5-я волна
Я потянула папу за рубашку и сделала умоляющее лицо. Это всегда помогало мне добиться желаемого.
– Пожалуйста, папочка, не делай этого. Это неправильно. Мы не должны разлучаться, мы должны держаться вместе.
Мои мольбы остались без ответа. Лицо папы снова стало суровым.
– Кэсси, скажи своему брату, что все будет хорошо.
Я так и сделала. После того как сказала себе. Сначала я сказала себе, что надо доверять папе, доверять правительству. Надо верить в то, что иные не превратят в пепел школьные автобусы с детьми. Надо верить в то, что вера не исчезнет, как исчезли компьютеры, попкорн и голливудские фильмы, где в финале подонки с планеты Ксеркон терпят сокрушительное поражение.
Я опустилась на колени перед братиком.
– Ты должен поехать, Сэмс, – сказала я.
Сэмми выпятил пухлую нижнюю губу и прижал к груди мишку.
– Кэсси, а кто будет обнимать тебя, когда ты испугаешься?
Сэмми был совершенно серьезен, у него даже появилась морщинка между бровей, совсем как у папы. Я чуть не рассмеялась.
– Я больше ничего не боюсь. И ты не должен бояться. Нас нашли военные, они позаботятся, чтобы с нами ничего не случилось. – Я подняла голову и посмотрела на капрала Бранча. – Правильно?
– Правильно.
– Он похож на Дарта Вейдера, – шепотом сказал мне Сэмми. – И голос такой же.
– Ага. Но ведь ты помнишь, что случилось с Вейдером? В конце он стал хорошим парнем.
– Только сначала взорвал целую планету и убил много людей.
Я не могла не рассмеяться. Какой же наш Сэмми умница. Иногда мне казалось, что он умнее меня и папы вместе взятых.
– Ты приедешь, Кэсси?
– Можешь не сомневаться.
– Обещаешь?
Я пообещала. Приеду. Приеду, что бы ни случилось.
Это все, что он хотел услышать.
Сэмми протянул мне своего мишку.
– Сэмс?
– Будет с тобой, когда испугаешься. Ты его не бросай. – Сэмми поднял пальчик, чтобы подчеркнуть важность своих слов. – Не забудь свое обещание. – Сэмми протянул руку капралу. – Веди меня, Вейдер!
Рука в перчатке поглотила пухленькую ладошку Сэмми. Первая ступенька была слишком высока для его роста. Когда Сэмми забрался по лесенке и появился в проходе, дети завизжали от радости и захлопали в ладоши.
Мой брат был последним пассажиром. Двери закрылись. Папа попытался меня обнять, я шагнула в сторону. Заурчал двигатель, пшикнули пневматические тормоза.
А еще было лицо Сэмми у залапанного стекла и его улыбка. Желтый X-крылый истребитель набрал сверхсветовую скорость и унес его в далекую галактику, остался только след из клубящейся пыли.
18
– Идемте, сэр, – вежливо сказал капрал, и мы пошли за ним обратно в лагерь.
Два «хамви» эскортировали школьные автобусы в Райт-Паттерсон, остальные стояли «мордами» к баракам и складу. Дула смотрели в землю, словно пулеметные установки были головами каких-то дремлющих металлических существ.
В лагере было пусто. Все, даже военные, ушли в барак.
Все, кроме одного.
Когда мы вошли на территорию лагеря, из складского сарая к нам навстречу вышел Хатчфилд. Не знаю, что сияло ярче – его бритая голова или улыбка до ушей.
– Великолепно, Салливан! – торжествующе пробасил он. – А ты еще хотел смотать удочки после первого дрона.
– Похоже, я ошибался. – Папа натянуто улыбнулся.
– Через пять минут подполковник Вош проведет инструктаж. Но сначала отдай игрушку.
– Что отдать?
– Оружие. Приказ подполковника.
Папа посмотрел на сопровождавшего нас капрала. Капрал посмотрел на него пустыми черными глазницами противогаза.
– Почему? – спросил папа.
– Тебе надо объяснить? – Улыбка Хатчфилда осталась на месте, но глаза сузились.
– Да, не помешало бы.
– Это СОП, Салливан. Стандартная оперативная процедура. – Хатчфилд разговаривал с папой как с умственно отсталым. – В военное время толпа неподготовленных, неопытных штатских с оружием – проблема.
Он протянул руку. Папа медленно снял с плеча винтовку. Хатчфилд выхватил у него оружие и снова исчез на складе.
Папа повернулся к капралу и спросил:
– Кто-нибудь выходил на контакт с… – Он не сразу нашел подходящее слово. – С иными?
Ответ был односложным:
– Нет.
Хатчфилд вышел со склада и лихо отдал честь капралу. Это его стихия, он снова со своими братьями по оружию. Он был так возбужден – казалось, еще секунда, и обмочится от счастья.
– Все стволы сданы и сосчитаны, капрал.
«Кроме двух», – подумала я и посмотрела на папу.
У него ни один мускул на лице не дрогнул, если не считать маленьких, вокруг глаз. Дернулись под левым, дернулись под правым: «Нет».
Мне в голову пришла только одна причина, почему он так сделал. Когда я думаю об этом, когда я слишком много об этом думаю, я начинаю ненавидеть отца. Ненавижу за то, что он не доверился своим инстинктам, за то, что не прислушался к слабому голосу, который наверняка шептал ему: «Это неправильно. Что-то здесь не так».
Я ненавижу его прямо сейчас. Если бы он был здесь, я бы врезала ему по лицу за то, что он был таким глухим тупицей.
Капрал пошел к бараку. Пришло время подполковнику Вошу проводить инструктаж.
Пришел конец.
19
Воша я узнала сразу.
Стоит в дверях. Очень высокий. Единственный из людей в военной форме не держит на груди винтовку.
Мы вошли в бывший госпиталь-морг, и Вош кивнул капралу. Тот козырнул и занял место в одной из шеренг.
Да, вот так это было: солдаты стояли вдоль трех стен, а беженцы сгрудились между ними.
Папа нашел мою руку и сжал; в другой руке я держала мишку Сэмми.
«Как тебе это, пап? Твой внутренний голос зазвучал громче, когда ты оказался окружен людьми с оружием? Поэтому ты схватил меня за руку?»
– Отлично, теперь мы можем получить ответы? – крикнул кто-то, когда мы вошли внутрь.
Все заговорили одновременно – все, кроме солдат. Люди выкрикивали вопросы:
– Они уже приземлились?
– На кого похожи?
– Кто они?
– Что за серые корабли мы видели в небе?
– Когда нас отсюда увезут?
– Сколько выживших вы обнаружили?
Вош поднял руку, призывая нас к тишине. Это сработало, но только наполовину.
Хатчфилд четко отдал честь подполковнику и доложил:
– Контингент лагеря в полном составе, сэр!
Я быстро пересчитала беженцев.
– Нет! – Чтобы быть услышанной, мне пришлось повысить голос. – Не все! – Я посмотрела на папу. – Здесь нет Криско.
Хатчфилд нахмурился.
– Кто этот Криско? – спросил он.
– Гаденыш… мальчишка…
– Мальчишка? Значит, уехал на автобусе с другими.
«С другими». Сейчас, когда я об этом думаю, это звучит даже забавно. Забавно в извращенном понимании.
– Нам надо, чтобы в этом здании собрались все люди, – сказал Вош из-под своего противогаза.
У него был очень низкий, какой-то утробный голос.
– Он, наверное, перепугался, – предположила я. – Криско такой размазня.
– Куда он мог пойти? – спросил Вош.
Я покачала головой – не знаю. А потом догадалась, то есть я точно знала, где искать Криско.
– Яма с пеплом.
– Где эта яма?
– Кэсси, – подал голос папа и сильно сжал мне руку, – почему бы тебе не пойти и не привести Криско, чтобы подполковник мог начать инструктаж?
– Мне? – не поняла я.
Думаю, к тому моменту внутренний голос папы уже кричал, но я его не слышала, а папа не мог об этом сказать. Он мог только попытаться мне что-то сообщить глазами. Например, вот это: «Кэсси, знаешь, как на войне определить, кто твой враг?»
Не знаю, почему папа не вызвался пойти со мной. Может, подумал, что они ни в чем таком ребенка не заподозрят и хоть у кого-то из нас получится… по крайней мере, у меня будет шанс.
Может быть.
– Хорошо, – сказал Вош.
Он ткнул пальцем в сторону Бранча: «Пойдешь с ней».
– Она справится, – сказал папа. – Этот лес знает как свои пять пальцев. Пять минут, да, Кэсси? – Папа посмотрел на Воша и улыбнулся: – Пять минут.