару дней назад проверил их и обнаружил неплохой улов. Соглашаешься?
– Конечно.
Ной улыбнулся и указал большим пальцем через плечо:
– Здорово. Они там, у причала. Это займет всего пару минут.
Элли вдруг почувствовала, что неловкость, которую она испытывала с тех пор, как сообщила о помолвке, куда-то испарилась. Зажмурившись, она провела руками по волосам и подставила лицо легкому ветерку. Глубоко вздохнула, задержала дыхание и, резко выдохнув, ощутила, как расслабляются напряженные плечи. Элли открыла глаза и в который раз поразилась красоте здешних мест.
Она всегда любила такие вечера, когда мягкие южные ветра разносят кругом тонкий запах осенних листьев, когда шелестят деревья, и их шелест успокаивает душу. Она посмотрела на Ноя – и вдруг увидела его совсем по-новому, будто он был незнакомцем.
Господи, как он хорош! И это после стольких лет разлуки…
Элли внимательно следила за тем, как Ной потянулся к уходящей в воду веревке и начал выбирать ее. Несмотря на сумерки, она четко разглядела, как ходили мускулы на его руках, когда он вытаскивал садок. На секунду задержав ловушку над поверхностью реки, Ной сильно тряхнул се, избавляясь от остатков воды, а потом поставил на доски причала и начал вынимать крабов, одного за другим, складывая их в корзину.
Элли направилась к нему, слушая стрекотание сверчков, и вдруг вспомнила старую детскую примету. Сосчитала количество звуков в минуту и прибавила двадцать девять. «Шестьдесят семь градусов, [9] – улыбнулась она. – Уж не знаю, насколько точно, но похоже на правду».
Элли успела забыть, каким свежим и прекрасным кажется в этих краях буквально все. Вдалеке виднелся дом. Ной выключил не весь свет, и окна одиноко горели в сумерках, будто другого жилья поблизости не было. Или по крайней мере к нему не подведено электричество. Здесь, вдали от города, такое в порядке вещей. Тысячи сельских домов до сих пор не могут похвастаться электрическим освещением.
Элли ступила на причал, доски скрипнули под ногами. Ной глянул на нее снизу вверх, подмигнул и снова принялся сортировать крабов. Элли подошла к креслу-качалке, которое стояло тут же, дотронулась до него, провела пальцами по спинке. Представила, как, сидя здесь, Ной рыбачит, читает, думает. Интересно, о чем? И сколько времени он проводит вот так, в одиночестве?
– Это отцовское кресло, – не оборачиваясь, сказал Ной, и Элли кивнула. В небе ныряли летучие мыши, а к вечернему хору сверчков присоединилось дружное пение лягушек.
Она перешла на другую сторону причала, ощущая странное спокойствие. Нетерпение, пригнавшее ее сюда, исчезло – впервые за последние три недели. Элли просто обязана была сообщить Ною о помолвке, заручиться его пониманием и согласием – теперь она уверилась в этом. И вдруг в ее душе ожило еще одно воспоминание того далекого лета. Опустив голову, Элли медленно оглядывалась, пока не нашла то, что искала. Вырезанные на досках слова «Ной любит Элли» и сердечко вокруг. Они появились тут за несколько дней до ее отъезда.
Подул ветер, разорвав царившую кругом неподвижность. Элли тут же озябла и обхватила себя руками. Но она продолжала стоять, разглядывая надпись и реку, пока не услышала за спиной шаги Ноя. Он подошел вплотную, так что Элли почувствовала его тепло.
– Как же здесь тихо, – задумчиво сказала она.
– Да. Я часто прихожу сюда – просто чтобы побыть около воды. Отдыхаю.
– Живи я здесь, делала бы то же самое.
– Пойдем домой. Сейчас будет полно комаров, да и ужинать пора.
Темнело. Ной шел по дорожке, ведущей к дому, Элли – за ним. В наступившей тишине голова вдруг показалась легкой, мысли стали хаотичными. Интересно, что думает Ной о ее приезде, если она и сама-то не знает, как к этому относиться? Через пару минут они подошли к веранде, где их встретила Клем, бестолково тычась в руки мокрым носом. Ной жестом отослал ее, и собака, опустив хвост, покорно побрела прочь.
– Тебе нужно что-то вынуть из машины? – спросил Ной, указывая на автомобиль Элли.
– Нет, я приехала еще утром и оставила вещи в гостинице.
Элли с трудом узнала собственный голос; прожитые годы словно испарились куда-то.
– Ну и хорошо, – сказал Ной, поднимаясь на веранду. Он поставил корзину с крабами у дверей и, войдя в дом, двинулся в сторону кухни. Она помещалась справа от входа – большое помещение, приятно пахнувшее свежим деревом. Дубовые шкафы, и пол тоже дубовый, большие окна выходят на восток, чтобы впускать утреннее солнце. Ремонт был сделан со вкусом, просто и красиво – в отличие от многих старых домов, где хозяева перестарались, приводя свое жилище в порядок.
– Можно я тут поброжу?
– Конечно. Я пока разложу продукты. Купил утром, да так и не распаковал.
На секунду их взгляды встретились, и, выходя из кухни, Элли чувствовала, как Ной смотрит на нее. Снова в душе возникло какое-то странное чувство.
Элли обошла дом, изучая комнату за комнатой и изумляясь тому, насколько прекрасно они выглядят. К концу «экскурсии» она с трудом могла вспомнить, какая здесь когда-то царила разруха. Элли спустилась по лестнице, заглянула в кухню и увидела Ноя, который стоял к ней боком. На мгновение показалось, что он опять стал тем семнадцатилетним пареньком, которого она так любила, и пришлось переждать несколько секунд, прежде чем она успокоилась. «Возьми себя в руки, черт побери, ты же обручена!» – приказала себе Элли.