Страж

Я пересказал ей случившиеся события, и рассказ длился как раз до той поры, пока мы не оказались на дороге. Её лошадь, каурая красавица, стояла не привязанная совсем недалеко от кладбища.
— Меня ждут дела в столице, но твоя история заинтересовала, Людвиг. Если позволишь, я остановлюсь на ночь в Вионе. Хочу сама посмотреть, что к чему.
— Святые угодники! — подскочил Проповедник, когда я вошёл в комнату. — Во что ты, чёрт тебя побери, ввязался?! Иисусе Христе! А она тут откуда?!
— Привет, Проповедник, — сказала Гера, равнодушно скользнув по нему глазами. — Всё ещё торчишь здесь, вместо того чтобы вкушать благодать в раю?
— Не тебе говорить со мной о рае, ведьма! — возмутился тот.
— Между прочим, официально зарегистрированная ведьма. — Она села на стул, сняла перчатки, бросила их на стол. — Грамота с печатью Псов Господних прилагается.
Проповедник терпеть её не может. Гертруда уроженка карманного герцогства Барбург, где взгляды на колдовство куда более терпимые, чем в других странах. Проповедник родом из Лезерберга, самого консервативного княжества в этом регионе. Он не может понять, почему Церковь не оттащила колдунью на костёр, а стражи приняли её к себе.
По мне, так всё просто. Двоюродный дядя Геры — кардинал Барбуга. У Церкви, вопреки мнению обывателей, свой взгляд на людей, владеющих запретными чарами. Если такие люди признают власть папы, распятие, причастие и Святую Троицу, то есть шанс, что их существование одобрят. Хотя бы потому, что ведьмы на службе у Церкви гораздо лучше знают собственную магию, а значит, могут помочь справиться с теми, кто несёт в мир зло и анархию. Разумеется, инквизиция накладывает на лояльных тёмных некоторые ограничения и обеты, да и следит за их поступками с большой тщательностью, во всяком случае, первое время.
Именно по этой причине её взяли к нам. Гера обладает не только даром, но и магией, которая недоступна никому из нас.
— Хватит стенать, Проповедник, — сказал я, доставая бутылку вина.
Пугало село во главе стола и начало точить серп. Хотя, по мне, это являлось бесполезным занятием. Им и так уже можно было бриться.
— Касательно твоего рассказа, на мой взгляд, так нет ничего загадочного. — Гера ловко швырнула свой берет на мою кровать. — Во всяком случае, в поведении крыс и пляске мёртвых.
— С интересом выслушаю.
Проповедник хмыкнул с явным пренебрежением, но на него никто не обратил внимания.
— Крыс принято считать слугами тьмы. Многие называют их тотемными зверьми мелких бесов.
— Ну, с учётом того, что они разносят чуму и губят зерно, в этом нет ничего удивительного.
— Обычное заблуждение, Людвиг, — сказала Гертруда. — Крысы пользуются бедствиями, но тьму, настоящую тьму, не переносят. Поэтому стараются держаться от неё как можно дальше.
— Считаешь, что в Вионе тьма?
— Или скоро будет. Нечто готовится, я это чувствую, но что именно — сказать тебе не могу. Послезавтра я буду в столице и сразу же пойду к Псам, сообщу им, что дело серьёзное.
— Думаю, им уже доложили, — резонно заметил я. — Ты всё ещё оказываешь услуги клирикам?
— А разве у приличной колдуньи есть другой выбор? — усмехнулась она. — Скрываться от инквизиторов весь остаток жизни не по мне. Что касается пляски смерти, то ты ошибаешься — с кладбища их подняли.
— Но никакого ритуала там не проводили! Я уверен!
— Верно. На погосте никто ничего не делал. Смею предположить, что колдун не хотел, чтобы его волшебство обнаружили так быстро. К тому же всегда есть шанс, что делом займётся кто-нибудь не слишком опытный в делах тёмной магии, даже если это люди инквизиции. Уже бывали случаи, когда то или иное явление списывали на стихийное проявление дьявольских козней. Но поверь мне, Синеглазый, это дело рук колдуна. Или ведьмы. Будь у меня время, я бы осталась с тобой и поискала то место, где он проводил ритуал. Следы, как их ни прячь, остаются. Главное знать, что искать.
— Я не знаю, — хмуро пробурчал я.
— А тебе это и не нужно. — Она примиряюще улыбнулась. — Ты ценишься совсем за другую работу. Оставь это дело на инквизицию. Они умеют справляться с подобным.
— Псы Господни, как видишь, не здесь. Я обещал помочь.
— Твои обещания сведут тебя в могилу, — подал голос Проповедник.
— На этот раз соглашусь с ним, — кивнула Гертруда. — Но, зная тебя, понимаю, что ты не отступишься. Ты думал, почему ушли души?
— Причин может быть тысяча. — Я пожал плечами.
— Разберись с этой причиной, и поймёшь, что случилось. Удивляюсь тебе — полез к скелетам, вместо того чтобы найти того мальчишку. Он может многое знать.
— Я планировал этим заняться после обеда.
— Уже ужин. И через час начнутся сумерки. Не думаю, что разумно лезть наверх в темноте.
В её словах был серьёзный резон, так что мне пришлось согласиться и отложить поиски.
Гертруда уехала перед рассветом, даже меня не разбудив. Я просто почувствовал, что постель рядом со мной пуста, но не стал просыпаться, пока небо не посветлело. На столе лежала записка, написанная знакомым мне аккуратным почерком.
Всего лишь два слова: «Будь осторожен».
— Она что-нибудь сказала? — спросил я у Проповедника.
Тот сидел в глубокой тени, там, куда не попадал свет ещё бледного утреннего солнца, и я видел лишь силуэт.
— Сказала, что оторвёт мне голову, если я тебя оставлю как в прошлый раз, — недовольно ответил он.
Пугало выглядело задумчивым и смотрело в окно.
— Нам всю ночь пришлось проторчать в общем зале, пока вы тут развлекались, умники.
— Ах, прости, — сказал я, не чувствуя никакого раскаяния.
Я думал о Гере. Она была похожа на кровавый буран, что иногда несётся по пустым дорогам. Прилетела и исчезла, оставив после себя одни лишь воспоминания. Наша личная жизнь с ней — настоящая катастрофа, в которой мы оба мало что понимаем.
Хозяйка внизу была наряжена в выходное платье. На улице тоже почти все люди оказались в новой, чистой одежде. Я удивлённо пересчитал дни, но не смог вспомнить ни одного праздника, который могли бы отмечать в городе. Взяв проходящего мимо шорника за плечо, я спросил:
— Какой сегодня день, приятель?
— Что? — не понял он.
— Сегодня праздник? Почему улицы чистые, а одежда на всех новая?
— С луны ты, что ли, свалился? Епископ Урбан приезжает в Вион.
— Сегодня?
— Ну! Прослышал в пути, что на нас беды тёмные падают, мертвецы из земли встают, и свернул с дороги к Папе, чтобы быть с нами. Службу будет проводить в соборе Святого Николая. Может, хоть одним глазком увижу.
Озадаченный, я пошёл дальше по улице, то и дело поглядывая на крыши.
Я много слышал про епископа Урбана. Он — достаточно серьёзная фигура среди святош. Собственно говоря, старикан является наместником Папы в Фирвальдене, и его власть ничуть не меньше, чем у князя. Урбана называют святым человеком и истинным защитником Церкви. Праведные поступки и никаких грехов. В последнее время жена князя сильно к нему прислушивается, и оттого его светлость, чтобы порадовать супругу, перестал уж слишком грешить. Да к тому же выпустил несколько законов, кои были удивительно неудобны для некоторых господ. Например, для Ордена Праведности, который в последнее время начал раздражать клириков в этом княжестве. И говорили, что Урбан прижмёт их к стенке, вообще выпроводив из страны.
Впрочем, и благородным от святоши тоже попало. Он не одобрял пьянства, лжи, взяток и прелюбодейства. Точно так же, как и игнорирование исповеди. А то, чего не одобрял епископ, в последнее время не одобрял и князь.
— Но если князь всегда остаётся князем, и его власть считается бесспорной, то епископ — пришлый чужак, назначенный Папой, — прочитал мои мысли Проповедник.
На этот раз я не стал ему пенять, что он лезет в мою голову:
— Да. Такие приходят и уходят. И когда уйдут, всё обычно возвращается на круги своя.
— Но Урбан уходить не спешит, — усмехнулся Проповедник. — Я слышал, ему предлагали внеочередное право получить белую лошадь с красным покрывалом и золотыми поводьями  [10], но он отказался уезжать из Фирвальдена.